Любовь и триумф - Патриция Хэган

– О дорогой, дорогой! – Она стояла на цыпочках и, глядя снизу вверх, улыбалась в ожидании. – Ты знаешь, я все понимаю. Мы же с тобой заодно, ты это помнишь?

– А ты помнишь, что главное в моей жизни – борьба за революцию?!

Корд выпустил ее из рук, и Элеонора, сделав шаг назад, с обидой ответила:

– Иди. Иди и делай все, что считаешь нужным. Но только потом возвращайся ко мне, чтобы убедиться, как сильно я страдала без тебя.

Она опять обняла его за шею и наградила долгим страстным поцелуем. Через несколько мгновений он понял, что хочет ответить на ее страсть – все-таки Элеонора умела быть желанной. Желанной, но не более, в отличие от Мэрили, одна только мысль о которой доводила Корда до безумства. Он почувствовал, что в нем пробуждаются чувства, и прижал к себе Элеонору, чтобы ощутить волнующую крепость ее груди. Он вспомнил, что ей всегда нравилось чувствовать в эти минуты его напряжение.

– Когда? – хрипло прошептала Элеонора. Ее язык легко пробежался по губам Корда, а рука опустилась ниже и принялась ласково гладить его напрягшуюся плоть через брюки. Теперь она уже не сомневалась в победе. – Когда мы снова будем вместе, дорогой? Когда я смогу доказать тебе, как соскучилась в одиночестве?

– Элеонора, черт возьми! – Как ему хотелось заняться этим прямо сейчас же, на этом самом диване! Огонь желания терзал его плоть.

– Обещай мне, – попросила Элеонора.

– Я никогда не обещаю. – Он начал приходить в себя и, оттолкнув Элеонору в сторону, распахнул дверь.

На пороге стоял охранник.

– Отведи ее на веранду и проследи, чтобы ей были созданы все удобства. Пусть ей принесут все, что она захочет, но чтобы с веранды – ни шагу.

– Я никогда не прощу тебя, если ты не придешь ко мне этой ночью! – прошептала Элеонора. – А теперь иди и делай то, что тебе предписано инструкцией. Позже мы разработаем свой план возвращения в Цюрих, где мы будем в безопасности и… счастливы вместе.

Серж с тревогой ожидал Корда. Что произошло? Что означает столь неожиданный приезд Элеоноры?

– Все-таки она умеет вертеть людьми в своих интересах, – объявил Корд, подходя к Сержу. – Она явно уговорила кого-то из руководства, чтобы ее послали сюда с важной информацией… Кстати, где сейчас Мэрили? – Он неожиданно изменил тему.

– В своей комнате. С ней все в порядке.

Они направились на кухню, где, налив себе по чашке кофе и сев за стол, принялись обсуждать сложившуюся ситуацию. Серж, как и Корд, полагал, что Мэрили не стоило отправлять в логово большевиков.

– Так-то оно так, но что нам делать? Если ты не подчинишься приказу, они просто заберут ее силой, а мы все, можешь не сомневаться, сразу попадем под подозрение в контрреволюционной деятельности. Сам понимаешь, что это означает.

– Понимаю. Итак, у нас есть единственный выход. Сегодня ночью я свяжусь с нашими и попрошу разрешения исчезнуть. Так или иначе, придется довериться Мэрили и все ей рассказать.

Серж понимающе улыбнулся:

– Да, придется довериться и многое рассказать… Когда любишь человека, от него трудно что-то скрывать.

На лице Корда появилась смущенная улыбка.

– Это видно? – спросил он.

– Видно, – кивнул Серж.

Залпом осушив свою чашку, Корд встал из-за стола:

– Я уйду в полночь. Когда вернусь, разработаем план, как выбраться отсюда.

– У меня такое чувство, что будет не так-то просто отделаться от нее.

Корд кивнул в ответ и вышел прочь. Мэрили действительно находилась в своей комнате, она стояла у окна в глубокой задумчивости. Когда Корд вошел, Мэрили даже не обернулась. Не пошевелилась она и тогда, когда Корд обнял ее, прижавшись лицом к ее густым шелковистым локонам. Так они и стояли молча на протяжении довольно долгого времени, пока наконец Мэрили не прошептала:

– Тогда ты ждал ее, да?

Корд вздохнул. Мэрили не давала покоя его ошибка в подвале замка Рудольфа. Конечно, тогда он принял ее за Элеонору, но только на мгновение, не больше. Как только его рот прижался к нежным чувственным губам, он сразу понял, что целует незнакомку – страстную, жаждущую его любви. А потом его стали преследовать ни с чем не сравнимые воспоминания о тепле и удивительных изгибах тела девушки, зажигающих страстное пламя желания. И самое главное заключалось в том, что в незнакомке присутствовала манящая таинственная сладость непознанного, и это заставляло трепетать душу Корда.

– Да, – тихо прошептал он, еще сильнее прижимая к себе Мэрили. – Тогда я ждал Элеонору. Она попросила меня о встрече той ночью. Позже я узнал, что Рудольф запер свою сестру в комнате матери.

Она рассмеялась с оттенком горечи:

– Да, а когда он после этого напился, мне пришлось искать прибежища… Вот я и нашла.

– Это было плохо?

Мэрили повернулась лицом к Корду, обняв его за шею.

– Мне кажется, я знала тебя задолго до той ночи. – Она встряхнула головой и продолжила, еле заметно улыбаясь: – Ты не можешь себе представить, как это было прекрасно, – ты приходил ко мне во сне, и твои ласки дарили мне ни с чем не сравнимое наслаждение. Как долго я искала тебя, и вот ты очутился рядом…

Его поцелуй не дал Мэрили продолжить. Конечно, Корд знал, что и в его душе еще ни разу не просыпалась настоящая любовь. Тихо, словно ночной вор, крадущийся во мраке, Мэрили проникла в его внутренний мир, разбудив неведомые чувства. Ни с одной женщиной Корд не испытывал подобного.

Подхватив Мэрили на руки, Корд понес ее к постели и, положив, вытянулся рядом. Его руки медленно скользили по ее телу, и она все сильнее прижималась к Корду, тая в горячем пламени его любви…

Неожиданно Мэрили оттолкнула его ласкающую руку и резко отпрянула в сторону:

– Нет, Корд, я так не могу… – Она успела заметить недоуменно-вопрошающий взгляд Корда. – Я должна знать, зачем пришла Элеонора, если у тебя, как ты говоришь, ничего с ней больше нет?

Корд чертыхнулся и со злостью откатился от Мэрили, недовольно уставившись в потолок. Что ж, этого следовало ожидать – она потребует объяснений.

– Знаю, что ты мне не веришь, но Элеонора действительно ничего для меня не значит. Она, безусловно, привлекательна, и не более того.

– И я должна верить, что являюсь чем-то большим? – Мэрили встала с постели и отошла к окну.

Корд не пытался ее остановить, он лежал неподвижно, в отчаянии сжав голову руками.

– Да, – наконец сказал он, – должна. Потому что ты – мой жребий, ты – моя судьба, Мэрили.

– Ты хочешь, чтобы я верила в это после всего того, что было между тобой и Элеонорой? – В вопросе Мэрили присутствовал явный сарказм.

– Я повторяю, что между нами ничего и не начиналось.