Опасная игра - Анита Миллз

— Какой ужас! — пробормотала она.

— Как знать, может, это было и к лучшему. Потом мы все же научились находить общий язык. Черт возьми, еще и как научились! К тому времени, когда мне исполнилось десять, а может, чуть попозже, мы уже были одной командой, готовой противостоять всему остальному миру. В школе нас просто боялись трогать.

— Что ж, должна вам сказать (если это хоть как-то может вас утешить), что вчера им от вас досталось гораздо больше, чем вам от них. Я видела это собственными глазами, и если мне в вашем случае достаточно было ограничиться примочками в ушибленных местах, то жене шерифа пришлось накладывать швы на раны некоторым из ваших противников.

Все-таки трудно ее понять. Еще вчера она мечтала поскорее избавиться от него, а сегодня, когда ее желание вот-вот должно сбыться, изо всех сил старается вовлечь его в разговор, как бы давая понять, что не хочет с ним расставаться. Будь у него подходящее настроение, он, возможно, и стал бы разбираться в ее мотивах, но он был не в том настроении, да и не в том состоянии. За короткое время знакомства с ней он имел одни только неприятности и был ими сыт по горло.

— А вам никогда не надоедает играть в карты? — неожиданно спросила она. — Неужели у вас не возникает желания заняться чем-то более стоящим?

— Надо ли это понимать как просьбу остаться с вами?

— Я могу обойтись и без посторонней помощи, — покачала она головой. — С тех пор как умерла мама, я привыкла сама решать свои проблемы.

— Вот увидите, все будет хорошо, — сказал он, сам не веря в то, что сказал.

— И, кроме того, вам, наверное, действительно нужно ехать в Остин, — добавила она.

Это был не вопрос, на который он уже ответил, а просто констатация факта. Готовность смириться с судьбой, прозвучавшая в ее словах, не могла не тронуть его не совсем еще уснувшей совести. Он попытался улыбнуться, однако это вызвало такую боль, что он ограничился кивком головы:

— Да, нужно.

Опустив вниз глаза, он увидел, как она нервно вертит кольцо на пальце.

— Знаете, а почему бы вам не возвратиться в Галвестон и не написать этому вашему адвокату, что вы передумали ехать?

Слегка поменяв позу, чтобы высвободить ноющее ребро, он сунул руку в карман пиджака и вынул толстую пачку свернутых вдвое банкнот.

— Вы сами сказали, что ферма вашего отца почти ничего не стоит, — сказал он, отсчитывая двести пятьдесят долларов. — Вот, держите — поезжайте домой и забудьте обо всем.

От изумления Верена даже лишилась дара речи, а затем недоверчиво спросила:

— Неужели вы предлагаете мне деньги за мою ферму, мистер Маккриди? Вы хотите купить ее?

Пока она не сказала этого, ему такое и в голову не приходило. Но теперь, когда неожиданная мысль о приобретении фермы была произнесена вслух, он невольно начал ее обдумывать, перебирая в голове разные возможности. Вообще-то у него не было ни малейшего желания возиться с какой-то фермой. Но еще меньше его прельщала мысль забраться в такое малопривлекательное место, как Хелена, а уж в Остин он и подавно не собирался ехать, что бы он ей ни говорил. Конечно, можно биться об заклад, что ферма Джека Хауарда — это всего лишь какой-нибудь крошечный, грязный клочок земли, затерявшийся в жуткой глуши, и все же что-то в этом было. В таком месте хорошо скрываться от полиции, там никто не станет искать Мэтью Моргана.

И вдруг перед мысленным взором Мэтью возникла его мать, бесконечно уставшая, раньше времени постаревшая, поблекшая, в своем бесформенном холщовом платье, а рядом — отец с обветренным, коричневым лицом, дубленая кожа которого говорила о долгих годах тяжелого, изнурительного труда на земле. Нет уж, он, Мэтью, даже притворяться фермером не станет. Лучше сгинуть и быть похороненным под чужим именем в Хелене, чем выращивать урожай на богом забытой ферме; мысль о такой возможности была лишь мимолетной и глупой прихотью.

— Нет, — ответил он наконец хриплым голосом, — деньги берите просто так и возвращайтесь туда, откуда приехали. Вам хватит и на красивое платье, и на многое другое. Приоденьтесь как следует и принимайтесь охотиться за мужем, который смог бы принять на себя заботу о вас.

— Мне не нужно, чтобы кто-нибудь обо мне заботился.

— Так или иначе, но вам, Рена, здесь не место, это уж точно. Гнуть спину на земле — это не для женщин, особенно таких красивых, как вы. Два-три года, и никто в ваших краях вас и узнать-то не сможет.

— А я и не собиралась здесь оставаться — тысячу раз уже вам говорила: я здесь задерживаться не намерена.

— Может быть, вы действительно так думаете, но начнем с того, что вам не на что даже возвращаться домой. Если не ошибаюсь, тех денег, с которыми вы приехали, почти не осталось — во всяком случае, их не останется, пока вы доберетесь до Сан-Анджело. А чтобы продать ферму в здешних краях, может понадобиться целый год, а то и больше. Вы ведь сами видите, через какие места мы проезжаем — сплошные скотоводческие ранчо. Это Техас, здесь и масштабы побольше, и порядки пожестче.

— Все равно как-нибудь выкручусь. Например, назначу за ферму очень низкую цену. Мне ведь много не надо — лишь бы хватило на дорогу домой.

— Пусть так, но пока вы будете ожидать покупателя, кто станет вам помогать управляться на ферме, да и вообще сводить концы с концами? Во всяком случае, не я, если у вас были на мой счет какие-то планы. В последний раз я шагал за плугом бог знает сколько лет назад — уж не помню, когда.

До чего же трудно устоять перед соблазном принять от него эти деньги! Подумать только, двести пятьдесят долларов! Это намного больше, чем она могла заработать за целый год, если, конечно, исключить то, что приходилось платить за квартиру и стол. И более чем достаточно, чтобы возвратиться в Филадельфию. Хватило бы даже, чтобы она позволила себе роскошь выбрать, а не просто принять какое-нибудь место учительницы. Ну а для него такая сумма не столь уж много и значит. Каждая клеточка в ее теле умоляла: возьми эти деньги, и ты сможешь поехать домой!

Но она пересилила минутную слабость:

— Нет, я не могу их принять, не имею права — вы ведь мне столько не должны. Дайте мне десять долларов за платье, и мы будем в расчете.

— Берите и остальные; это избавит меня от необходимости беспокоиться за вас, и я буду считать, что легко отделался.

— Через несколько часов, а то и раньше, вы в любом случае отделаетесь от меня, — напомнила ему она, все еще не отводя глаз от денег, а затем, призвав на помощь остатки решимости, твердо объявила: — Я должна ехать дальше, мистер Маккри-ди, — суд будет рассматривать завещание отца, и я обещала мистеру Хеймеру обязательно там присутствовать.

Она произнесла это с таким решительным выражением лица, что Маккриди почувствовал невольное раздражение. Ее упрямство было лишено всякого смысла. Разве что… Да, ему в голову приходило только одно объяснение тому обстоятельству, что она с таким упорством, невзирая ни на что, стремилась в Сан-Анджело. Она наверняка что-то скрывает. В противном случае она бы обязательно приняла его деньги и поспешила бы с ними к себе домой. Его здоровый глаз сузился под стать другому, полузакрытому.