Петрович и Серый в Иномирном легионе - Наталья Алферова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава двадцать шестая. Не учебная тревога
Вернулись комрит Тарон и Большой Змей перед ужином, который по традиции в выходной начинался на час позже. Легат, попросивший охрану сообщить, когда провожатые появятся в поле зрения, встретил их у ворот.
— Довели репортёра Рину Тум до Приюта путника в целости и сохранности! — доложил Тарон. Губы его подрагивали от сдерживаемой улыбки.
Большой Змей же, имевший вид грозовой тучи, произнёс:
— Репортёры — зло, — и направился к своим питомцам.
— Это она ещё не знает, что в своём мире ты принц, — тихо сказал легат, скорее, для себя.
Однако обладающий потрясающим слухом Большой Змей услышал. Остановился. Повернулся и с чувством сказал:
— Убью любого, кто ей об этом расскажет.
Комрит Тарон вновь сложился от смеха. Только отсмеявшись и приобретя способность говорить, он ответил на вопросительный взгляд легата:
— Девчонка замучила Змея вопросами о драконах и его мире. Никогда не встречал людей, и тем более гномов, способных говорить с такой скоростью.
Легат улыбнулся. Где-то в глубине душе он почувствовал гордость за одномирянку, сумевшую вывести на эмоции хладнокровного драконьего принца.
К ужину воины отряда пришли в себя после незапланированной практики на полигоне. Легионеры с аппетитом ели, перекидывались шуточками между собой и кухонницами и уже традиционно помогали тем убирать со стола.
Сразу после того, как вышли из столовой, пехотинцы третьего ритона при всех принесли извинения Теренсу и Ирвану. Звучало это, примерно так:
— Вы это, того, ну, в общем, простите.
Но все всё поняли. Ирван, молча, склонил голову, извинения принимая. Более сентиментальный Теренс пару раз хлюпнул носом, так расчувствовался.
В беседке, куда всадники отправились обсудить прошедший выходной, к ним присоединились два пехотинца уже из пятого ритона. У них никак не получалось переделать новую строевую песню, вот и обратились за помощью. Перт справился с рифмой минут за пять, но пехотинцы уходить не спешили, включаясь в беседу. Они даже рассказали пару забавных случаев из своей жизни в лагере.
От дружного хохота с крыши беседки вспорхнула стайка воробьёв. Нахальные и в этом мире птицы вытеснили с этого места степенных голубей, тоже расхаживающих неподалёку. Птицы всегда появлялись, когда в беседку заходил приманивший их эльф.
К слову, бандитского вида кот, тоже вызванный эльфийской магией на полигон, взял за привычку забираться на колени Петровича, отвечая на поглаживания басистым мурлыканьем.
Шеф повар, проходивший мимо беседки, даже остановился, всплеснул руками и проговорил:
— Мы этого пушистого бандита прикармливаем, лучшие кусочки подкладываем, даже погладить не даётся, а тут смотри-ка.
— Магия, однако, — ответил Петрович, подмигивая.
Все вновь засмеялись, и только Серый витал где-то в облаках. Его счастливое и довольное лицо начинало одноритонцев слегка раздражать. Перед отбоем близнецы не выдержали и, вооружившись подушками, кинулись на Серого с воплем:
— Мочи тролля!
Миг, и в казарме разразилось настоящее подушечное сражение. Никто не остался в стороне, даже Взводный, которому прилетел в лицо импровизированный снаряд, когда они с комритом вошли. Более опытный воин комрит Тарон от летящей подушки увернулся, успев, однако, её поймать.
— Если, упаси Боги, порвётся, — произнёс комрит, — каптёр из вас подушки набьёт. В лучшем случае из жалованья вычтет. Мы с Эвансом здесь сегодня ночуем. Завтра с утра объявят учебную тревогу. Но я ничего не говорил.
После этих слов комрит метким броском закинул подушку на одну из кроватей и направился в свою комнату.
— Слышали? — спросил остальных Петрович. — Значит, кладём одежду и обувь так, чтобы утром быстро натянуть. Отбиваемся быстро, все посторонние мысли откидываем. — Тут Петрович шутливо толкнул локтем в бок Серого. Заметив, что толстячок гоблин запутался в одеяле, позвал: — Теренс, подойди.
— Сейчас, — ответил Теренс, освобождаясь при помощи Ирвана и Перта.
— Ты ведь не хотел записываться в легион? — спросил Петрович.
— Не хотел, — со вздохом ответил Теренс. — Это для того, чтобы родители мной гордились. Сами они, конечно, ничего не говорят, а вот родственники достали, что у всех дети достигли успеха, один я недотёпа.
— Думаешь, родители станут любить тебя меньше, если не наживёшь богатства, как, например, двоюродный брат жены троюродного деда? — задал ещё один вопрос Петрович.
— Н-нет, — ответил Теренс, даже заикаться начавший от неожиданности. Такая мысль ему в голову не приходила.
— Твои родители будут счастливы, когда ты вернёшься живым и здоровым. Просто вернёшься, и им совсем не важны будут слава, почести, деньги. Или твои отец и мама не такие? — вновь спросил Петрович.
— Они именно такие, как ты описал! — воскликнул Теренс.
— Так прогони страх, что у тебя что-то не получится. Тогда ты и в лагере станешь таким же уверенным в себе и ловким, как за его пределами, — уверенно сказал Петрович.
— Спасибо! — воскликнул Теренс, порывисто обнимая Петровича. После чего, толстячок гоблин поспешил к себе, уронив по пути тумбочку.
— Не сразу Москва строилась. Далеко не сразу, — протянул Петрович, поднимая тумбочку, и добавил уже более оптимистично: — Но построилась же.
— Что такое Москва? — в один голос спросили близнецы.
Ответил Тимс Корин:
— Это у них столица, типа нашей Картахеи.
— Вы сегодня угомонитесь? — поинтересовался комрит, выглядывая из комнаты.
— Уже спим, — заверил Петрович, одним рывком закидывая своё тело на верхний ярус кровати.
«Совсем как в родном плацкарте на верхней полке», — подумал он, засыпая.
Сигнал тревоги, прозвучавший утром, хоть и не стал неожиданностью, но заставил быстрее забиться сердца. За считанные минуты всадники второго ритона успели сбегать в умывальню, одеться и, выскочив из казармы, построиться.
Судя по тому, что остальные воины отряда не сильно отстали, не только комрит Тарон рассказал о предстоящей тревоге.
— Налево, бегом марш! — скомандовала отряду комрит Намирей, чей ритон стоял первым.
Легионеры с командирами во главе и магами, строй завершающими быстро достигли плаца и выстроились в уже определённом порядке. В центре около флагштока, на котором развевался флаг Империи, стояли легат и командующий Восточным пограничным гарнизоном. Присутствие пограничника стало неожиданностью для всех. Своего комрита всадники второго ритона видеть не могли, а вот по лицам стоящих напротив — серьёзным, настороженным, с нахмуренными бровями — догадались, случилось что-то, переводящее учебную тревогу в нечто более серьёзное.
Начальник гарнизона прокашлялся и заговорил:
— Легионеры! Я вынужден обратиться к вам за помощью, поскольку большая часть нашего гарнизона на учениях в соседнем округе, своими силами не справимся. К нам обратились вожди
