Труды и дни мистера Норриса - Кристофер Ишервуд

Как ни серьезен был Байер, в глазах у него невольно промелькнула нотка веселого изумления:

— Да нет, ну что вы, Норрис у нас вообще человек крайне подозрительный. Вы меня неправильно поняли, мистер Брэдшоу. Я не говорил, что Ван Хорн его обманывал. В этом не было никакой необходимости.

— Не было никакой необходимости? — тупо повторил я.

— Ровным счетом. Да нет… Норрис, видите ли, отлично знал, что нужно Ван Хорну. Они прекрасно друг друга поняли. И с тех пор как Норрис вернулся в Германию, он регулярно получал деньги — через посредство Ван Хорна — от французских спецслужб.

— Я в это не верю!

— И тем не менее это правда. Если хотите, могу представить вам доказательства. Норрису платили за то, чтобы он следил за нами, снабжал французов информацией о наших планах и наших действиях, — Байер улыбнулся и поднял руку, словно желая предупредить любые возможные с моей стороны возражения. — Впрочем, на самом деле все не так уж и страшно. Та информация, которую он им переправлял, особой важности не представляла. Наше движение не строит никаких вселенских заговоров, как об этом пишут в капиталистической прессе и бульварных романах. Мы действуем вполне легально. И доступ к информации о нас открыт любому. Норрис мог сообщить своим друзьям имена некоторых наших курьеров, которые часто ездят из Берлина в Париж и обратно. И, может быть, несколько адресов. Но — только поначалу.

— Так значит, вы уже давно знаете, чем он занимается? — я едва узнал звук собственного голоса.

Байер расцвел в улыбке:

— Да. Достаточно давно, — тон был успокоительным и мягким. — Норрис, сам того не желая, оказал нам ряд услуг. У нас появилась прекрасная возможность в любой момент запускать через этот канал нужную дезинформацию.

Разрозненные части головоломки с невероятной быстротой укладывались у меня в голове в единое целое. Вспышка — и еще один кусок лег на нужное место. Я вспомнил первое утро после выборов: Байер, в этой же самой комнате, вынимает из стола и передает Артуру запечатанный пакет.

— Да… теперь я, кажется, понял…

— Мой дорогой мистер Брэдшоу, — интонации у Байера были едва ли не по-отечески ласковыми. — Прошу вас, только не расстраивайтесь зря. Я знаю, Норрис ваш друг. Заметьте, я ничего не имею против него как человека; его личная жизнь нимало нас не касается. Мы совершенно убеждены в том, что вы ко всему этому никоим образом не причастны. Вы искренне старались нам помочь. Если бы можно было и дальше поддерживать в вас необходимые иллюзии, я бы, наверное, именно так и поступил.

— Чего я никак не могу взять в толк, так это — каким образом Прегниц…

— Я как раз собирался вам об этом рассказать… Видите ли, в последнее время Норрис понял, что его парижские друзья недовольны теми сведениями, которые он им поставляет. Слишком часто информация оказывалась либо несущественной, либо откровенно ложной. Вот он и предложил Ван Хорну идею — организовать ему встречу с Прегницем.

— В связи с производством стекла?

— Производство стекла в данном случае есть не что иное, как плод воображения Норриса. Он в очередной раз воспользовался вашей неопытностью. Ван Хорн согласился оплатить ваши расходы на поездку в Швейцарию совсем по другой причине. Барон Прегниц — политик, а не финансист.

— Вы хотите сказать, что…

— Да, именно это я и хочу вам сказать. Прегниц имеет доступ к достаточно большому количеству правительственных тайн. Он может снять копии с карт, планов и секретных документов, которые клиентам Ван Хорна очень хотелось бы иметь в своем распоряжении, и за такую возможность они готовы платить хорошие деньги. Очень может быть, что в случае с Прегницем искушение окажется слишком сильным. Нас это не касается. Мы всего лишь хотели предупредить — лично вас — об опасности, чтобы вы в один прекрасный момент внезапно для себя не оказались за решеткой по обвинению в государственной измене.

— Боже мой… но откуда вам-то обо всем этом известно?

Байер улыбнулся:

— Вы подумали, что и у нас тоже наверняка есть собственная шпионская сеть? В этом нет необходимости. Любую информацию подобного рода можно довольно легко получить — от полиции.

— Так значит, полиция тоже в курсе?

— Не думаю, что они знают все и что они до конца уверены в надежности той информации, которая у них имеется. Но у них есть достаточно веские основания для подозрений. Двое агентов недавно заходили к нам и задавали вопросы, касающиеся Норриса, Прегница и вас. Очень многое стало ясно из самих этих вопросов. Мне кажется, нам удалось убедить их в том, что вы — не опасный заговорщик международного масштаба, — Байер опять улыбнулся, — но тем не менее я счел за лучшее сразу же послать вам телеграмму, с тем чтобы по возможности вывести вас из-под удара.

— Конечно, спасибо вам большое за заботу о моей скромной персоне…

— Мы всегда стараемся помогать тем, кто помогает нам; хотя, к сожалению, не всегда имеем такую возможность. Вы еще не виделись с Норрисом?

— Нет. Когда я приехал, его не было дома.

— Ну что ж. Оно и к лучшему. Будет справедливо, если вы сами ему обо всем и расскажете. Он не был здесь уже целую неделю. Передайте ему, пожалуйста, что мы ему зла не желаем, но для него же будет лучше, если он немедленно уедет из Германии. И еще: передайте ему, что за ним следит полиция. Они перлюстрируют всю его корреспонденцию, как входящую, так и исходящую; в этом я уверен на сто процентов.

— Хорошо, — сказал я, — я ему передам.

— Вот и славно, — Байер встал из-за стола. — Только прошу вас, мистер Брэдшоу, ни в чем себя не вините. Может быть, вы вели себя глупо. Что ж тут такого, нам всем иногда случается свалять дурака. Вы не сделали ничего, чего следовало бы стыдиться. Думаю, теперь, выбирая себе друзей, вы будете куда осторожнее, ведь правда же, а?

— Да уж, хотелось бы.

Байер улыбнулся и дружески похлопал меня по плечу:

— Ну, здесь давайте и поставим точку во всей этой не слишком приятной истории. Вы не согласились бы сделать для нас в скором времени еще кое-какую работу? Прекрасно… Передадите Норрису все, что я вам тут сейчас наговорил, хорошо? До свидания.

— До свидания.

После этого я, должно быть, пожал ему руку и обычным манером вышел из здания и вел себя при этом достаточно естественно, поскольку никто в большой наружной комнате взглядами меня не провожал. И только выйдя на улицу, пустился бежать. Как-то вдруг оказалось, что я страшно спешу; мне хотелось покончить со всем этим, и как можно скорее.

Мимо ехало такси; я очутился в автомобиле прежде, чем шофер успел затормозить. «Гоните, и чем быстрее, тем лучше», — велел я ему. Мы принялись лавировать между машинами, нас то и дело заносило на поворотах: шел дождь, и мостовая была скользкой от грязи. На улицах зажглись фонари: на Берлин спустились сумерки. Я закурил сигарету, затянулся пару раз и выбросил ее в форточку. Руки у меня дрожали; в остальном я был совершенно спокоен, ни злости, ни отвращения — ничего. Головоломка сложилась в единое целое. При желании я мог окинуть весь сюжет одним-единственным взглядом: компактная, живая картинка. И все, чего мне в тот момент хотелось, так это поскорее от нее отделаться. Немедленно.

Артур уже успел вернуться. Стоило мне открыть дверь, и он тут же выглянул из своей спальни:

— С приездом, дорогой мой мальчик! Добро пожаловать! Вот уж воистину приятная неожиданность! Когда фройляйн Шрёдер сказала мне, что вы здесь, я ушам своим не поверил. Что это вы так рано? Ностальгия по Берлину — или соскучились по моему обществу? Без вас наш рождественский ужин вышел, знаете ли, каким-то пресным. Н-да… Должен вам сказать, выглядите вы не столь цветущим, каким я ожидал вас увидеть; устали с дороги? Присаживайтесь, прошу вас. Чаю? А может быть, чего-нибудь покрепче, для бодрости?

— Нет, Артур, благодарю вас.

— Не хотите? Ну что ж… может быть, еще передумаете. Как там наш друг Прегниц? Цветет и пахнет, я надеюсь?

— Да. С ним все в полном порядке.

— Рад слышать. Очень рад. А теперь, Уильям, примите мои самые искренние поздравления — за то, с каким великолепным умением и тактом вы исполнили возложенную на вас миссию. Марго остался чрезвычайно вами доволен. А он, знаете ли, человек весьма разборчивый; к нему так просто не подъедешь…

— Так значит, вы с ним уже связывались…

— Да, конечно. Получил от него нынче утром пространную телеграмму. Деньги придут завтра. Как бы я ни относился к Марго, но в одном ему не откажешь: в этих материях он корректен и пунктуален, как никто другой. На него всегда можно положиться.

— Вы хотите сказать, что Куно согласился?

— Нет, к сожалению. Пока нет. Такие вещи с кондачка не решаются. Но у Марго положительно есть основания для самых радужных надежд. Такое впечатление, что поначалу ему с Прегницем пришлось нелегко. Он никак не мог понять, какую выгоду от этой сделки получит его собственная фирма. Но теперь он откровенно заинтересовался предложениями Марго. Конечно, сперва ему нужно все как следует обдумать. А тем временем я, как и договаривались, получу половину означенной суммы. К счастью, этого более чем достаточно для того, чтобы покрыть мои дорожные расходы; так что хотя бы этот груз с моих плеч — долой. Что же до прочего, то лично я вполне уверен, что в конце концов Прегниц согласится на все.