Кузня Крови (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

— Поймать? Фату, ты меня разочаровываешь. Создавать Кровавых жнецов умеют все королевские рода и наш род Умбрадо не исключение. Думаешь, в лесах Реола не бегают наши Кровавые жнецы?

Я невольно уставился на Трейдо, который это и сказал. Как-то я об этом не задумывался. Но ведь и правда. Предки придумали обряд Кровавых воинов для борьбы с драуграми. И ими стали очень многие солдаты в армиях всех королевств. Без исключения.

Кто-то растеряно произнёс:

— Выходит, те повозки, что мы видели два дня назад с холма, привезли каторжников для их создания?

Тут же раздался восторженный вопль Фату:

— Выходит, что Кузню посетил кто-то из высочеств? Надеюсь, это её высочество Леве! Я мечтал увидеть её с двенадцати лет!

Я лишь покачал головой. Кто о чём, а Фату об одном. Вздохнув, я двинулся к умывальникам. Пока все спорят и галдят, можно заняться делом. И лечь спать. Плевать мне на этих Кровавых жнецов. Возможно, не будь за моей спиной схватки с дезертиром и разбойниками из клятвопреступников, я бы тоже волновался. Но сегодня один из редких дней, когда у меня ничего не болит. Нужно воспользоваться этим сполна.

Глава 20

Не знаю как остальные, а я спал отлично. Едва коснулся головой туго набитой пером подушки, как провалился в сон. Когда же открыл глаза, в дортуаре ещё было тихо.

Не так давно я заметил за собой эту привычку — просыпаться за несколько минут до появления наставника. Но не жалел о том, что отрываю это самое сладкое время, время последних минут, от сна.

Никто не лез с вопросами, никто никуда не заставлял бежать или повторить тысячу ударов мечом.

Я просто открывал глаза в тишине и смотрел в потолок под дыхание спящих товарищей по обучению. Думал о доме. Вспоминал матушку, отца. Представлял, как они там без меня. Сабио Атриос говорил как-то, что солнце раньше встаёт на востоке, а затем катится через королевство. Верде как раз восточней наших владений, так что родители сейчас точно ещё спят, за узкими окнами замка кромешная ночь и звёзды.

В коридоре раздались тихие шаги, и я вздохнул. И не я один. Всё же подобная привычка, вставать до побудки, появилась не только у меня.

Грохнула дверь:

— Встаём птенцы, встаём! Через десять минут строимся в коридоре!

Старший наставник Глебол с ухмылкой оглядел нас, ёжащихся от сквозняка, гуляющего по коридору, то и дело зевающих. Скомандовал:

— За мной.

И двинулся не вправо, как обычно, в трапезную, а влево. Туда, где даже не было выхода. Вокруг раздались шепотки, а вот я поджал губы. Не было выхода, но был спуск в подвал Кузни.

Так оно и вышло.

Позади осталась скрипучая дверь и стража возле неё. Я снова шёл вдоль камер и уже другим взглядом глядел на прячущихся от света светильников людей. Впрочем, не все из них боялись. Обитатель одной из них встретил нас, не забившись в угол, а прильнув к решётке и жадно в нас всматриваясь. Грязный, заросший седым волосом так, что видны были только глаза и толстый мясистый нос. Вытянув в нашу сторону руку, он сиплым голосом пообещал:

— Скоро я порву кому-то из вас глотку, жадные твари.

Рванул решётку, заставив загреметь замок на ней, и захохотал, видя, как идущие крайними отшатнулись.

Я покрутил шеей, слушая, как грохочет в темноте за спиной его смех. И до этого было не очень приятно идти, а уж теперь. В ушах снова звучали слова матушки, подслушанные мной после одной из тренировок с ней. Когда она сначала учила меня, как выглядит защита, которую используют второродные вместо дара Хранителей первенцам, а затем зло шептала отцу:

— Я же помню, какие про Кузню ходят слухи. Каждый год к королю рвутся плачущие матери, требующие не оставить смерть сына безнаказанной!

Невольно я вздохнул. Жаль, что на обоз, с которым мы ехали, напали не эти Кровавые жнецы, а всего лишь отступники. Раз столкнувшись с ними, я бы больше не страшился неизвестности. Был бы готов. А ведь ещё совсем недавно я с усмешкой думал о том, что кое-кто ночью не будет спать, страшась будущего. И теперь сам косился на камеры, гадая, в которой из них сидит тот, кто будет пытаться убить меня.

Зато теперь я хотя бы знал, для чего в подвале сделали тот огромный зал, что служил мне карцером. Нас выстроили именно в нём. Как раз в том конце, где была свалена солома. И судя по запаху, с тех пор её так и не меняли. Она, когда-то залитая кровью убитого мной, уже сгнила и не могла никому дать тепла. Не хотел бы я сейчас попасть сюда в наказание. Здесь можно будет и замёрзнуть насмерть, не дождавшись кормёжки.

Старший наставник Глебол развернул нас и замер перед нашим строем, как и ещё трое наставников. Прошла минута, вторая. А они все так же стояли и молчали.

Фату не выдержал:

— Старший наставник Глебол, чего мы ждём?

Тот безразлично отмахнулся:

— Какая тебе разница, птенец? Стой смирно и молчи. Радуйся, что бездельничаешь.

Послышался короткий смешок. Фату обернулся на миг, мазнул по окружающим злым взглядом и замер, следуя совету.

Мы стояли так, наверное, не меньше получаса. За это время я успел в деталях рассмотреть зал, подметить, что все держатели, которые я сломал, починили, вбили обратно в стену, подмазали. И что в них сейчас горят не дешёвые факелы, а добротные масляные светильники. И если они полные, то будут гореть ещё часов шесть.

Но столько ждать не понадобилось.

В зал стремительно вошёл Суав владетель Верде. Наставники уважительно подняли перед собой руки, владетель повторил их жест и замер в пяти шагах от строя. Мы, в свою очередь, тоже подняли руки и сложили ладонь на ладонь:

— Приветствуем главу!

Медленно, неспешно он оглядел нас, не пропуская никого, заглядывая каждому в глаза и только потом заговорил:

— Приветствую птенцов Кузни. Минуло четыре месяца обучения, и я каждый день внимательно выслушивал доклады наставников, следя за вашими успехами. Чему-то я радовался, чему-то печалился. Но больше радовался. Кто-то из вас достиг немалых успехов в развитии тела, кто-то твёрдо пошёл дорогой меча, кто-то показал себя как умный военачальник. Вас есть за что хвалить. Но сегодня особый день. День вашего первого экзамена. Кузня славится тем, что её выпускники становятся равными первородным детям, первенцам владетелей. Но это возможно лишь потому, что мы закаляем вас, как кузнец выковываем из вас будущую опору Хранителей королевства и ваших собственных Домов.

Владетель Суав замолчал, снова заглянул в глаза каждому из нас и припечатал, повторив слова старшего наставника Глебола:

— И как кузнец выбивает из металла шлак, так и мы сегодня избавимся от первых слабых птенцов, — но на этом он не остановился. — Сейчас каждый из вас встретится лицом к лицу с Кровавым жнецом. Экзамен жизни и смерти. Из схватки живым выйдет лишь один из вас. Раньше, когда в стены Кузни приезжало двести птенцов, на таком экзамене погибали двое из них. Сейчас, когда вас набирается всего лишь сорок, погибает иногда шестеро, — криво улыбнувшись, владетель задал вопрос, на который никто из нас не стал отвечать. — Почему так выходит?

Помолчав, владетель ответил сам себе:

— Потому что с каждым годом идары всё сильней размякают, становятся слабей. И я говорю сейчас не только о крови в ваших жилах, мне, в общем-то, плевать, с кем спят матери благородных семейств.

По нашему строю прокатилось движение, шорох. Я и сам невольно сжал кулаки, но владетель Суав ловко оскорбил нас всех, но при этом не сказал ни слова прямо. И даже глядел в этот миг поверх наших голов.

А теперь опустил взгляд и со спокойной улыбкой оглядывал наши возмущённые лица. Невозмутимо добавил:

— Но и том, что отцы и матери семейств стали слишком жалеть своих отпрысков. Как и король. Чтобы вы знали, я принадлежу к партии тех, кто считает, что запрет на смертельные дуэли — ошибочен. И каждый год поднимаю на большом собрании Домов вопрос о том, чтобы снять его. И каждый год король отвергает его.

Трейдо, стоящий слева от меня, хмыкнул. И, кажется, я понимал его. Я впервые слышал, чтобы так откровенно говорили, что король ошибается. Мне лично запрет не казался неверным. Сабио Атриос как-то рассказывал о том, что заставило короля принять подобный закон. Огромное количество смертей среди идаров. И не только на Играх Предков. Мы убивали себя лучше, чем это делали риольцы.