ТВ-эволюция нетерпимости - С. Муратов

Когда один из участников дебатов задает своему партнеру не один, не два, а сразу пять или шесть вопросов в стремительном ритме так, что его собеседник, не владеющий быстрой речью, успевает в отведенное ему время ответить лишь на один, у иного телезрителя создается впечатление, что на остальные тот ответить просто не в состоянии. Но именно эта задача и ставится собеседником — чтобы партнер не успел ответить, чтобы зритель подумал, что тому и ответить нечего.

Если же подобный разговор сопровождается благосклонными улыбками ведущего, «Один на один» на глазах аудитории превращается в «Двое на одного».

«Почему вы не защищаете права русских?», — привычно атаковал правозащитника С. Ковалева в начале дебатов Д. Рогозин, один из руководителей Конгресса русских общин. Тот ответил /который раз/, что не защищает права ни русских, ни чеченцев, ни немцев, поскольку он защищает права человека. Но это нисколько не помешало собеседнику вернуться к той же теме в конце передачи. — «У вас такой облик благообразного человека… На самом же деле вы не ответили ни на один вопрос. Зачем вы собираете голоса за амнистию Шамиля Басаева? Вы что, действительно считаете его добрым разбойником?»

«Не называл я никогда действия Басаева справедливыми. Я говорил: да, это, так сказать, современный Робин Гуд, не понимающий социального вреда робингудов, особенно вооруженных современным оружием…»

«Я хочу дать вам совет, Сергей Адамович, — прервал собеседник. — Если вы когда-нибудь захотите стать защитником русского народа, не думайте, что вам удастся сыграть эту роль. Такая правозащита, как ваша, должна уйти в тень России, и чем быстрее, тем лучше».

«Я совершенно не собираюсь становиться защитником русского народа…»

Оборванная на полуслове, фраза была последней, которая успела пройти в эфир. Так что все, кто включились в передачу не вначале, остались убеждены, что увидели человека, категорически выступающего против всяких прав для русских.

Две недели спустя в той же рубрике Николай Лысенко в дебатах с собеседником-мусульманином перечислил все худшее, что можно было сказать о его единоверцах. Проговорил он при этом в три раза дольше своего оппонента. А еще через несколько дней мы его увидели инициатором потасовки в Думе, вырывающим крест у священника Глеба Якунина /эту знаменитую рукопашную с удовольствием показывали по всем каналам/. Так что участие депутата в «Один на один», по существу, явилось экранной репетицией парламентской стычки.

Но все это, разумеется, мелкие эпизоды по сравнению с такими захватывающими зрелищами, где встречались противники в одном агрессивном весе — Лебедь и Шевцов, Зюганов и Б. Федоров. Передачи превращались в тренировочную площадку для боевых искусств. Жириновский, плеснувший в Немцова стаканом сока — всего только штрих к программе.

Стиль полемики, заметил однажды Г. Померанц, важнее предмета полемики. Вот почему телезрителю все чаще начинало казаться, что телевидение существует не как инструмент общественного согласия, но исключительно как трибуна сведения политических счетов.

Пристрастность ведущего — в том, насколько он терпим к экстремистским высказываниям кандидата. Но еще хуже, когда журналист непосредственно проявляет себя в прямых высказываниях или политических ярлыках.

«Телевизионное Агентство Урала вынуждено сегодня пресечь во избежание дальнейшего греха, мерзкую провокационную вылазку из-бирательного штаба одного из кандидатов в депутаты Государственной Думы…, - так начиналась авторская предвыборная программа "Девять с половиной", показанная в начале ноября 1995 года по екатеринбургскому телеканалу АСВ. — Сразу хочется предупредить, что всякие попытки на халяву засветиться перед избирателями агентство будет не только пресекать на корню и ставить всяких околополитических зверьков на место — о таких кандидатов агентство будет вытирать ноги, а, если еще точнее, на законном основании смешивать с дерьмом».

После вступительной тирады автор передачи — учредитель и главный редактор частного Агентства И. Шеремет — выразил твердую уверенность в причастности несчастного кандидата /«совершенно ничтожного, самовлюбленного, пухлого, мелкотравчатого персонажа»/ к вымогательству 40 000 тысяч американских долларов, а также решительно заявил о готовности агентства за свой счет нанять квалифицированнейших психиатров и сесксопатологов, чтобы определить истинную половую принадлежность кандидата — действительно ли тот мужчина или, всего скорее, гермафродит. Могло показаться, что герои Марка Твена /«Как меня выбирали губернатором»/ обрели вторую жизнь в российской действительности.

«Нельзя становится на сторону той или иной партии, блока или кандидата, каким бы то ни было образом проявлять свои политические симпатии или антипатии, — именно с этого пункта начиналась памятка для сотрудников НТВ. — Нельзя делать обобщения или выводы, далеко выходящие за рамки освещаемого эпизода предвыборной борьбы, а также подменять информацию о нем изложением своего понимания происходящего… Нельзя подбирать видеоряд таким образом, чтобы придать сюжету заведомо пропагандистскую направленность…».

Прекрасно сформулированные правила. Но как быстро они оказались благим пожеланием. И не только на НТВ. /На других каналах подобные предостережения и не делались/. Достаточно было бросить взгляд на экран.

К выступлению Зюганова невзначай монтировали стадо баранов /символизирующих коммунистический электорат/. Лихую «цыганочку» в исполнении лидера коммунистов, посетившего ночной клуб, сопровождали словами: «Политические события, разворачивающиеся в болевых точках страны и мира, никак не располагали к веселью». То есть пляшущий Ельцин — это сильный предвыборный ход, а пляшущий Зюганов — пир во время чумы.

Приводящая эти примеры в своей колонке /«Так победить»/,[63] телекритик «Известий» Ирина Петровская спросила у генерального директора ОРТ, — считает ли тот, что можно утверждать идеалы демократии недемократическими способами. «Конечно, нам вовсе не все равно, кто победит», — ответил ее собеседник. Того же мнения придерживался И. Малашенко, руководитель телекомпании НТВ, заявивший, что не вправе требовать беспристрастности и объективности от своих журналистов. К тому же он согласился войти в избирательный штаб Президента в качестве советника по СМИ, даже на время не оставив свой пост в компании.

НТВ было лидером, и если уж общепризнанный лидер не считает особым грехом журналистское стремление к объективности /после нас — хоть потоп/, то что говорить о других каналах. «Тогда выборы шли на уровне идеологического рефлекса, — вспоминал четыре года спустя О. Добродеев. — С точки зрения правил игры все было соблюдено: с секундомером в руке мы учитывали эфирное время всех политических сил, всех кандидатов. И тем не менее я согласен, что интонационно симпатии-антипатии считывались».[64]

А вот свидетельство 96 года, принадлежащее руководителю информационной службы РТР А. Нехорошеву: «Не стоит удивляться тому, что мы симпатизируем Ельцину… Формально мы выполняем инструкции Центризбиркома, как выполняют и все коллеги, и тут к нам вряд ли придерешься. А если от души…».[65] От души, объяснял руководитель, он посылает корреспондентов на митинги Ельцина с удовольствием, а на митинги Зюганова — с тоской. «Предвыборную компанию вспоминаю, как сплошной кошмарный сон, — вторила ему Светлана Сорокина. — День начинается с одного претендента, им же заканчивается…. Отношения подковерные, кулуарные, личные или коммерческие определяют все».[66]

«Телевидение не любит Зюганова и даже не пытается этого скрывать, — завершала И. Петровская свою предвыборную колонку. — Зюганов ненавидит телевидение и тоже откровенно. Но вот вопрос: в случае, если «все у нас получится», сумеет ли телевидение вернуться к тем демократическим принципам?»[67]

Как в воду смотрела.

Когда документалист, да еще в период избирательной кампании, позволяет себе проявлять в виде исключения симпатии-антипатии, то он и сам не замечает, как исключения очень скоро становятся правилом.

Прошел год после выборов. Очередная выходка Жириновского заставила руководство НТВ отказать ему впредь от эфира. Это была единственная компания, которая какое-то время выполняла свое обещание. Но блокада оказалась не вечной. В первой половине 99 года, по мере приближения новых выборов, Жириновский оказывался все более частым гостем на всех каналах, в число которых попало и НТВ. «Жириновский — талантливый публичный политик, — оправдывал ситуацию Б. Добродеев, к тому времени уже генеральный директор компании. — Естественно, он не герой моего романа, но в силу своей внешней яркости способен привлечь внимание даже к самому сухому политическому процессу… Чтобы суп не был пресным, в него добавляют специи».[68]