Берег Живых. Наследники Императора - Анна Александровна Сешт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Позвольте узнать, Высокий Лорд… как Её Величество отнеслась к гибели своего эмиссара?
Тонкие губы лорда Иссилана тронула улыбка.
– Она назвала это «гневом отца, потерявшего сына» и «трагической случайностью, требующей тщательного расследования». Очевидно, положение рода Арелей было не таким уж высоким, раз гибель эмиссара не послужила причиной к началу военных действий.
Высокий Лорд Саэлвэ был определённо доволен тем, как сложились обстоятельства. Тремиан Арель долгое время был его соперником и поддержал восхождение рода Тиири к власти одним из первых.
– Сиятельная Амахисат не только исключительно предусмотрительна, но и чрезвычайно гостеприимна, – продолжал Иссилан. – И нам с её гостеприимства стоит брать пример, когда придёт время встретить слуг Императора. А оно, я предполагаю, придёт довольно скоро. Разумеется, королева ничего не должна узнать.
Посланник почтительно склонил голову. Последнее можно было не озвучивать. Её Величество, Пресветлая Ллаэрвин Тиири Серебряная Песнь, не знала очень о многом, происходившем в круге её Высоких Лордов и Леди.
– Царевич выдвинулся в Лебайю? – спросил Иссилан.
– Да, Высокий Лорд. Полагаю, он уже там.
– Замечательно. Пора направить кое-какую помощь нашим… друзьям.
– Скверно, если останки старшего сына Владыки так и не найдут… – неохотно добавил посланник. – Доказательства людского и эльфийского вмешательства во многом заключались в его ранах. Но нам тоже так и не удалось нащупать нить…
Кобальтовые глаза Высокого Лорда сверкнули, хотя лицо его осталось абсолютно бесстрастным. Посланник возблагодарил Каэрну и Данвейн за то, что гнев господина обращён не на него, ибо милосердие лорду Саэлвэ было неведомо.
– Проклятое малодушие телохранителей. Надо же было испугаться пары песчаных шакалов! – Иссилан едва повысил голос, но его прекрасное лицо стало ещё более холодным, почти пугающим.
– Там, насколько нам известно, были не шакалы, а чудовища, чьи челюсти способны перекусить не только кость, но и ось боевой колесницы. А, возможно, дело не в шакалах… Может, тело нашёл кто-то до нас… и скрыл… для своих целей, – осторожно предположил посланник.
Высокий Лорд одарил его таким взглядом, что посланник опустился на колени и склонил голову, с трепетом ожидая не то следующего приказа, не то приговора. Помолчав, Иссилан Саэлвэ произнёс:
– Я долго думал об этой… чрезвычайно раздражающей меня неудаче. Но времени прошло уже немало. Даже их жрецам-некромагам тяжело будет разобраться, как именно погиб наследник, исследуя его пролежавший много дней под солнцем труп, – Иссилан чуть поморщился от отвращения, а потом мягко проговорил: – Надеюсь, этот урок будет учтён, когда дело коснётся тела Его Высочества Эрдана. Королева должна получить подарок наших друзей точно в срок.
– В том не извольте сомневаться, мой лорд.
– Я, признаться, удивлён, что не славящаяся милосердием прекрасная Амахисат так долго сохраняет жизнь второму стражу наследника – как его там?
– Павах из рода Мерха.
– Да, ему. Очевидно, его роль в этой истории сыграна ещё не до конца.
– Он, кажется, приставлен следить за царевной.
Иссилан задумчиво посмотрел на свиток, начавший рассыпаться в пыль прямо в его руках. Такова была последняя защита зашифрованных посланий – не оставлять много времени на прочтение после того, как кровь и алхимическая субстанция соединились.
– Неужели она зайдёт так далеко… – прошелестел Высокий Лорд.
Посланник не знал, что ответить. Даже он, находившийся под защитой Высокого Лорда Иссилана Саэлвэ, одного из самых влиятельных и самых опасных эльфов, боялся рэмейской царицы.
Глава 9
2-й месяц Сезона Всходов
Труд помогал Хэферу восстанавливать силы, но это происходило слишком медленно… мучительно медленно. Мысль о том, что на окончательное исцеление уйдёт не один месяц, печалила, но гораздо больше пугало другое: что, если он никогда не восстановится? Хэфер не был лучшим из лучших воинов, но владел оружием довольно сносно – особенно луком. Теперь же он даже не мог толком натянуть тетиву.
Скрипнув зубами от досады, царевич отложил лук и оглядел небольшой засыпанный песком внутренний двор, который Перкау отвёл ему для тренировок. Хэфер проводил здесь всё свободное время, но этого было недостаточно. Иногда отчаяние подкрадывалось слишком близко… Так было и сегодня. Он не мог подать весть близким, не мог вернуться в столицу и разобраться с заговором. Бессилие угнетало его, несмотря на радость от трудов и от того, как легко он влился в маленькую жреческую общину, словно прожил здесь многие годы. Послушники – юноша и девушка родом из северных селений – относились к Хэферу как к одному из старших жрецов, уже не чурались его, смеялись и шутили вместе с царевичем. Перкау общался с ним охотно и по-дружески, да и другие бальзамировщики принимали гостя почти как своего.
Иногда, как сегодня, Хэфер думал, что теперь ему, возможно, следовало отказаться от своего права на трон, раз он не в силах будет вести целый народ, уважавший не только мудрость, но и волю, и мощь. Тогда он мог бы остаться здесь… может быть, даже узнать однажды о жрице, о которой никто с ним не говорил…
Из тени вышел пёс-патриарх, и, как это часто бывало, устроился неподалёку. «По крайней мере, в отличие от щенков, он не пытается выхватить у меня лук или деревянный меч», – подумал Хэфер и поймал себя на том, что тепло улыбается, несмотря на горечь внутри. Он вспомнил непоседливых детёнышей, носившихся по территории храма и путавшихся у всех под ногами. Будущим стражам многое прощалось, а Хэфера они любили вовлекать в свои игры. Родились щенки около полутора месяцев назад, и Перкау говорил, что их рождение было хорошим знаком, в том числе и для самого царевича.
Хэфер поднял тренировочный меч – Перкау предоставил в его распоряжение старый арсенал храмовых воинов, которым уже много лет никто не пользовался. Царевич сделал несколько выпадов, раздражающе медленных. Его дыхание быстро сбивалось, а мышцы начинали ныть слишком скоро, но всё же Хэфер понемногу сдвигал ограничения своей плоти – осторожно, чтобы не свести на нет результаты исцеления.
Пёс не сводил с него внимательного взгляда тёмно-зелёных глаз, точно напоминая о благословении Ануи. Невольно Хэферу стало стыдно, что он поддался отчаянию,
