Синтез - Токацин

Константин покачал головой.

— Да, в этой части ты прав. Хотя я бы не горячился с «первыми миллиметрами» — речь как минимум о сантиметрах. К тому же надо думать о безопасности. Но я бы хотел обоснования для второй части — той, что касалась расплава и перемешивания. Об этом в отчётах что-то сказано?

— А я бы попробовал, — вполголоса сказал Хольгер. — Я не понимаю, как вообще происходит этот синтез, но эксперимент не помешает.

— Это не эксперимент, — тяжело вздохнул Константин. — Это нелепая затея без обоснования и без внятной цели. Так или иначе, я не позволю разрушать образец или вынимать его из куба. Когда у нас будет уран, мы изготовим несколько сферических экранов и будем нарабатывать ирренций. У вас с Гедимином и Иджесом два месяца на подготовку оборудования для выделения металла. И ещё… если я узнаю, что кто-то контактировал с ирренцием без защитного поля, он будет отстранён от работы. Это всем понятно?..

«В разное время делались разные предположения относительно критической массы основного изотопа ирренция, но на данный момент ни одно не подтвердилось экспериментально,» — прочитал Гедимин, пролистнув несколько абзацев. Кто бы ни составлял документацию для сарматов, он добавил туда много лишних слов. Насколько помнил сармат, это было обычным признаком местного «научного стиля» (что бы это ни значило). «Ничего, Константин подсчитает критическую массу. У него есть и смарт, и телекомп. Он умеет считать. Главное, чтобы потом ко мне не лез с насчитанным,» — фыркнул Гедимин про себя. В соседнем помещении лежал ирренций, и сармат уже представлял, как сделает стержни из спрессованной урано-ирренциевой пыли и подвергнет их жёсткому облучению, — и, возможно, тогда можно будет работать не с граммами, а с десятками килограммов металла. «С плутонием тоже получилось не сразу, но в конце концов процесс освоили,» — вспомнил Гедимин несколько фактов из истории физики. «Ирренций тоже будет освоен. Ещё бы Константин под руку не лез…»

«Со своей стороны, Гедимин, я могу пожелать вам только удачи. Ваше любопытство будет удовлетворено сполна. Но учтите: официальная позиция Калифорнийского университета — никакого ирренция у сарматов нет, а если есть — Лос-Аламос тут ни при чём…»

Гедимин растерянно мигнул и перечитал сообщение ещё раз. «Никогда не понимал мартышек,» — подумал он, закрывая почту и выключая смарт. Светодиод на стене пока горел красным, и прозрачная перегородка между секторами лаборатории не опускалась, — вокруг рабочего места Гедимина столпились патрульные в бронежилетах. Один из них выкладывал на стол тёмно-серые пластины, запакованные в жёсткий фрил. Они были невелики, но сармат держал каждую из них двумя руками, и Гедимин понимал, что весят они немало. Рядом стоял Константин, пересчитывал пластины и отмечал что-то на экране смарта.

— Вот и уран, — сказал Айрон, подходя к Гедимину вплотную; он и так держался поблизости, особенно сегодня, когда сарматов согнали с обычного места, но сейчас он чуть ли не прислонился к ремонтнику, и тот недовольно сощурился. — Нам не положена спецодежда для работы с ним?

— Этого мало? — Гедимин поддел пальцем складку на рукаве его белого комбинезона. Униформа работников станции — тесков и филков — выглядела практически одинаково, не считая размера, но кто-то не рассчитал пропорции — и на филках комбинезоны висели мешками. Гедимин снова подавил желание взять форму Айрона и подогнать под его ширину плеч — скорее всего, при стирке «доработанный» комбинезон просто сочли бы испорченным и выкинули.

— Разве не должно быть свинцовой прослойки? — спросил лаборант. — Эта одежда не защитит от гамма-излучения.

— Слой, который защитит, ты не поднимешь, — ответил Гедимин, поднимаясь со стула и подходя к прозрачной перегородке. Насколько он мог видеть, патрульные привезли довольно много урана — этим можно было обложить образец ирренция со всех сторон в десять слоёв. Гедимин едва заметно усмехнулся и размял пальцы — он давно не работал с урановыми пластинами и, хотя на ощупь этот малоактивный металл не отличался от любого другого, всё же сармат чувствовал странное волнение, когда брал его в руки.

…«Респиратор, шлем, перчатки, щупы, защитное поле…» — Гедимин неуклюже пошевелил рукой, просунутой под прозрачный купол, и чуть не смахнул на пол урановую заготовку. «Майкл был бы доволен. Вот она, техника безопасности…»

Лист с параметрами будущего экрана был прикреплён к верстаку снаружи поля; Гедимин скосил глаз на него и увидел чью-то тень за своим плечом. Пока он работал с урановыми заготовками, Линкен подошёл к нему и теперь стоял у верстака, пристально глядя на руки сармата.

— Это не взрывается, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. Линкен хмыкнул.

— Что ты всё о взрывах?.. Это обеднённый уран? Помню, у тебя было много этого добра. Делаешь колпак для светящейся пыли?

Гедимин молча кивнул и, отложив заготовку, потянулся за другой. Он не хотел оставлять обрезки и осколки — нужно было точно подогнать части друг под друга.

— Говоришь, уран внутри этой штуки превратится в ирренций? — не отставал Линкен. — И будет ирренциевая сердцевина в ирренциевой ёмкости?

— Да, так, — неохотно кивнул Гедимин. — Реагирует внутренний слой…

— Атомщик, а можешь сделать колпак-сферу? — понизил голос Линкен. — Круглый со всех сторон…

Гедимин положил на верстак заготовку и повернулся к взрывнику.

— Лиск, тебе жить надоело?

Линкен криво ухмыльнулся.

— Ирренция будет мало, верно? Двадцать грамм внутри, десять снаружи. Это же не критическая масса? Ты говорил — меньше ста грамм не взорвётся…

— Никто не знает, какая там критическая масса, — сузил глаза ремонтник. — Можно случайно… проверить.

— Датчики всякие есть, — пожал плечами взрывник. — Вас тут двое атомщиков. Вы что, не поймёте, когда пора разбирать?

Гедимин хмуро посмотрел на него, ненадолго задумался и нехотя кивнул.

— Ладно. Пусть будет сфера. Теперь иди займись делом.

…Последний внешний слой экрана был практически готов, и Гедимин собирал его, проверяя, как он будет лежать на гладкой поверхности, когда к столу быстрым шагом подошёл Константин. Остановившись над ремонтником, он шумно выдохнул сквозь респиратор и постучал пальцем по плечу сармата.

— Гедимин, что это ты собрал?

— Экран, — отозвался ремонтник, недовольно щурясь под маской. Судя по голосу Константина, что-то снова пошло не так.

Северянин взял с верстака листок с параметрами и с размаху прилепил его к защитному полю перед лицом Гедимина, так, что сармат от неожиданности вздрогнул и слегка подался назад.

— Ты это читал? Ты понял указания?

Ремонтник отвёл его руку в сторону.

— Не делай так. Я читал. Так, как у меня, — лучше.

Константин на секунду застыл на месте с листком в руке, и Гедимин потянулся за следующей заготовкой, но его крепко схватили за плечо.

— Лучше? И ты в состоянии это обосновать? Вместо плотно прилегающего куба — здоровенная сфера? Это — лучше?

— Излучение распространяется во все стороны равномерно, — если бы вторая рука Гедимина не была под защитным полем, он избавился бы от хватки Константина, а так пришлось терпеть и досадливо щуриться на почти готовый урановый экран. — Нет смысла делать куб.

— Великолепно, — пробормотал Константин с плохо скрываемой досадой. — А что насчёт размеров?

— Больше поверхность — больше выход, — пожал плечами Гедимин. — Откачать из сферы воздух — не будет рассеяния. Хотя оно и так пренебрежимо мало. Но если так мешает — пусть будет вакуум.

Константин тяжело вздохнул и выпустил плечо ремонтника.

— Надеюсь, твои опыты не закончатся полным разрушением лаборатории. Продолжай работу.

Сфера медленно опустилась на опору, и зелёные вспышки в нижней части защитного поля погасли окончательно. Гедимин разжал «кисть» манипулятора и некоторое время следил за неподвижным шарообразным экраном, прикрывавшим образец ирренция — и за тонкими волнистыми линиями красноватого свечения на полупрозрачном куполе. Они были немного ярче обычного и формировались в виде концентрических кругов, в основном вокруг манипулятора; чем дальше от него, тем линии становились тоньше.

Убедившись, что сфера держится надёжно, Гедимин перевёл все захваты в верхнее положение, вынул руки из жёстких перчаток и потянулся к щитку управления — нужно было прикрыть манипулятор защитным полем. Хольгер тронул его за плечо, и сармат остановился.

— Датчики, — напомнил химик, показывая несколько миниатюрных «жучков». — Есть смысл поставить их на экран.