Vagina obscura. Анатомическое путешествие по женскому телу - Рэйчел Гросс

На самом деле яйцеклетка переживает свою драму, полную жесткой конкуренции и смелых испытаний. Яйцеклетка – застывший миг как раз в середине клеточного деления. Это замороженный Хан Соло[330], готовый вступить в бой. Каждый месяц после полового созревания тело «выбирает» когорту примерно из двадцати фолликулов, чтобы выйти из анабиоза и созреть в своем фолликулярном мешочке. В конце концов одна яйцеклетка протискивается вперед, ее фолликул увеличивается до 30 мм в диаметре[331]. Выпячиваясь со стороны яичника, она выделяет гормоны, которые возвращают и подавляют ее сверстниц, заставляя их сморщиваться и умирать. Единственный выживший – граафовский фолликул[332], которому суждено вырваться из мешочка в результате гормонального взрыва, называемого овуляцией.

Теперь яйцеклетка балансирует между яичником и массой тонких перепончатых «пальчиков», называющихся фимбриями или бахромками и собирающихся на кончике фаллопиевой трубы. Точно так же, как у венериной мухоловки, фимбрии затвердевают, наливаются кровью и аккуратно вытягивают яйцеклетку в маточную трубу. Сокращения трубы и крохотные волоски (реснички) тянут яйцеклетку дальше вниз, как будто кого-то крошечного несет толпа на вытянутых руках. Но ее не просто тащат внешние силы. Есть и какая-то сила внутри нее, тоже влекущая ее к месту назначения.

Сегодня биологи рассматривают сперматозоиды не как самостоятельных исследователей неизведанной территории, а как часть большого процесса. Половые клетки – партнеры, и между ними существует синергия; ни одна не может выполнять свою функцию в отрыве от других. Возьмем, например, недооцененное значение женских жидкостей, по сути продолжения репродуктивных путей, которые сопровождают яйцеклетку. Сюда входят вагинальные жидкости, жидкости яичников и фаллопиевых труб, помогающие запустить капацитацию – химические изменения, подготавливающие сперматозоиды к «заплыву» по трубе и попаданию в яйцеклетку.

Когда сперматозоиды капацитируют, белковый шлем вокруг их головки растворяется, обнажая рецепторы, которые «вынюхивают» химические вещества женских половых путей, и быстро приходят к яйцеклетке[333].

В 2020 году Питник опубликовал статью о значении этих вызванных женскими органами изменений в сперматозоидах. По его словам, капацитация настолько важна, что «задача оплодотворения в пробирке у млекопитающего зашла в тупик»[334] на десятилетия, пока ученые пытались найти недостающий ингредиент. Прорыв, по его словам, произошел в паре исследований на кроликах и крысах в 1951 году. Когда я указала ему, что он упустил из виду достижение Мириам в области ЭКО в далеком 1944 году, он был ошеломлен. «Мне как-то неловко», – сказал он, признав, что никогда не читал статью Менкин. Но это скорее связано с ее исключением из истории ЭКО, чем с пробелом в его знаниях. (После нашего разговора я отправила ему статью, и он поблагодарил меня.)

Он сказал, что, скорее всего, сыворотка крови, в которой она промывала яйцеклетку, как-то запустила капацитацию, а она этого не знала. «Не могу представить, как еще это могло бы сработать», – сказал он.

Когда сперматозоид достигает цели, он сталкивается с лучистой короной – кольцом орбитальных клеток вокруг яйцеклетки, названных так потому, что они напоминают царскую корону. Они увеличивают яйцеклетку, которая иначе была бы микроскопической, до шара, видного невооруженным глазом. Клетки короны – «вышибалы», оценивающие и фильтрующие сперматозоиды; «вышибалы» решают, какие из них попадут внутрь, а какие нет. В учебниках обычно говорится, что побеждает самый быстрый и сильный. Но это объяснение слишком простое, по мнению доктора Курта Бернхарта, профессора акушерства и гинекологии Медицинского центра Пенсильванского университета. «Думаю, мы не понимаем, почему выбирается именно этот, а другой рядом – нет»[335], – говорит Барнхарт. Вполне вероятно, что и «вышибала», и сама яцеклетка решают, какой сперматозоид попадет внутрь.

Далее – zona pellucida, блестящая желеобразная оболочка, покрывающая саму яйцеклетку. Хотя Мириам казалось, что сперматозоиды достаточно сильны, чтобы закрутить яйцеклетку и проникнуть в нее, на самом деле они кружатся слишком слабо и не способны на что-то подобное[336]. «Механическая сила его хвоста настолько мала, что он не может разорвать ни одной химической связи», – писала Эмили Мартин. К счастью для них, мембрана липкая, покрыта крошечными цепочками сахаров, которые захватывают сперматозоиды и приклеивают их к поверхности яйцеклетки.

Как только сперматозоиды соприкасаются с оболочкой, в яйцеклетке начинается удивительный каскад изменений. Во-первых, она быстро отключает оставшиеся рецепторы на своей поверхности, чтобы предотвратить проникновение отставших сперматозоидов. Затем выделяет гранулы кальция, которые укрепляют оболочку, превращая ее из мягкой плоти в жесткий скелет, – приглашение «к барьеру». В этот момент корона рассеивается, падает, будто растворяется. В течение суток начинается деление клеток. На пятый день после зачатия эмбрион «вылупляется» из оболочки и закрепляется в тканях матки. Тут загадок становится еще больше. «Мы действительно не понимаем, как он движется по трубе, как клетки превращаются в клетки плаценты или как одна клетка становится мозгом, а другая – туловищем, – говорит Барнхарт. – Это потрясающе».

А вот еще кое-что удивительное: все черты, за которые биологи превозносят сперматозоиды (гладкость, решительность, сила), скорее всего, результат биологии яйцеклетки. Говоря об эволюции и поведении сперматозоидов, мы часто не осознаем, что яйцеклетка и ее окружение участвуют в каждом этапе процесса. «Я точно уверен в том, что свойства женской репродуктивной системы развиваются независимо от свойств эякулята, – говорит Питник. – Мужчинам просто трудно не отстать»[337]. Как и в случае с наукой о влагалище, когда мы упускаем из виду роль женщины, мы не замечаем изящный биохимический танец оплодотворения и взаимодействия мужских и женских сил, которые в нем участвуют.

* * *

Первым в размышления о яйцеклетке и сперматозоиде погрузился Оскар Гертвиг, немецкий зоолог, живший во второй половине XIX века. Предметом его восхищения были не человеческие яйцеклетки и сперматозоиды, а зародышевые клетки репейника с бордовыми колючками, разросшегося вдоль берега Средиземного моря.

Веками ученые стремились увидеть кульминацию зарождения жизни: слияние яйцеклетки и сперматозоида. Они вечно жаловались на непрозрачность и непроницаемость женского тела. Ученые давно пытались проникнуть внутрь, но тщетно; оплодотворенной яйцеклетки нигде не было. При отсутствии доказательств возникло множество неудачных версий объяснения зачатия, в том числе то, что эмбрион представляет собой «сваренную» смесь спермы и менструальной крови (эта легенда пошла еще от Аристотеля, который заявил, что менструальная кровь должна выполнять какую-то функцию, а у беременных женщин нет месячных) или что во время полового акта люди обоих полов выделяют сперму. Во времена Гертвига была популярна точка зрения, что сперматозоид передает слабую механическую вибрацию, побуждающую яйцеклетку к началу развития.

Но Гертвиг так не считал. Если бы кто-то увидел момент оплодотворения своими глазами, можно было бы положить конец этим глупым теориям.

На это ушли столетия. В 1600-х Уильям Гарвей, британский врач, открывший, что сердце – это насос, первым начал