Игра на понижение. Тайные пружины финансовой катастрофы - Майкл Льюис

Глава 7

Великая охота за сокровищами

Чарли Ледли и Бен Хокетт вернулись из Лас-Вегаса 30 января 2007 года в полной уверенности, что финансовая система утратила разум. «Я сказал матери: “Грядет кончина демократического капитализма”, – вспоминает Чарли. – А она воскликнула: “О, Чарли!” – и на полном серьезе предложила мне полечиться от психоза». Их инвестиционный подход заключался в умении дистанцироваться от чужих убеждений; теперь они обрели собственные убеждения – и это вызывало новое и тревожное чувство. Джейми отправил партнерам записку с вопросом, не делают ли они ставку на крушение общества, т. е. на событие, которое правительство никогда не допустит. «Если спреды начнут расширяться по широкому кругу CDO, – писал он[15], – это будет свидетельствовать о глобальной финансовой катастрофе… Федеральная резервная система обладает достаточной властью, чтобы вмешаться и решить проблему… Думаю, вопрос стоит так: насколько масштабным должен быть этот крах, чтобы стать “таким, который допускать нельзя”?»

Конференция в Лас-Вегасе проводилась, помимо прочего, с целью укрепления веры в рынок. На следующий день после того, как участники рынка низкокачественных ипотечных кредитов покинули Лас-Вегас и вернулись на свои рабочие места, рынок дал трещину. ABX, индекс низкокачественных ипотечных облигаций с рейтингом «три В» (как раз таких, на основе которых создавались низкокачественные CDO) упал 31 января 2007 года больше, чем на пункт, с 93,03 до 91,98. Он так плавно скользил на протяжении последних месяцев от 100 до 93, что изменение на целый пункт вызвало шок. Чарли забеспокоился, не опоздали ли они с этой сенсационной возможностью и успеют ли снять сливки. Женщина из Morgan Stanley поначалу держала свое слово: за 10 дней она протолкнула их контракт ISDA, хотя обычно переговоры занимали несколько месяцев. Чарли получил от нее перечень траншей CDO «два А», на которые Morgan Stanley был готов продать им дефолтные свопы[16]. Ночи напролет Чарли размышлял, на понижение каких облигаций стоит ставить. Но когда он позвонил в Morgan Stanley, оказалось, что там передумали. Первоначально речь шла о приобретении страховки примерно за 100 базисных пунктов (1 % от страховой суммы в год), но на следующее утро, когда он захотел заключить сделку, стоимость увеличилась больше чем в два раза. Чарли стенал и жаловался на несправедливость, и его знакомая вместе со своим руководством немного уступила. 16 февраля 2007 года Cornwall заплатила Morgan Stanley 150 базисных пунктов за покупку $10 млн в дефолтных свопах на CDO с названием «Гольфстрим» – ни больше ни меньше.

Пять дней спустя, 21 февраля, на рынке стал торговаться индекс CDO под названием TABX. В первый раз Чарли и остальные участники рынка смогли на экране увидеть цену одной из этих бумаг. Она подтвердила догадку Cornwall намного убедительнее, чем любые разговоры с инсайдерами. После первого дня торгов по траншу, принимавшему убытки, когда убыток демонстрировало более 15 % пула лежащих в его основе облигаций, – траншу с рейтингом «два А», на понижение которого играла Cornwall, цена закрытия составила 49,25, т. е. транш потерял больше половины своей стоимости. Возникло огромное несоответствие: с одной стороны, фирмы с Уолл-стрит продавали CDO класса «два А» с низкими процентными ставками по номиналу, или по 100; с другой стороны, они торговали индексом, состоявшим из тех же самых облигаций, по 49 центов за доллар. Продавцы из Morgan Stanley и Deutsche Bank обрушили на Чарли шквал электронных писем, пытаясь втолковать, что он не должен делать никаких выводов относительно стоимости его ставок против низкокачественных CDO на основании цен этих новых публично торгуемых низкокачественных CDO. Ведь все эти взаимосвязи очень сложны.

На следующее утро Чарли перезвонил в Morgan Stanley в надежде купить еще пакет свопов. «И тут она заявляет: “Мне очень, очень жаль, но мы больше этим не занимаемся. Банк передумал”». Всего одна ночь потребовалась Morgan Stanley, который охотно продавал страховку на низкокачественные ипотечные кредиты, чтобы прикрыть лавочку. «Мы подняли бучу, и она соединила нас с боссом, а тот заявляет: “Послушайте, мне правда жаль, но в одном из подразделений банка кое-что произошло, поэтому высшее руководство приняло меры по снижению риска”. И больше мы с ними не работали». Чарли не имел понятия, что произошло в Morgan Stanley, и не особо забивал этим голову – вместе с Беном они обрабатывали знакомого по Вегасу парня из Wachovia, пытаясь уговорить его на сотрудничество с Cornwall Capital. «Среди их клиентов не было ни одного хедж-фонда, поэтому они нам вроде как обрадовались, – говорит Бен. – Они хотели подчеркнуть свою значимость». Wachovia, как ни странно, согласился продавать дешевую страховку на низкокачественные ипотечные облигации; правда, его кредитные эксперты не горели желанием рисковать, имея дело напрямую с Cornwall Capital. Приложив определенные усилия, Чарли уговорил приятелей по стрельбе из Bear Stearns выступить в роли посредников. За вознаграждение. Потребовалось несколько месяцев, чтобы продумать детали 45-миллионной сделки; в феврале 2007 года их более-менее утрясли, но сделку заключили только в начале мая. «Wachovia ниспослал нам сам Господь Бог, – говорит Бен. – Мы оказались на борту самолета, у которого на высоте 30 000 футов отказал двигатель, а Wachovia припас для нас парочку парашютов на продажу. Никто больше не продавал парашюты, но никто, в общем-то, и не верил в то, что они понадобятся… После этого рынок окончательно накрылся медным тазом».

При активах стоимостью менее $30 млн Cornwall Capital имела $205 млн в дефолтных свопах на низкокачественные ипотечные облигации и переживала только из-за того, что эта сумма не была еще больше. «Мы делали все, чтобы купить еще, – говорит Чарли. – Мы принимали цену продавца. Нам звонили и говорили: “Чуть-чуть не получилось!” Ну прямо из мультика о Чарли Брауне и Люси. Только мы собирались ударить по мячу, как его убирали. Мы повышали ставку, и в ту же минуту их цена резко подскакивала».

Получалось как-то странно: на рынке низкокачественных CDO не происходило никаких особых изменений, но тем не менее крупные фирмы с Уолл-стрит внезапно утратили интерес к инвесторам, снабжавшим механизм сырьем, – инвесторам, покупавшим дефолтные свопы. «Другие вроде бы играли на повышение, но нам больше не позволяли заниматься короткими продажами», – говорит Чарли.

Не зная наверняка, что творится в крупных фирмах с Уолл-стрит, он мог только строить догадки: некоторые трейдеры наконец-то разглядели надвигающуюся катастрофу и отчаянно пытались убраться с рынка, пока он не рухнул. «Я подозревал, что эти ребята из Bear сами покупают дефолтные свопы на CDO», – замечает Чарли. В конце февраля аналитик из Bear Stearns по имени Гьян Синха опубликовал большое исследование, в котором утверждал, что недавнее падение рынка низкокачественных ипотечных облигаций никоим образом не связано с качеством этих самых облигаций. Его главная причина – «настроение рынка». Ознакомившись с исследованием, Чарли подумал, что его автор понятия не имеет, что в действительности происходит на рынке. По мнению аналитика из Bear Stearns, CDO с рейтингом «два А» торговались на 75 базисных пунктов выше безрисковой ставки, другими словами, Чарли должен был платить по дефолтным свопам премию в размере 0,75 % в год. Но трейдеры Bear Stearns не желали продавать их даже в пять раз дороже. «Я позвонил этому парню и спросил: “Что за ахинею вы написали?” А он ответил: “Именно таковы котировки”. Я решил уточнить: “Отделы торговых операций действительно продают и покупают по таким ценам?” А он: “Мне нужно идти” – и положил трубку».

Их сделки теперь казались до смешного очевидными, как будто они покупали дешевую страховку от пожара на дом, объятый пламенем. Если бы рынок низкокачественных ипотечных кредитов хоть чуточку хотел быть эффективным, он бы сразу рухнул. На протяжении 18 месяцев, с середины 2005-го до начала 2007 года, разрыв между ценой низкокачественных ипотечных облигаций и стоимостью обеспечивающих их кредитов непрерывно увеличивался. В конце января 2007 года облигации – или, вернее, их индекс ABX – начали падать в цене. Они поехали вниз сначала плавно, а потом стремительно: к началу июня индекс низкокачественных облигаций с рейтингом «три В» при закрытии едва превышал 60, другими словами, облигации потеряли 30 % первоначальной стоимости. Казалось бы, что CDO, созданные на основе этих облигаций, также должны были рухнуть. Из гнилых апельсинов получается тухлый оранжад.

Однако ничего подобного не произошло. Более того, с февраля по июнь крупные фирмы с Уолл-стрит во главе с Merrill Lynch и Citigroup выпустили и продали новые CDO на $50 млрд. «Мы были сбиты с толку, – говорит Чарли. – Все возвращалось в нормальное русло, хотя ничего нормального в нем не было. Мы знали, что обеспечение CDO рухнуло. Тем не менее все вели себя так, словно ничего не случилось».