Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Меч судьбы - Джастин Хилл

– Готов, мальчишка? – спросил тот.

– Готов, – ответил Вэй-Фан.

У Громового Кулака было копьё. Его гнев уже подостыл. Воин пошёл вперёд, нанеся сперва несколько лёгких ударов, от которых Вэй-Фан так же легко увернулся. Воин, заметив усмешку на лице противника, атаковал более настойчиво. Вэй-Фан отбивал удары дубинкой. Он наслаждался боем. Самодовольная усмешка не сходила с губ юноши, когда он смотрел на своё оружие, снова и снова раскручивая его над головой.

Громовой Кулак атаковал в третий раз. Он снова разгорячился и теперь дрался жёстко. Вэй-Фан же двигался мягко и уверенно. Когда два бойца сошлись, атакуя и парируя удары, едва ли можно было что-либо разглядеть. Они столкнулись раз, другой, третий, – копьё против шипастой дубинки, – рассыпая металлический звон, пока, наконец, копьё не было выбито из рук Громового Кулака.

Великан взревел от ярости и замолк, когда дубинка Вэй-Фана устремилась к его лицу, остановившись в дюйме от кончика носа.

– Повезло, – рявкнул Громовой Кулак, оттолкнул дубинку и ворча зашагал прочь.

* * *

Шулень потратила целое утро на то, чтобы довести движения девушки до совершенства.

– Хорошо, – сказала она в конце концов.

– Хорошо? – Снежный Бутон улыбнулась. Похвала прозвучала словно благословение.

Шулень, кажется, не поняла.

– Да, довольно хорошо.

Слово «довольно» притушило улыбку юной воительницы.

«Что ж, «довольно хорошо» от Шулень всё равно что «блестяще» от кого-нибудь другого», – сказала себе Снежный Бутон.

В дверь постучали. Вошёл Старый Конь и с трудом поклонился.

– Госпожа, – сказал он, проходя во двор, – господин Тэ готов принять вас.

Шулень вложила меч в ножны и кивнула.

– Продолжай заниматься, – велела она девушке. – Может, тебе стоит выйти во двор к воинам, чтобы отработать новые движения? Посмотрим, сможет ли Молчаливый Волк их упредить.

Шулень казалась странно весёлой этим утром. Снежный Бутон поклонилась. Она чувствовала себя польщённой, получив разрешение пойти и позаниматься с настоящими мастерами. Направившись через внутренний двор к бойцам, она старалась идти медленно. Но когда девушка вошла, там уже никого не было, кроме Громового Кулака и Вэй-Фана.

Громовой Кулак бросил на неё быстрый взгляд. Он как раз оборачивал рукоять своего копья новым кожаным ремнём.

– Здравствуй, здравствуй, красавица, – сказал он.

– Я ищу Молчаливого Волка, – ответила она.

– Его нет здесь.

– А вы не знаете, где он?

– Нет, – ответил Громовой Кулак, не поднимая взгляда.

Снежный Бутон помедлила. Ей не нравилось, когда её игнорировали.

– Я не просто девушка, – сказала она, – я тоже воин.

– Да неужели? – хмыкнул Громовой Кулак. – Пойди тогда сразись со щенком.

– С каким ещё щенком?

– Вон с тем, – и Громовой Кулак кивнул на сидящего в тени Вэй-Фана.

Вэй-Фан не сводил с неё глаз. Девушка вспомнила слова твари и пошла к нему. Юноша встал. Загремела цепь, которой его приковали к сливе. Потянувшись, он обломил ветку и взмахнул ею словно мечом.

– Сразимся?

– Нет, – ответила она.

– Палка против стали, – предложил он.

Снежный Бутон посмотрела на него. В её взгляде сквозило удивление.

– Но я могу тебя ранить!

– Подумаешь!

Снежный Бутон решила, что ей стоит испробовать те новые движения, которые она разучила утром. Блеснул обнажённый клинок. Они поприветствовали друг друга и сошлись – палка и меч, – касаясь друг друга, испытывая, пока снова не разъединились.

– Ты хорошо дерёшься, – сказала она.

– Я чувствую удивление в вашем голосе, госпожа! Красота и мастерство, – продолжил он, когда они снова сошлись. – Пьянящее сочетание!

Ей явно не понравился его покровительственный тон, и юноша замолчал: она вновь атаковала его. Слышно было лишь, как сталь крошит дерево да звякает цепь Вэй-Фана.

Он атаковал, обходя сливу, но цепь зацепилась за ствол, и Снежный Бутон вскочила на ветви, приземлившись у него за спиной.

– Проклятье! – воскликнул он, высвобождая цепь, а потом крутанул её в сторону девушки, едва не спутав той ноги.

Их схватка становилась сложней и отчаянней по мере того, как они раскрывали свои способности. Он легко взбегал на стену, она взбегала за ним; он делал выпады, кружил, переворачивался, но она ускользала, вспрыгивая на гребень стены, чтобы сбить его с ног, прыгнув сверху. Вэй-Фан парировал удары. Клинок и палка снова встретились, но на этот раз он подошёл ближе и пригвоздил её к стене в тени сливового дерева.

– Мне кажется, я только что победил, – сказал он. Солнечные пятна играли на её запрокинутом лице. Рот был приоткрыт, она тяжело дышала.

– О боже! – пролепетала она, подражая тону беспомощной красавицы. – Что же мне теперь делать?

– Наградить? – сказал он, потянувшись к её губам.

– Посмотри вниз, – велела она.

Он опустил глаза и увидел меч между своих ног.

– Мне кажется, победила я.

Он улыбнулся. Их тела всё ещё были прижаты друг к другу. Он чувствовал мягкость её груди и бёдер, смотрел на её губы. Снежный Бутон позволила ему нагнуться и поцеловать её, но когда он закрыл глаза и улыбнулся, то напомнил ей её собственную мать. Девушке пришли на ум слова кошмарного монстра: «Вижу, ты и впрямь дочь Цзяолун. Но не в большей степени, чем он – её сын». Она отстранилась, поклонилась и, развернувшись, поспешила прочь со двора.

* * *

Той ночью Снежный Бутон не могла уснуть. Она лежала с закрытыми глазами и ждала, пока дыхание Шулень не выровнялось и не замедлилось.

– Учитель? – прошептала она.

Дыхание спящей оставалось ровным. Снежный Бутон подождала ещё немного, затем медленно соскользнула с кровати, осторожно, чтобы не потревожить Шулень. Накинула вышитый шёлковый платок и вышла наружу.

Снаружи было холодно. Девушка зябко передёрнула плечами, опустила голову и пошла дальше. Она не пользовалась ни воротами, ни переходами, легко взбегая по стенам и прыгая с крыши на крышу, пока не спустилась во внутренний двор к Вэй-Фану. Тот спал. Едва девушка приземлилась, как чья-то рука схватила её руку чуть выше локтя.

– Тебе следует быть осторожней, – сказал Молчаливый Волк.

– Да, мастер, – ответила она.

– Что привело тебя сюда? – Глаза Молчаливого Волка были мрачными.

– Я хотела поговорить с Вэй-Фаном, – ответила девушка.

Чем больше она смотрела на спящего юношу, тем больше подобия находила. Ей стало жутко.

– Как тебе нравится твой учитель? – спросил Молчаливый Волк.

– Она замечательная, – ответила Снежный Бутон.

– Прекрасно, – кивнул он. – Служи ей верно.

– Я буду, мастер. – Она поклонилась.

* * *

Снежный Бутон ничего не могла с собой поделать. Она пересекла двор, пройдя туда, где, прислонившись спиной к стволу сливы, сидел Вэй-Фан.

– Что лучше, – спросила она, – клетка или цепь?

– Ни то, ни другое, – ответил он.

– Я всё думаю о том духе-призраке. – Она села рядом и посмотрела на него.

– Не спрашивай меня об этом.

– Почему?

– Мне кажется, она найдёт меня. Я едва могу заснуть, когда о ней вспоминаю. А что будет, если я засну? Или если они заснут? Если тебя не окажется здесь? Будь у меня меч, я мог бы по крайней мере сражаться.

– А ты хочешь сражаться?

– Да, – сказал он. – Ты знаешь, где меч?

Она покачала головой и присела рядом на корточки.

– Никак не могу разобраться, что именно я к тебе чувствую.

– Любовь?

– Нет.

– Жаль.

Девушка взглянула на него, и он не был уверен, что она собирается сказать.

– Мне кажется, я тебя знаю.

– Правда?

Она кивнула, Вэй-Фан нахмурился.

– Знаешь, когда ты смотришь на меня, мне тоже начинает так казаться, – произнёс он. – Не слишком приятно.

– Почему?

– Ты напоминаешь мне мою мать. Долго рассказывать.

– В какой день ты родился? – спросила она.

Вэй-Фан странно посмотрел на неё.

– Зачем ты спрашиваешь? У тебя на примете есть сваха, которая подыскивает мне невесту?

Снежный Бутон смотрела на него.

– Ну, – медленно сказал он, – моя мать всегда была немного странной, когда речь заходила о дне моего рождения.

– Неужели?

– Да. А ещё моя мать точно так же говорила: «Неужели?»

– Я польщена.

Он улыбнулся.

– Я не говорил тебе, что ушёл из дома?

– Нет.

– Мать пыталась женить меня. Пришла сваха составить мой гороскоп. И мать повела себя странно, когда та спросила о дне моего рождения.

Снежный Бутон кивнула.

– Ну так когда ты родился?

– На двадцать восьмой день двенадцатого месяца десятого года правления императора Гуансюя.

– Год змеи? – спросила она.

Он кивнул, поднял взгляд от земли и увидел, что Снежный Бутон покусывает губы, а её брови нахмурены.

– Что такое?

– Как звали твою мать?

– Ю, – ответил он и нарисовал иероглиф на ладони. Такой же, как иероглиф слова «рыба».

– Она была замужем? – спросила Снежный Бутон.