Афины на пути к демократии. VIII–V века до н.э. - Валерий Рафаилович Гущин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О Фемистокле Плутарх пишет, что тот, будучи, по-видимому, еще молодым человеком, несмотря на репутацию выскочки, нравился народу, поскольку проявил себя неподкупным судьей (Plut. Them. 5). По-видимому, речь идет о гелиэе. Корнелий Непот рассказывает, что Фемистокл «погрузился в общественные дела, усерднейше трудясь на пользу друзьям и ради славы. Постоянно участвовал он в частных тяжбах, часто посещал народные сходки» (Nep. Them. 1). Впрочем, можно предположить, что Фемистокла более привлекали государственные дела, а не судебные разбирательства. Этому он, в сущности, и обучался в молодые годы. «…Утверждают, – отмечает Плутарх, – что Фемистокл был последователем Мнесифила Фреарского. Последний не был ни преподавателем красноречия, ни одним из тех философов, которых называли физиками; он избрал своей специальностью то, что тогда называли “мудростью”, а в действительности было умением вести государственные дела, практическим смыслом. Это учение Мнесифил унаследовал от Солона и превратил в философскую школу» (Plut. Them. 2).
Что же касается Аристида, то наибольшую известность в это время он, скорее всего, обретает как гелиаст. В «Афинской политии» будет сказано, что Фемистокл считался афинянами искусным в военных делах, а Аристид – в гражданских (Arist. Ath. Pol. 23. 3)[546]. Подробности судебной деятельности Аристида мы узнаем от Плутарха. «Рассказывают, что однажды он привлек к суду своего врага, и после обвинительной речи Аристида судьи отказались слушать ответчика, потребовав немедленного вынесения приговора; тогда Аристид вскочил и вместе с обвиняемым стал просить, чтобы того не лишали законного права высказаться в свою защиту. В другой раз, когда он был судьею в тяжбе двух частных лиц и один из них сказал, что другой причинил много неприятностей Аристиду, тот заметил: “Вот что, любезный, ты лучше говори о том, обижал ли он тебя: ведь я занимаюсь твоим делом, а не своим”. Когда ему был поручен надзор за общественными доходами (epimeletes), он уличил в огромных хищениях не только лиц, занимавших государственные должности одновременно с ним, но и тех, кто занимал их прежде, в особенности Фемистокла…» (Plut. Arist. 4).
В этом отрывке содержится информация о нескольких фактах. Во-первых, о привлечении Аристидом к суду некоего врага и выступлении на суде (у Плутарха упомянут dikasterion) с обвинительной речью. Как известно, в Афинах существовало два вида судебных процедур – dike и graphe[547]. Первый – dike, имеющий отношение к тому, что можно назвать гражданским правом, инициировался обращением к судьям, т. е. рассматривался в гелиэе. В нашем случае Аристид сам подал в суд на своего обидчика, т. е. это было его частным делом (dike idia). Другой эпизод рассказывает об исполнении самим Аристидом судейских функций и вынесении им решения по гражданско-правовому иску – возможно, также в ходе разбирательства типа dike. В этом случае Аристид участвует в разбирательстве тяжбы частных лиц, очевидно, будучи гелиастом.
В третьем эпизоде мы видим Аристида исполняющим должность эпимелета – надзирающего за доходами[548]. По-видимому, именно это позволило ему подать в суд за растрату казенных средств на влиятельных лиц. В этом случае, возможно, имела место иная процедура – graphe[549], которая также могла рассматриваться гелиэей. Во всяком случае, известно, что немало процессов против должностных лиц инициировались именно народным собранием[550]. Таким образом, два первых случая, скорее всего, проходили в народном суде – гелиэе. С гелиэей, возможно, связан и третий эпизод – разоблачение хищений, хотя не исключено, что это дело слушалось и в ареопаге. Учитывая то, что Фемистокл, упоминаемый среди расхитителей, не пострадал, можно предположить, что информация о хищениях прозвучала в народном собрании.
В ответ на выпад Аристида Фемистокл, «собрав многих недовольных Аристидом, обвинил его, когда тот представил свой отчет, в краже и, как сообщает Идоменей, выиграл дело. Но первые и лучшие из афинян возмутились, и Аристид был освобожден от наказания и даже вновь назначен на прежнюю должность» (Plut. Arist. 4). Если считать данное свидетельство достоверным и обратиться к анализу его юридической стороны, то в «первых и лучших» следует видеть ареопагитов. Хотя должностные отчеты (euthynai) сдавались ареопагу, отдельные граждане могли привлечь любое должностное лицо к ответственности, используя при этом народное собрание – право обращаться с чрезвычайным заявлением (исангелией)[551]. Это, по-видимому, и сделал Фемистокл, инициировавший судебное разбирательство. Но ареопагиты, если верить Плутарху (а точнее, Идоменею), не дали хода делу, освободив Аристида от ответственности. Ареопаг в данном случае противопоставил себя народному собранию, что позднее станет одним из мотивов его реформирования Эфиальтом.
На этом противостояние двух политиков не завершается. «Фемистокл, – продолжает Плутарх, – распространял слухи, будто Аристид, разбирая и решая все дела сам, упразднил суды и незаметно для сограждан сделался единовластным правителем – вот только что стражей не обзавелся» (Plut. Arist. 7). В этом пассаже содержится любопытная информация. Во-первых, Фемистокл очевидно намекает на то, что Аристид установил чуть ли не тиранию, подменив собой демократические институты. Во-вторых, сказанное позволяет считать суды (в данном случае – гелиэю) важнейшим демократическим институтом. Гипотетически можно предположить, что речь в данном случае идет об ареопаге. Однако, учитывая компетенцию ареопага, не рассматривавшего частные гражданские иски, выскажем предположение, что Аристид обрел исключительный вес и влияние именно в народном суде гелиэе. Если это так, то Фемистокл, считающийся представителем демократического течения, соперничает с народным судьей (гелиастом) Аристидом.
Можно высказать еще одно предположение. В 80–60-е годы V в. до н. э. гелиэя перестает быть просто апелляционным судом, т. е. судом последней инстанции. Она становится местом, где рассматриваются гражданские иски, т. е. судом первой инстанции. Сказанное выше свидетельствует о том, что в 80-е годы гражданские иски уже рассматривались гелиэей, в данном случае – Аристидом. Кроме того, именно в эти годы, считает Т.В. Кудрявцева (хотя она не берется назвать точную дату), гелиэя делится на судебные палаты – дикастерии[552]. Если это так, то обвинения Фемистокла в «единовластии» Аристида, пожалуй, указывают на то, что гелиэя еще не была разделена на дикастерии.
Вскоре соперничество Аристида и Фемистокла получает новый импульс. Последний выступает с так называемой морской программой. Поводом для ее принятия становится продолжавшийся конфликт с Эгиной. Фемистокл, судя по сообщениям источников, выступал активным сторонником борьбы с эгинцами. Его оппонентом в этом вопросе был Аристид[553]. В 483/2 г. до н. э. архонтом становится зять Фемистокла Никодем (Plut. Them. 32), что дает ему в руки дополнительные «козыри»[554]. Да и сам Фемистокл в этом же
