Убей меня своей любовью - Маргарита Южина

Конечно, ничего он несчастной женщине объяснять не стал. Не станешь же рассказывать про все расследование! Ну и к чему тогда говорить, что эта Леночка и не Леночка вовсе, а самая что ни на есть Милочка! Или Татьяна Дутова, как там правильно-то? Это определенно она! И рыженькая, и хорошенькая, и мамаша пьянь хроническая! Ой-ё! Ну чего только в жизни не бывает! Хотя… чему удивляться? Он же не просто так набрел на эту Олесю! Он увидел записку в кармане у мертвой Милочки… Как бы еще не проболтаться бедной женщине, что Милочка-то уже того… скончалась.

– Спасибо большое, – откланялся Дуся и стал выходить.

– Сто-о-о-ой! Куда?!! Я ж еще банки не собрала! – вцепилась в него мертвой хваткой Наденька.

– Так некогда мне, меня таксист, наверное, уже обматерил! – вырывался Дуся, но девчонка не сдавалась. Она сильно толкала мужчину обратно на стул и раздувала свои яблочные щеки:

– А я говорю – сидеть! Сидеть и ждать! Меня! Вам чо – не все равно, кто вас материть станет? Моя мамка лучше всякого таксиста матом кроет! Ждите, я быстренько!

Девчонку пришлось ждать еще минут сорок. Правда, таксист и не думал нецензурно выражаться – он просто включил счетчик. А когда Дуся рассмотрел, сколько ему придется выложить, он сам выдал такую забористую фразу, что ему бы позавидовала даже матушка Наденьки.

Всю дорогу Надюша щебетала, перекрикивая магнитолу. Дуся чуть было самолично не придушил девчонку, так она ему надоела, да к тому же мешала сосредоточиться. Он заново прокручивал все, что ему рассказала Вера Петровна, и все думал – как эту информацию приладить к убийству Милочки.

Значит, девчонка убежала в город, в деревне оставила мать Олесю, эта Олеся от чего-то скончалась… Вот со смертью этой Олеси ничего не ясно. Дуся и вовсе бы решил, что дамочка просто сбежала от оборзевшего супруга, да и живет себе с кем-нибудь тихой, спокойной жизнью, но вот записка… Там же определенно говорится, что мертвая Олеся не станет молчать, и Милочка написала об этом, так сказать, предупредила… Стоп!.. Зачем? Зачем Милочка сама себе писала какие-то там записки? А может… может, это не она писала, а ей написали? Значит, ей написали, она от кого-то ее получила… Нет, даже не так – ей передали записку, а потом ее же и убили, ну чтобы два раза не возвращаться… И все это творилось в доме у Дуси! И никто даже не заметил, что у них под носом творится! Ходит по квартире черт-те кто, девчонок убивает, а хозяева ни ухом ни рылом…

– Мущщина! Эй, мущщина, ты что – окаменел весь? – долбила Дусю по темечку надоевшая Надька с заднего сиденья. – Тебя как зовут-то? А то едем-едем, а познакомиться и не додумались! Как зовут тебя?

Дуся от злости даже зашипел. И когда же они отделаются от этой милой непосредственности? Хоть бы скорее сбагрить ее.

– Зовут Зовуткин, величают – Уткин! – раздраженно процедил он маманину поговорку, уворачиваясь от дотошной девичьей руки.

– Так я чо грю-то, товарищ Зовуткин, – осенило Наденьку. – Вдруг Люськи-то, сеструхи моей, дома не окажется? Давай я лучше у тебя пока остановлюсь, а? Мне мамка, промежду прочим, так и сказала – ты, грит, сразу-то к Люське с банками не прись, к мужику прилепись, авось он тебя хоть с молоком возьмет. Так я и грю – давай к тебе!

– Шиш! – Дуся подскочил. – Ты куда ехала? К сестре? Вот и не меняй курса! Ишь, какие вы сейчас молодые все непостоянные! Надо быть скромнее! Вести себя понезаметнее, что ли… Где твоя девичья робость, я интересуюсь?

– Да на фига ж она мне сдалася?! – взорвалась Надька. – У нас вон все девчонки в город перебрались! Даже сеструха моя! Вы Люську мою видали?! Рожей – вся в колхозного борова! А в городе устроилась! А я с этой робостью до старости из деревни не вылезу! Вези к себе!

Дуся понял, что если он задержится в такси хотя бы еще минут на десять, то из салона выйдет уже женатым человеком – Наденька насела всерьез.

– Молодой человек! – тихонько обратился он к таксисту. – Высадите меня здесь. Сколько я вам должен?

С самым милым выражением лица парень назвал совершенно астрономическую сумму, но Евдоким скупиться не стал, и пока гневная Наденька стремительно выгружала банки, пытаясь прочно прилепиться к городскому жителю, он уже несся к автобусной остановке, бодро петляя между дворами.

Дома пахло пирогами и тефтелями. У Дуси сразу же заурчало в животе, он прямо в верхней одежде ворвался на кухню и ухватил мясной шарик со сковороды.

– Евдоки-и-им, – раздался за спиной осуждающий голос. – А руки?

– Да на кой вам всем мои руки сдались? – с полным ртом огрызнулся проголодавшийся Дуся. – Я ж их не кусаю, не жую, не облизываю!

Девушка, видимо, обиделась, потому что фыркнула и подалась в комнату смотреть телевизор. И даже не спросила, где Дуся пропадал столько времени. Но он решил все рассказать сам. Вот сейчас он только поест… нет, сначала помоет руки… да нет же! Сначала разденется, снимет куртку…

А Инга вовсе и не сердилась. Пока Евдоким звучно плескался в ванной, она шустро накрыла на стол и уже поджидала его с приветливой улыбкой на лице.

– Пока тебя не было, тебя завалили эсэмэсками, – сообщила она, когда тот уселся. – Все пишут и пишут, телефон дилинькает и дилинькает. А почему ты его никогда с собой не берешь? Или ты не знаешь, но его можно везде с собой носить, очень удобно и даже модно. Сейчас все носят.

Да знает он, что можно носить! Он ведь только потому и купил, что все носят. Еще и выбрал себе самый навороченный. И даже носил его всегда поверх куртки, на таком шнурочке красивом – блестящем! И вот этот телефон у него сперли в первый же день, только шнурочек и остался. Пришлось купить себе новый, а к нему замечательную такую маленькую кожаную сумочку, которая к ремню крепится. Но вот только на работу он не ходил – сидел с Машенькой в декрете, а дома на спортивные штаны сумочку цеплять не хотелось – штаны немедленно сползали, пришлось устроить телефон в серванте. А поскольку Дусе никто не звонил и самому ему никуда срочно телефонировать не приходилось, то всякий раз, выходя из дома, он его благополучно забывал. А вот теперь – поди ж ты! Кто-то письма строчит!

Дуся с важным видом поднялся из-за стола и взял телефон.

«Завалили» его всего одним посланием. Писал, конечно же, Яков Глебович. «Дуся! Мать твою!.. Собирай деньги! Скоро собираются выписывать!» – нежно напоминал о себе отчим, и Евдоким недоуменно перекривился – чего собирать-то, пошел в банк да снял сколько нужно…

– Кто тебя? – интересовалась из кухни Инга.

– Да это… с работы пишут, – врал Дуся, придавая своей особе некоторую значительность. – Просили приехать на эту… на конференцию, хотят, чтобы доклад сделал… о правильном воспитании Машеньки. Да я откажусь, наверное, некогда мне…

Инга восторженно округлила глаза, а чтобы добить ее окончательно, Дуся неожиданно для себя сообщил:

– А ведь Милочку-то того… убили!

Из рук Инги выскользнула вилка.

– Как это… убили? С чего ты взял? – постаралась спокойно спросить она.

– Ну так… с чего взял… по телевизору видел! – нашелся Евдоким. – Прямо так крупным планом, во весь экран и показали… Ее нашел какой-то парень у себя в «Жигулях», на заднем сиденье. Он приехал к любовнице, оставил машину, а когда обратно садился, любовница его отпускать не захотела. Как закричала на всю улицу: «Андрюша! Кобель ты последний! Немедленно назад! Я еще с тобой свою жизнь не построила! Или идешь назад, или я иду к твоей жене!» А кругом же ночь, слышно все за версту! Ясное дело, что после таких криков соседи долго спать не захотят, и как потом этому Андрюше домой возвращаться? Ну он плюнул сгоряча, и снова к своей полюбовнице отправился. А машину свою закрыть забыл. Но у нас ведь какой народ пошел! Вместо того чтобы у парня простенько так угнать машину или, на худой конец, все из салона вытащить, так они еще и добавили! Аккуратненько ему на заднее сиденье труп девичий подложили! Вот мало парню забот с любовницей – она не знает, от кого беременна, так еще и Милочка наша там разлеглась! Нет, определенно мужику не повезло, развод как минимум. Прям никаких мозгов нет! А если на этом трупе отпечатки пальцев окажутся?

Тут Дуся вдруг сообразил, что сказал, и резко побледнел.

– Это навряд ли… – задумчиво проговорила Инга. – Даже если и останутся, что с них толку? По отпечаткам преступника можно вычислить, если он уже проходил по милицейской картотеке, или если его уже подозревают… во всяком случае, никого еще по одним отпечаткам не находили…

– Фу ты… ну слава богу… А то я уж так перепугался… – выдохнул Дуся и снова ругнул себя за несдержанность. – В смысле, перепугался, что сейчас всех начнут на улицах останавливать и отпечатки брать, анализы крови, мочу в баночках, спичечные коробочки… а нам же, сама знаешь, сейчас другими делами заниматься надо… – заметал он, как мог, свою оплошность.

Но Инга ничего не замечала. Она всерьез расстроилась из-за гибели Милочки. Сидела теперь хмурая и сосредоточенно пихала в рот четвертую тефтелину.