Дочь воина, или Кадеты не сдаются - Елена Звёздная

Воин медленно опустился на колени и положил меня на что-то мягкое, и… его рука плавно двинулась к завязочкам моего одеяния. А я испуганно смотрела, как в полумраке палатки из светлой ткани перекатываются его мускулы под бронзовой кожей, как плавно двигается воин, с каким желанием во взгляде он смотрит на меня.

– Ты заставляешь терять контроль, – вдруг хрипло произнес тар-эн.

– Почему? – прошептала я, приподнялась, протянула руку и коснулась его груди.

Не смогла удержаться.

– Твое желание, – он накрыл мою ладонь своей рукой, – слишком сильное. А теперь даже страх исчезает. Я сдержан, но не настолько.

И я вновь легла, напряженно глядя на воина, который не торопясь раздевал меня… Его пальцы касались завязок, и те распадались, словно пораженные ионным распылителем, а потом… его руки скользнули под белую рубаху и медленно от самых ступней начали подниматься вверх, убирая и ткань… И это было так… невероятно. И страх действительно прошел, оставляя томительное ожидание…

Он вдруг остановился. Я даже не сразу и поняла почему. Руки воина так и застыли на моих бедрах, а белья на мне не было, потому как Ашара же одевала. И как-то не сразу дошло, что я сейчас перед ним вот конкретно наполовину совсем без одежды. Я смотрю на мужчину, склонившегося надо мной и… и, в общем, на все мое смотрящего, и мне вдруг стало стыдно.

И вот мне стыдно, вся покраснела, а он сидит и смотрит. Уже не туда, а на меня. Внезапно поняла, что сейчас передумаю. Потому как мужик незнакомый, палатка неизвестная, а сейчас будет что-то, что по идее очень болезненное, и стало страшно. А уйти нельзя, он уже точно не отпустит. Бракованный двигатель! Нет, я не выдержу. Надо сматывать. Пошло оно все, я просто к отцу не вернусь и…

– Ты как пантера, – вдруг произнес воин. – Сильная, смелая, решительная, грациозная и завораживающе прекрасная, и в то же время по-кошачьи осторожная и недоверчивая… Невероятное сочетание.

Нет, ну если я это сейчас не попробую, жалеть буду всю оставшуюся жизнь! Воин улыбнулся, от его проницательного взгляда не укрылось ни то, что я расслабилась, ни моя покорность ему и ситуации. Его сильные ладони скользнули по телу выше, поднимая ткань платья, затем, приподняв, тар-эн избавил меня от одежды. И вновь опустившаяся, я лежала перед ним уже без ничего… совсем.

И тут воин выдал:

– Я никак не могу понять, к какому клану ты принадлежишь.

Вот тебе и атом нестабильный! Пока я тут смущаюсь, жизненно важные решения принимаю, отдаться ему собираюсь – он не только всю меня разглядывает, он и татуировку расшифровать пытается!

– А это важно? – спросила я, дернув на себя ткань снятого платья и прикрывая все стратегически значимые места.

– Важно, – спокойно ответил тар-эн.

– Ну если важно, тогда я пошла отсюда, – решила кадет Киран МакВаррас и села, чтобы одеться, свалить отсюда, потом из города, а в идеале вообще с планеты!

Светловолосый улыбнулся и спокойно сказал:

– Нет.

– Право левого трицепса? – догадалась я, жестоко поиздевавшись над его «правом сильнейшего».

Рассмеялся. А в потемневших глазах ни тени улыбки, только желание. И несмотря на ситуацию, несмотря вообще на события последних дней, я вдруг ощутила себя такой желанной, такой нужной, важной и жизненно необходимой для него…

И сомнения растаяли как дым.

– Я больше не буду сдерживаться, – произнес воин.

Такое пугающее заявление и такое восхитительное воплощение. Потому что в следующую секунду я оказалась лежащей на шкуре, а воин… губы он почему-то не целовал, зато все остальное с избытком. И я растворилась в каждом его прикосновении, в каждом касании, в каждой ласке… Мне казалось, что его руки везде и разом, а губы безраздельно властвуют на моем теле… И каждый раз, когда он легонько сжимал в объятиях, я ощущала, что окончательно растворяюсь в нем, в его силе, в его напоре, в его безграничной нежности…

А потом случилось это, которое это самое. Случилось как-то неожиданно совсем, потому как факт расположения воина между моими ногами не насторожил совершенно, да и боли никакой не было, лишь потрясающее ощущение наполненности… но он остановился. И несмотря на наше фактическое слияние, его остановка как-то резко выдернула из состояния блаженного счастья.

Затем раздался полный гнева рык:

– Женщина!

– Что? – простонав от разочарования, спросила я.

Воин в этот момент удерживал свое немалое тело на вытянутых руках и, не скрывая злости, смотрел на меня.

– Ты не сказала! – прошипел взбешенный тар-эн.

– Бракованный двигатель! – Я чуть пошевелилась, поняла, что шевелиться совсем не хочется и вообще его ведущая партия меня вполне устраивает. И даже более чем устраивает, и, впервые в жизни наплевав на гордость, я взмолилась: – Слушай, я тебе все скажу… сдам явки и пароли и даже правительство сдам с потрохами… Только не останавливайся! Ну пожалуйста… я же сгорю сейчас…

А ощущение было именно такое – этот огонь, что опалил, едва наши глаза встретились, он все разгорался и разгорался, грозясь сжечь окончательно и бесповоротно. И когда мой первый мужчина, решив отложить скандал на потом, поднялся вверх, чтобы вновь до основания заполнить меня собой, пламя моей страсти вдруг взорвалось неимоверным фейерверком острого, яркого, всепоглощающего блаженства… Наверное, я кричала, потому что сдержанный воин накрыл мои уста своими, пытаясь успокоить, а может, заглушить мои стоны, которые наполняли все вокруг. Но, даже целуя, он все продолжал, с каждым упоительным движением взрывая мою вселенную… Взрывая до основания, до самой первоосновы, до черного нечто, что грозило вспыхнуть новой галактикой… А потом я немного умерла… потому что живые такого точно не испытывают… а еще я летала… недолго, но это было невероятное чувство полета… А потом он застонал, сжав зубы, и его тело вдруг напряглось, а сквозь стон прорвалось глухое рычание… Но мне было все равно, я в этот момент просто блаженствовала… И такая сладкая усталость во всем теле, и чувство невероятного счастья, которое не портил даже тот факт, что я только что отдалась первому встречному…

Когда он осторожно покинул мое тело и лег рядом, нежно поглаживая собственно меня, я все еще лежала, прикрыв глаза и тупо улыбаясь. Не хотелось думать ни о чем совершенно. Мне было просто хорошо здесь и сейчас… и с ним. Такое невероятное почти физическое ощущение счастья…

– Таакена, – тихо позвал меня воин.

Я приоткрыла глаза, взглянула на него из-под полуопущенных ресниц и спросила:

– Кто?

На его прекрасном и ныне умиротворенном лице промелькнуло удивление, после чего тар-эн повторил:

– Таакена. Твое имя. Его я разобрал, а клан нет.

Ой, нестабильный атом! Этот мужик хоть о чем-то думает, кроме дурацкой татуировки? Нахмурившись, попыталась вернуться разумом в реальность… И поняла две вещи – секс мне понравился и ни атома не больно, зря пугали. И это того стоило. В смысле, ради такого можно и между воинами бродить, и с бегемотами сталкиваться, и даже на Иристан попадать. Да-а-а, я о своей потере невинности сожалеть точно не буду. Никогда не буду. Жаль скорее другого – с этим воином мы больше не встретимся… И хоть плачь, но факт.

– Знаешь, – я осторожно отодвинулась от него, – мне, пожалуй, пора. Ты там это, обещал проводить через ваш зоопарк тестостерона, в смысле из Шоданара и…

Я остановилась, заметив его удивленный взгляд.

– Что? – не менее удивленно спросила.

– Ты куда собралась? – довольно грубо поинтересовались у меня.

Как-то совсем не по себе стало.

– Домой, – с нажимом ответила я.

А главное, правду сказала. К папандру возвращаться нет желания, так что сваливаем из города, находим приемлемый космодром и оттуда домой.

– Домой?! – переспросил воин, кажется, приходя в ярость.

Нормально.

– Воин, – плевать, что лежу в стиле ню, руки на груди все равно сложила, – да, я собираюсь домой, ты имеешь что-то против?

– «Что-то»?! – Он взбесился снова.

Глаза заужены, зрачок также, губы плотно сжаты – ярость в ее классическом проявлении. Да, странный мирок. Нет, ну я все понимаю, ну встретились, ну переспали, да любой парень будет рад, если девчонка после этого домой поедет, а этот чего взбесился?

– Так, – медленно проговорила я, – ты как хочешь, а мне пора.

Я попыталась встать, но его рука резко легла на мою грудь, но не лаская, а чтобы прижать меня к полу.

– Женщина! – от этого окрика я так и замерла. – Что ты делаешь?

– Я? – удивленно смотрю на него. – Я пытаюсь встать. По-моему, ничего противозаконного. Я вообще не понимаю, с чего ты взбесился!