Мелисанта. Наследница дара - Полина Краншевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Тетя, - изумленно спросила, с трудом узнавая в удивительной незнакомке себя, - ты уверена, что я именно в таком виде должна там появиться? Что-то мне кажется, это чересчур.
- Не говори ерунды! - отрезала она стальным тоном. – Ты пойдешь завтра именно так. Пусть и его невеста, и вообще все на этом вечере запомнят раз и навсегда, что женщин, вышедшие из семьи Ангелевских, им не удастся превзойти никогда.
Кажется, мое сопротивление бесполезно. Элисия де Шевари только с виду была такой хрупкой и ранимой. На самом же деле, за ее восхитительной внешностью скрывалась железная воля и несгибаемый дух. А уж если она начинала говорить в подобном тоне, то все слуги и многие другие работники, которыми она управляла, приходили в трепет и тут же исполняли все ее требования.
- Ладно, - капитулировала я, понимая тщетность своего упрямства, - как скажешь.
- И еще одно, Мели, - взглянула она на меня встревожено, - я не говорила тебе раньше, потому что не была уверена. Но на приеме будет Рудольф. Это стало точно известно только сегодня. Его жена из-за беременности себя плохо чувствует и не сможет быть на торжестве. Предполагалось, что и он останется ее поддержать. Однако, в последний момент он уперся и наотрез отказался пропускать это событие. Поэтому завтра я прибуду во дворец в сопровождении обоих сыновей.
Душу обдало волной липкого, детского страха перед старшим братом, а по спине прошелся неприятный холодок. Но я быстро взяла себя в руки, ведь мне уже не пятнадцать. Пусть я и потеряла часть своего дара, но я все еще способна на многое. Больше никто не посмеет прикасаться ко мне без моего позволения.
- Я думаю, нам давно нужно объясниться, - постаралась, чтобы голос звучал уверенно, хотя, на самом деле, мне бы хотелось вообще никогда не встречаться с братом.
- Надеюсь, все будет хорошо, - неуверенно протянула графиня.
В назначенный день я стояла перед зеркалом в своей комнате и разглядывала свое отражение. Из страны зазеркалья на меня смотрела удивительная женщина. На ней было нежно-персиковое платье на грани дозволенного. Глубокое декольте не скрывало вообще ничего, а полностью открытая спина только добавляла этому наряду откровенности. И подобное платье могло бы считаться просто не приличным, если бы все его вырезы, а так же руки, не были бы наглухо закрыты тончайшим кружевом, сплетающимся с почти незаметными бусинками в удивительные и причудливые узоры. Верх наряда облегал туловище, как вторая кожа, подчеркивая все изгибы стройного девичьего стана. Юбка же не была пышной, а наоборот мягко струилась по ногам, ниспадая на пол, провокационно обрисовывая силуэт при каждом движении.
Не смотря на откровенность наряда, выглядела я в нем действительно сногсшибательно. Мой образ дополняла высокая прическа из сотен мелких локонов, украшенная шпильками в виде маленьких розочек чайного цвета с аккуратными листочками. Из украшений я надела только длинные золотые серьги без драгоценных камней, которые подчеркивали овал лица и изгиб изящной шеи. Феи косметического искусства сделали мне неброский естественный макияж, удивительным образом выделивший все черты моего лица и заставивший кожу словно сиять изнутри. Весь мой образ так разительно отличался от меня в обычной жизни, что я до сих пор поверить не могла, что это именно я.
Однако, у меня было четкое понимание, что как бы я не выглядела, дворец это не то место, где можно расслабиться и обо всем забыть. Этот террариум был больше похож на поле военных действий, где мне предстояло сразиться за себя и, скорее всего, за свое достоинство, поскольку масса людей не упустит возможности поточить свои зубки об бывшую дочку графа де Шевари, а ныне баронессу Монт. Кроме того, там еще будет ненавистный братец, который тоже захочет испортить мне вечер.
Поэтому я готовилась к этому приему, как к битве. Прежде всего, надела цепочку с накопителей, так как Богиня просила ни при каких обстоятельствах с ним не расставаться. На эту же цепочку повесила свой родовой перстень, поскольку он совершенно не вписывался в мой образ. Затем наложила облегчающее, закрепляющее и маскирующее заклинания. Теперь эти вещи не стеснят моих движений в танце и будут совершенно не заметны для чужих глаз. Дальше, послала импульсы силы к своим браслетам и приказала лиране превратиться в тончайшие, едва заметные обручи, и спрятала их под длинными рукавами.
Посчитав себя готовой к выходу, я величественно спустилась вниз. Наставник уже ждал меня в холле.
- Мел, ты вышла на тропу войны? – иронично вздернув бровь, уточнил он. – Надеюсь, все хотя бы останутся живы?
- Не уверена, но я постараюсь, чтобы так и было, - ответила в тон ему.
- Ладно, пленных брать не будем, - согласился магистр, ведя меня к портальной площадке. – Что-то мы с тобой задержались, скорее всего, появимся на этом сборище в последних рядах.
- Не волнуйтесь, - успокоила его, - я там главное блюдо в меню. Так что, без нас не начнут. Честно говоря, не понимаю желание Императора смешивать свадьбу сестры и награждение национальной героини. Эти события совершенно не связаны друг с другом.
- Странно все это, - протянул учитель с подозрение. – Но сегодня мы, видимо, получим ответы на все вопросы.
Быстро и точно открыв зеленоватый провал портала, магистр под руку со мной прошел сквозь него. Миг и мы уже стоим на портальной площадке перед ярко-освещенным мириадами огней императорским дворцом. Величественное и прекрасное здание с изящной лепниной, статуями и колоннами притягивало к себе гостей, как магнитом. И мы с наставником вступили в череду нарядных приглашенных, чтобы через некоторое время оказаться перед входом в бальный зал.
Церемониймейстер громогласно объявлял прибывающих гостей. Мы же стояли в ожидании практически в самом конце очереди. По традиции императорская семья уже должна была находиться на своем возвышении в конце зала, а объявленным гостям полагалось подойти к ним и засвидетельствовать свое почтение. Наконец я услышала наши имена:
- Маркиз Ульриус Велинис и баронесса Мелисанта Монт!
Двери распахнулись, и мы прошли в помпезно украшенный парадный зал императорского дворца. Внезапно, мир для меня сузился до одного единственного человека, сидящего в одном из кресел на возвышении. Его темно-синие
