Четверо на два Мира - Ирэна Смирнова

Это ж до чего надо было довести женщину, чтобы она пошла и прибила тринадцать человек? Мое перерождение производило впечатление доброй девочки, ангелочка. Что же там у них произошло?

И тут братишка снова заворочался и застонал…Сразу бросив думать над всякими глупостями, я кинулась к нему. А остальные мужчины вышли из юрты, очевидно, считалочкой определять, какой из камикадзе отправится в клан дарпеолов за Туорой. Надеюсь, они понимают, что работа над ошибками будет проходить здесь, потому как, находясь в здравом уме и в светлой памяти, я Круота к Алексу не подпущу даже понюхать на расстоянии.

— Лекси… А мой кречет… Он какого цвета?

Проснулся я ближе к вечеру, вполне нормально функционирующим, но дико голодным. Выполз за юрту, посмотреть на то, как тут травка зеленеет…

И, заодно, чтобы услышать не совсем предназначенный для меня диалог.

— Он мой муж, а вы все хоть из шкуры выпрыгнете, мне все равно. Тем более он теперь признан своим в клане Ятрейльдов.

— Не понимаю, что ты в нем нашел… И тем более не понимаю, зачем Ятрам признавать его членом клана…

Туора. Красавица и стерва в одном флаконе.

— Не понимаешь? А к Маре его я отправлял?

— Я привязать его к себе хотела, чтобы совсем ручной был. А ты сам ради него к Маре ходил…Один! Как только она согласилась дать тебе амулет, не видя того, кому он предназначен?

— Благодаря твоему желанию поиметь покорную игрушку, Мара уже была знакома с моим избранником и одобрила мой выбор.

Наступила секундная пауза. Потом снова Туора:

— Хорошо, с тобой все понятно. Запал потому, что он похож на свою сестру, но парень. Но Ятрам то он зачем?!

— Потому что он родственник Этрена и полноценный обращающийся Ятр.

Пауза затянулась больше, чем на секунду…

— Ты хочешь сказать, что он превращается в… птицу?

— Да.

Снова пауза…

— И… какого он цвета?

— Золотой.

— Не может быть! Золотой был только у…

— Да.

— Значит, Круот не прав?

— Да.

Надо его научить говорить вместо «да» — «угу», это женщин выводит еще больше.

— Я пойду, поговорю с ним, выскажу и ему и отцу…!

О! Все-таки чувствуется, что она сестра Рутора.

— Держись подальше от Круота — у меня очень плохие предчувствия, а интуиция у меня отменная, ты же знаешь.

Какая длинная речь, просто горжусь своим мужем. После стольких «да» подряд.

— Но отцу я должна все рассказать. Тем более он же и за тебя волнуется.

Надо его успокоить. Заодно сказать, что союз с Ятрами все равно заключен.

— Да, отца успокоить надо. И еще скажи ему, что я пол ночи гонял по лесу старого черного дарпеола и, перед тем как он прыгнул от меня в «злой вихрь», повредил ему заднюю правую лапу.

— Но черный дарпеол… Да. Я буду осторожна.

Я замер, прислушиваясь, и уже собирался развернуться и шмыгнуть быстро обратно, внутрь юрты, как меня кто-то сзади по плечу похлопал. И на мое подпрыгивание вверх, за спиной раздалось:

— Ага! Попался! — и довольное ржание…

Меня чуть родимчик не хватил, а ему весело!

Высказать ему все, что думаю, мне не удалось — отвлекло зрелище быстро промелькнувшего в небе черного кречета.

— За Туорой полетел, — прокомментировал Рутор. — Следить, чтобы все прошло хорошо.

Потом оценивающе посмотрел на меня:

— Пошли в юрту. Сейчас попрошу кого-нибудь еды тебе принести.

Вечером я ушла гулять и дышать свежим воздухом вместе с Этреном — ему надо было собирать какие-то травы, а мне просто за целый день остохорошело в юрте до угрозы травматизма и смертей нервных клеток у окружающих.

Заодно получила ответ на давно мучающий меня вопрос, по поводу засилья женского рода среди Хранительниц. Оказывается, там просто рождались только девочки, а мальчики если изредка и появлялись на свет живыми, то умирали в течение полугода. Это было древнее проклятие, и никто уже не помнил, откуда оно взялось.

Когда мы вернулись, Алекс стоял у юрты и мило болтал с Рутором. Увидев меня, он радостно заулыбался, но сначала дернулся к моему спутнику:

— А я теперь смогу обращаться, когда захочу?

Ну конечно, смогу ли я стать птицей, как припрет, и улететь, куда приспичит. Что еще может волновать мужчину, недавно пришедшего в себя после нескольких часов в полубредовом состоянии?

— Нет, мальчик, пока что с определенными усилиями или от сильных эмоций.

И очень желательно — под присмотром.

Тут с неба спикировал черный кречет и, обратившись еще в воздухе в Аймера, приземлился на ноги, и чуть взволнованным голосом проговорил:

— Жрец дарпеолов сбежал, заметая следы, но я выследил его с неба. Он ушел к тайокам. Вождю дарпеолов я рассказал об этом, и в их клане сейчас идет подготовка если не к межклановой резне, то к большой битве — точно.

Рутор напрягся, дернулся в сторону леса, в направлении своего селения, потом замер, посмотрел на меня и Алекса и, опустив голову, тяжело вздохнул. Я подошла и взяла его за руку просто потому, что его сейчас явно разрывало на части, и он выбрал нас, а не свою семью.

— Ятры поддержат твой клан, — Этрен тоже заметил душевные метания одного из моих парней. Это обещание сразу вернуло Рутору и прямую осанку, и блеск в глазах.

Но к своим он все-таки сбегал, ненадолго. Пока я прыгала вокруг Алекса и убеждалась, что он вполне отоспался, пришел в норму и стихами больше говорить не собирается.

А ночью… Ночью мне приснилась бабушка моего перерождения, и я сначала решила, что снова провалилась в далекое прошлое и стала Айзаэль. Но потом осознала дальность отъезда моей крыши — бабушка зашла в гости лично ко мне. Так что, как проснусь, надо бежать сдаваться врачам, пусть специально обученные товарищи всем этим занимаются. Чтобы у них голова болела, а я бы наслаждалась происходящим, имея честно заслуженный диагноз и, кстати, непробиваемый откос от сессии.

— Странно, но ты совсем не похожа на предыдущих… Вся пошла в клан отца.

— Ну уж извините! Как я понимаю, выбирали тело для перерождения не вы, и меня саму тоже никто не потрудился спросить — хочу ли я участвовать во всем этом бедламе.

— Нет, девочка, в этот раз выбирала именно я. Я приснилась Бриону и рассказала ему, что он должен сделать.

— Брион — это пропавший в «Злом Вихре» сын Этрена?

— Да. Хороший мальчик, умный. Сам не смог все сделать, но его потомок справился идеально.

— А мне вы снитесь зачем?

— Чтобы рассказать тебе одну историю про Хранительниц…

— Историю про то, почему мальчики не выживали?