История Древней Греции в биографиях - Генрих Штоль

Афиняне уже выслали свой флот, отправив на нем значительную часть сухопутного войска, вместе с пелопоннесскими кораблями к ионийским берегам. Таким образом, для защиты своей собственной страны им нуж- на была значительная поддержка со стороны пелопоннесцев. Правда, спартанцы обещали с возможной поспешностью послать в Виотию свою армию вместе с войском своих союзников; но они не имели в виду сдержать свое слово. Благородного воинственного жара за святое дело свободы целой Греции, который обнаружили афиняне, у них не оказалось. Как и до сих пор во всех опасностях персидской войны, так и теперь они эгоистически думали только о себе. Им было бы даже приятно, если бы персы совершенно уничтожили Афины; тогда они были бы, бесспорно, самыми могущественными в Греции. Они воспрепятствовали союзу Афин с персами потому только, что подобный союз мог быть опасен Пелопоннесу. Теперь же, думали они, когда афиняне так открыто и смело отказали персам, им нечего было больше бояться, стоило только укрепить надлежащим образом перешеек. И действительно, они работали на нем изо всех сил, а афинянам войска не послали. Между тем Мардоний грозно шел из Фессалии на Аттику. Аристид принужден был отправить в Спарту посольство и напомнить ей об ее обязательстве. Кимон, сын Мильтиада, и Миронид были отправлены в этом посольстве. Их со дня на день задерживали под тем предлогом, что спартанцам нужно было только отпраздновать Иакинфии. Наконец терпение послов истощилось.

Решившись отправиться назад, они явились к эфорам и объявили, что спартанцы могут спокойно праздновать свои Иакинфии, совершать свои игры и изменять союзникам. Афиняне заключат с персами, насколько возможно, удобный для себя мир, и какие последствия будут от этого для Спарты, она, конечно, узнает со временем. Тогда эфоры объявили, что их войско уже выступило в поход, что 5000 гоплитов находятся уже за границей, в Аркадии, и что гоплиты из периэков должны последовать за ними. Так и было в действительности. Хилей из Тегеи, человек, отличавшийся умом и пользовавшийся влиянием в Спарте, за день перед тем дал понять спартанцам, что их близорукость и эгоизм ввергнут их в погибель; что если афиняне присоединятся со своим флотом к персам, Пелопоннес со всех сторон будет открыт неприятелю и укрепления на перешейке окажутся бесполезными. Это произвело свое действие. Эфоры в ту же ночь со всей поспешностью двинули в поход вышеупомянутый отряд войска, чтобы убедить афинян в своей готовности помогать им.

Медленность спартанцев принудила афинян снова очистить свою страну и город, который они на скорую руку кое-как восстановили, и снова сесть на корабли, как в предыдущем году. Мардоний двинулся со всем своим войском в Аттику и занял Афины; но он запретил опустошать страну, потому что все еще надеялся склонить афинян на свою сторону. Власти афинские находились опять на Саламине. Туда он еще раз отправил посольство с предложением присоединиться к нему. Один из членов совета, Ликид, полагал, что предложения Мардония не слишком дурны и что их бы следовало принять в соображение. Его совет был встречен с негодованием. Народ побил Ликида камнями; женщины сбежались вместе и побили камнями жену и детей изменника. Мардоний отказался от мысли привлечь на свою сторону афинян и разорил все, что только можно было разорить в городе и стране. Но, получив известие о приближении пелопоннесского войска, он отступил в Виотию, которая своими обширными, открытыми равнинами была более удобна для действий огромной армии, чем гористая Аттика, и могла снабжать его жизненными припасами. С войском лакедемонян под предводительством Павсания соединились 8000 афинских гоплитов, которыми командовал Аристид. Вместе с контингентом остальных городов они двинулись за Мардонием в Виотию и дали там сражение при Платее, о котором мы скажем подробнее в следующем очерке. В этом сражении, истребившем всю армию Мардония, Аристид со своими афинянами принимал самое славное участие и немало содействовал счастливому исходу дела.

Тут же, при Платее, Аристиду удалось подавить опасный заговор благодаря присутствию духа, а также кроткому и осторожному образу действий. В войске были люди из знатных и богатых домов, которые вследствие военного погрома последних годов обеднели и вместе с состоянием потеряли свою силу и значение, между тем как других они видели в почестях и силе. Они собрались тайно в одном доме в Платее и составили заговор с целью низвергнуть народное правление, а в случае неудачи разорить все в конец и передаться персам. Уже значительное число лиц было вовлечено их стараниями в это дело, когда об этом узнал Аристид. Он решился поступать в этом деле со всей снисходительностью и арестовал из множества замешанных лиц только восьмерых. Двое из них, более всех виновные и раньше других привлеченные к суду, бежали из лагеря; остальных Аристид освободил, для того чтобы те, которые считали себя еще неоткрытыми, успокоились и раскаялись.

При этом он объявил, что они в войне найдут свой суд, где они могут очиститься от обвинения, если они готовы верно и честно служить отечеству.

В последние войны все классы афинских граждан, бедные и богатые, с одинаковым мужеством и самопожертвованием сражались для защиты отечества; общественное бедствие связало их теснее и уничтожило старинные различия. Справедливость требовала, чтобы уничтожена была и существовавшая до сих пор разница в гражданских отличиях и правах, чтобы недостаточные, с одинаковым усердием служившие отечеству, были сравнены с богатыми. Аристид был человек с аристократическими взглядами, неохотно соглашавшийся ломать существующее. Он прежде упорно противился нововведениям Фемистокла, которые с течением времени должны были дать низшему классу большое значение. Но и он теперь понял необходимость и справедливость такого урав- нения, особенно когда, как мы уже видели при платейском заговоре, многие богатые и знатные люди обеднели и спустились в самый низший класс граждан, в феты. Поэтому он внес предложение, чтобы не одни только пентакосиомедимны имели право занимать должность архонта, как было до сих пор, но чтобы все граждане без различия допускаемы были к занятию всех государственных должностей. При существовавшем порядке вещей это была мера мудрая и достойная справедливого Аристида; она доставила ему благодарность низших классов и имя истинного друга народа.

Аристид, по Беллори (1693)

В тот самый день, когда дано было сражение при Платее, греческий флот, под начальством спартанца Лeотихида и афинянина Ксантиппа, одержал блестящую победу над флотом персидского царя при мысе Микале, напротив острова Самос. То было, впрочем, не морское сражение, потому что экипаж персидского флота, сознавая превосходство греков на море, укрепился на суше; греки высадились и штурмовали лагерь. Ксеркс, спокойно сидевший в Сардах и ожидавший от Мардония известий о победах, увидел теперь, что греки одерживают победы на его собственной земле и что вся Иония присоединилась к своим европейским единоплеменникам. После победы афиняне требовали, чтобы флот двинулся против Систа на Геллеспонте, с целью овладеть укреплениями персов и разрушить мосты, о погибели которых они еще не знали. Но пелопоннесцы отправились восвояси.

Тогда афиняне вместе с ионийскими кораблями пошли на Сист и завоевали его. Эта экспедиция была первым братским делом афинян и ионян. Без помощи пелопоннесцев они достигли великолепных результатов и теперь уже пришли к убеждению, что они призваны быть предводителями эллинов на море.

Берега архипелага были теперь свободны от персидского господства. Но этого не было довольно: нужно было отнять у персов все пункты, через которые эти варвары могли снова проникнуть в Европу. После сражения при Платее было решено, чтобы для защиты против Азии греческий союз имел постоянно 10000 пехоты, 1000 всад- ников и 100 военных кораблей. В 476 году союзный флот — 20 пелопоннесских кораблей, 30 аттических и около 50 ионийских — вышел в море под начальством спартанца Павсания. Предводителями аттических кораблей были Аристид и Кимон. Прежде всего флот пошел на Кипр, который служил для персов важным морским пунктом, и занял большую часть острова, потом обратился к Босфору фракийскому, где еще находилась в руках персов сильно укрепленная Византия. Персидский гарнизон, предполагавший, что греческий флот находится у Кипpа, не был приготовлен к отражению нападения; город был взят штурмом, и в руки греков досталась огромная добыча.

Такой быстрый успех совсем вскружил голову Павсания, питавшего в себе изменнические замыслы — при помощи персов поработить себе всю Грецию. Если он и прежде гордо и повелительно относился к своим союзникам, то теперь уже совершенно обнаруживал наклонности персидского сатрапа. Он говорил с союзными предводителями не иначе как гневно и грубо, простых солдат подвергал телесным наказаниям и заставлял их по целым дням стоять с тяжелым железным якорем на плечах и т. п. Никто прежде спартанцев не смел ни взять соломы для постели или корма для скота, ни приблизиться к колодцу, чтобы зачерпнуть воды; рабы с бичами в руках отгоняли назад тех, которые осмеливались подойти. Когда однажды Аристид жаловался на это и хотел сделать некоторые представления, Павсаний принял суровый вид дал понять, что он не имеет времени его слушать. Как много разнилось поведение Павсания от поведения Аристида, этого скромного гражданина, всегда спокойного и кроткого, думавшего, оставляя в стороне мелочность партий, только о высших интересах родины! Рядом с ним ял юный Кимон, рыцарь душой и гуманный человек, естественно, что ионяне отделились от спартанцев и примкнули к своим одноплеменникам, афинянам и к их предводителям, которые в то же время и больше всех содействовали благоприятному результату похода.