Планета на прокачку - Владислав Выставной

Попыхивая трубкой и улыбаясь, Прокопыч проследовал к атаману, с большим удовольствием обнялся с ним и уселся рядом, по правую руку. После чего хитро подмигнул Илье и хватанул рюмку самогона.

Выходило, что этот самый Прокопыч был не так прост, каким хотел казаться. И был он вовсе не вольностранствующим художником, какого довольно умело исполнял на публике, а самым натуральным лазутчиком по вражеским тылам! Да уж, не зря разумные существа Междумирья недолюбливают землян. На редкость хитрые и подлые существа – даже в лучших проявлениях этих качеств.

Однако нельзя сказать, что это вновь открывшееся обстоятельство слишком уж сильно смутило Илью. Вовсе нет – он был даже рад присутствию Прокопыча, так как оказался здесь только благодаря его живому участию.

Между тем гулянье увеличивало размах, несмотря на то, что по местному времени было, очевидно, утро. Казаки оказались крепким народом, твердым в убеждении о том, что любое важное дело следует закреплять хорошей гулянкой.

Уже будучи в изрядно захмелевшем состоянии, разговорившись с соседями по столу, Илья сумел немало узнать об этих странных людях.

Во-первых, как оказалось, никакого отношения к бандеровцам и Украинской повстанческой армии они не имеют, как и к собственно земным казакам. Все дело было во взаимной неприязни с жителями соседнего Лагеря, которые пренебрежительно относились к поселенцам в поясе астероидов, или Камней, так как считали их народом исключительно грубым и некультурным. Однажды в подтверждение своей исключительности хозяева Лагеря нарядились в соответствии с собственными представлениями о шотландцах. (Кто-то в Лагере утверждал, что шотландцы – самый смелый и умный народ во Вселенной. Очевидно, сам он и был шотландцем, поскольку всем землянам известно, что шотландцы – самый заносчивый и самовлюбленный народ все в той же Вселенной. Конечно же, после ирландцев.)

Примерно в это же время – никто уже не помнил, когда именно – подобный демарш вызвал возмущение в среде жителей Камней. В свою очередь кто-то из них в сердцах высказал мысль о том, что самый смелый и умный народ во Вселенной – это не кто иные, как казаки. Причем о казаках, как таковых, у поселенцев были скудные сведения. Зато среди них оказался пропавший когда-то в карпатских лесах один недобитый в Отечественную украинский повстанец. Со знанием дела он объяснил, как должны выглядеть настоящие казаки. Так появились совершенно немыслимые чубы, усы и шаровары. Навязчивой идеей у него было вооружить казаков трофейным немецким оружием – самым что ни на есть казачьим, по его утверждению. Благо, вместе с ним в Пустоту провалился целый воз с амуницией, предназначенной вермахтом для вооружения «лесных братьев».

Удивительно, но поселенцам безумно понравился этот казачий антураж, и со временем они стали чувствовать себя самыми натуральными казаками, ведущими вольный образ жизни на границах цивилизованного мира. У них появился характерный говорок (по крайней мере такой оттенок речи придавала казакам вездесущая Машина). Они научились вести сельское хозяйство на астероидах и эффективно оборонять свои земли. При этом они не чурались и грабежа, так как «шотландцы» сделали своей целью установление экономической блокады своих врагов и другого пути получения необходимых товаров у казаков не было. Ведь модуляторы, так распространенные во всей Галактике, в Пустоте не работали.

Казаки были очень довольны такой жизнью и, по их словам, ни за что не променяли бы ее на любую земную. Тем более что большинство из этих ребят уже родились и выросли тут, в Пустоте.

Пиршество постепенно перешло в гульбище, гульбище – в пьянку, пьянка – вообще в нечто невообразимое, с песнями и дикими плясками.

Поэтому Илья нисколько не удивился, найдя себя через некоторое время очнувшимся в странной позе, поперек корыта для пойки скота. Он бы лежал и дальше животом в прохладной водице, если бы не крепкие тычки в бока, производимые свиными рылами: братья по разуму хотели пить. Со стоном и оханьем Илья слез с лохани, и его место немедленно заняли восторженные поросята.

С неба уже припекало небольшое светило, очевидно, локальное, искусственного происхождения. Встав на ноги, Илья обозрел внутренний дворик казачьей крепости. Вид был, что надо. Больше всего он напоминал результаты массового расстрела повстанцев, произведенного генералом Пиночетом на стадионе в Сантьяго. Илья не был в Сантьяго, но контролировать собственные мысли и удивляться им он не был в состоянии.

Идиллию тихого поля брани помимо свиней нарушал Прокопыч, который, отвратительно трезвый, сидел на ступеньке крыльца и с удовольствием рисовал что-то в своем альбоме.

– Картина под названием «А спирт-то был метиловый»? – поинтересовался Илья сипловатым неровным голосом.

– Нет, – отозвался Прокопыч, не отрываясь от работы. – Просто это – идеальная натура для моего батального цикла. Не искать же мне в самом деле мертвых…

– Так битвы, выходит, не состоялось? – спросил Илья, присаживаясь на ступеньку рядом.

– К счастью, нет, – ответил художник. – По правде говоря, и те и другие любят побряцать оружием и покричать воинственным образом. Но до смертоубийства доходит редко. Надеюсь, не дойдет и в этот раз. Наши «шотландцы» побродят по местным лесам, оголодают. Может, постреляют по этому забору от обиды. А потом за ними прилетят приятели. Так уже бывало.

– Так на что же вы рассчитывали, когда сюда летели? – удивился Илья. – Если никаких сражений и не предполагалось…

– Да не рассчитывал я ни на какие сражения, – усмехнулся Прокопыч. – Мне просто на Камни попасть надо было…

Илья с подозрением посмотрел на художника. Да, тот совсем не так прост… Темнит чего-то…

– Вы, надо полагать, у этих казаков кто-то вроде разведчика?

Прокопыч не ответил. Он тихо посмеивался и раскуривал трубку.

– Ну, ладно, – решил Илья. – Здесь, конечно, очень здорово и весело, только голова болит и пора свои дела делать. Вы мне обещали показать этот самый Дырявый камень…

– Уф… – скривился Прокопыч, – неужто и впрямь обещал? Ну, раз обещал… Раз обещал, то конечно. Вот дождемся, пока атаман в себя придет, покушаем, водки выпьем…

– Послушайте! – нетерпеливо перебил Илья. – Мне на это «автопати» оставаться времени нет. Может, вы просто объясните, что и как, а я сам…

Прокопыч сердито попыхтел трубкой, косясь на нетерпеливого собеседника. Он даже альбом свой отбросил и теперь нервно тарабанил пальцами по колену.

– «Сам», – пробурчал Прокопыч. – Сам он, видите ли! Не терпится ему неприятностей на одно место найти… Ладно, если дело такое срочное – пойдем искать звездолет. Где тут сарай? А, вот он…

Илья привык уже, что в этом Мире всячески плюют на каноны жанра, позволяя себе перемещаться в безвоздушном пространстве на самом сомнительном транспорте. Однако теперь он был сражен окончательно.

– Что это? – уныло спросил Илья, глядя на грязную бесформенную кучу под ногами.

– «Что-что», – передразнил Прокопыч. – Транспорт. Или ты на метле лететь собрался? Чего задумался, как писающий мальчик над фонтаном? Давай не стой, а бери насос да качай!

В общем, на этот раз «звездолетом» оказалась старая двухместная надувная лодка отвратительного зеленого цвета. В нее и был помещен один из трофейных толкателей.

– Надеюсь, батька не обидится, что я смылся, не попрощавшись, – с укоризной глядя на Илью, сказал Прокопыч. – Как там, в том мультике? «Земля, прощай, в добрый путь…»

Мечта сельского рыбака легко взмыла в небо и быстро вышла за пределы тонкой астероидной атмосферы.

– Забыл спросить, – сказал Прокопыч, – у тебя дышатель-то есть? Ага, раз еще не посинел, и глаза на месте – значит, есть…

Художник глухо расхохотался собственной шутке. Улыбнулся и Илья, с ужасом ища во рту заветную таблетку. Дышатель все же оказался на месте, несмотря на нелегкие испытания алкоголем.

Илья с интересом смотрел на тугие круглые борта лодки. Ему было любопытно – не раздует ли их в вакууме? Однако ничего интересного не произошло. Что именно поддерживало статус-кво – толкатель или их с Прокопычем дышатели, – его интересовало мало. Происходящее следовало просто воспринимать как должное. Главное – побыстрее справиться с заданием этого мерзкого Ханза и получить причитающийся набор запчастей к ни о чем таком не подозревающей Земле-матушке…

Ему вдруг стало невероятно грустно. До этого у него не было времени поразмыслить над внезапным открытием, что так внезапно свалилось на голову. А теперь его посетило ощущение огромной потери – словно вместе с этими новыми знаниями у него отобрали все, во что он верил до этого.

А разве нет? Все ведь так и было. В один миг тысячелетия истории Земли превратились в какую-то ничего не значащую возню на помойке. Красота планеты, показанная спутниками с орбиты, – теперь это просто разводы грязи, которые следует счистить и заменить на модную в этом сезоне окраску.