Самый неправдоподобный роман. Книга вторая - Юлия Коротина

А в другой части города в своем роскошном пентхаусе на 45-й Авеню Жаклин собиралась на ужин с Робертом Монтгомери. С тех пор как она развелась с мужем и переехала подальше от него, жить ей стало гораздо легче. Было такое ощущение, словно она сбросила со своих хрупких плеч непомерно тяжкий груз, нести который было уже не в ее силах. И хотя она по-прежнему любила Дэна, любовь эта уже не представлялась ей таким уж суровым наказанием. Да, он был где-то рядом — можно было позвонить ему, приехать к нему, поговорить с ним, но не надо было ежедневно заботиться о нем так, словно он до сих пор был тем беспомощным, разочаровавшимся в жизни человеком, попавшим к ней после роковой авиакатастрофы. Ведь даже после того как Дэн в прямом смысле встал на ноги, Жаклин вела себя с ним именно так: заботилась о нем, опекала, пестовала, как маленького ребенка. Она делала для него буквально все: следила, чтобы он вовремя завтракал, обедал и ужинал, чтобы его одежда всегда выглядела идеально, чтобы под рукой у него всегда были ноутбук, сотовый телефон и ключи от машины. Она поддерживала его перед важными деловыми встречами, организовывала домашние семейные приемы и деловые фуршеты в особняке. Она следила, чтобы никто не беспокоил его, если он работал в кабинете. Она сама старалась быть незаметной, но полезной, так что Дэн иногда искренне полагал, что нужные в тот или иной момент вещи появлялись под рукой сами по себе. В общем, Жаклин была идеальной женой делового и светского человека. А это очень трудная работа — быть женой миллиардера, постоянно находившегося в центре внимания общества. Вдобавок она любила его всей душой, что само по себе изматывало донельзя. Вот и получилось, что к концу их брака она просто устала быть женой Дэна Уайтхорна. Порой ей даже казалось, что он всегда знал, что она его любила — даже до ее признания перед разводом. Он просто использовал ее до тех пор, пока она была ему нужна. Ни больше, ни меньше. Но больнее всего Жаклин было думать о том, что она сама позволяла Дэну использовать ее по полной программе. Более того, она сама упивалась этим, считала наивысшим счастьем, если была нужна ему просто ради того, чтобы подать стакан лимонада или найти ключи от машины, которые он куда-нибудь потерял. Теперь Жаклин отчетливо понимала, что это была унизительная любовь. Ни один мужчина на свете, а тем более Дэн Уайтхорн не оценил бы такую жертву. А это была именно жертва. Жаль, что Жаклин поняла это слишком поздно. Если бы озарение пришло к ней раньше, вполне возможно, что ей удалось бы удержать Дэна возле себя не только в течение семнадцати лет, но и на всю оставшуюся жизнь.

Да черт с ним, с Дэном! Стоя перед зеркалом, Жаклин даже тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли. В мире полно других мужчин, которые оценят ее по достоинству. Хватит заниматься самоунижением! Хуже от этого только ей. Так зачем сидеть в четырех стенах и предаваться мукам самобичевания, если жизнь дается только один раз?.. Роберт как-то сказал ей, что человек живет только один раз, и потому надо прожить каждое мгновение этой жизни так, словно оно — последнее. В этом есть доля истины. Роберт вообще очень мудрый человек и потрясающий друг. Что ж, с сегодняшнего дня она будет жить именно так: говорить то, что вздумается, поступать так, как ей захочется. И плевать, что на это скажет Дэн Уайтхорн или его пресловутые родственники. Они ей больше никто!..

И едва она успела так подумать, в дверь позвонили, и Жаклин понеслась открывать Роберту. Достаточно было посмотреть на часы, чтобы понять, что это именно он. Боб всегда был пунктуален донельзя. Пожалуй, во всех Штатах не нашлось бы человека пунктуальнее Роберта Монтгомери. По нему можно было сверять часы. Пробегая по коридору, Жаклин на секунду остановилась перед большим во всю стену зеркалом и всмотрелась в свое отражение, поправляя прическу и стряхивая с платья несуществующие пылинки. Пожалуй, она сегодня была неотразима. Великолепное темно-синего цвета платье сидело на ней так, словно она в нем родилась. К платью Жаклин подобрала чудесный гарнитур, когда-то подаренный Дэном: платиновое колье, кольцо, серьги и браслет, инкрустированные сапфирами и бриллиантами. Темно-синий цвет платья придавал ее и без того темно-карим глазам какую-то глубокую бездонную, почти пугающую темноту. Волосы были собраны в замысловатую прическу, о структуре которой только оставалось догадываться даже самой Жаклин, поскольку ее волосами занимался один известный парикмахер. В общем, сейчас она была похожа на киноактрису, собиравшуюся получить не менее десяти статуэток "Оскар".

Конечно, это было не свидание; просто жизнь с Дэном приучила ее вести себя и одеваться так, будто в любое мгновение ей может сделать предложение руки и сердца принц крови, и это событие будет транслироваться в прямом эфире по национальному телевиденью. В Кинг-Риверз она и не подумала бы одеваться так. Она тогда даже понятия не имела о том, что когда-нибудь ей придется так одеваться. Жаклин усмехнулась, мотнула головой, отгоняя ненужные мысли и открыла дверь.

Роберт принес бутылку дорогого коньяка и неописуемо роскошную корзину алых роз. У Жаклин от такого подарка аж дух перехватило. Цветы были прекрасны сами по себе, но их было так много, что, наверное, как раз хватило бы устелить пол у ее ног. Заметив ее реакцию, Боб улыбнулся и спросил:

— Может, все-таки впустишь меня?

— А?.. Да, конечно, — спохватилась она. — Проходи.

— Это тебе, — сказал Монтгомери, протягивая ей корзину и бутылку.

— Господи, Боб, зачем мне все это? Что я буду делать с таким количеством роз?

— Как что?! — Удивился он. — Наслаждаться ими. Вдобавок ко всему я намерен тебя сегодня споить до бесчувствия, — добавил он, указывая на коньяк.

— Мы разве сегодня никуда не пойдем? — Поинтересовалась женщина, провожая его в гостиную.

— Я никуда не спешу. Столик в ресторане заказан до его закрытия, — неопределенно ответил Боб. — У нас впереди вся ночь. Разве ты куда-то спешишь?

— Нет, — сказала Жаклин, вспомнив о своем недавнем решении. — Ты подождешь, пока я поставлю цветы в вазы?

— Давай лучше я тебе помогу, — отозвался Роберт.

Он ждал на кухне, пока она, бегая из комнаты в комнату, доставала вазы. Периодически Боб ловил на себе ее странный взгляд: полувопросительный, полусчастливый — в общем, какой-то загадочный. Складывалось ощущение, что Жаклин внимательно изучает его, задаваясь вопросом, почему он вдруг решил подарить ей столько роз. Роберту казалось, что он читает ее мысли. Зачем он подарил ей цветы? Есть ли в этом его поступке какие-то скрытые мотивы? Постепенно эти вопросы перешли в его собственные, хотя даже если бы Жаклин вдруг спросила его, он и сам бы не смог ответить наверняка. Поддался первому порыву? Да. Но никакого скрытого смысла. Это уж точно. Ему всего лишь захотелось поднять настроение Жаклин. Ведь после развода с Дэном она впала в такую депрессию, что как он ни старался, не смог вернуть ее в прежнее жизнерадостное расположение духа. Она улыбалась, старалась вести себя как прежде. Глядя на нее со стороны, никто и не сказал бы, что эту чудесную милую женщину терзает глубокая душевная боль. Но боль была. Да и Роберт, скорее, не видел ее, а знал о ней. Вся эта история с разводом проходила у него на глазах, и ему самому до боли в душе было жаль Жаклин. Дэн просто сумасшедший, раз отпустил эту женщину, да еще причинил ей боль. И он совсем сошел с ума от Джессики. Хотя если уж до конца быть честным, он сошел от нее с ума еще тогда — двадцать с лишним лет назад. Дэн не обращал внимания ни на чьи чувства. Его не волновали чувства Максвелла Колфилда, у которого он уже второй раз (если не третий) уводит любимую женщину. Ему было наплевать на чувства Клер Хьюстон (теперь уже Стефенс). Он просто не верил, что она любила его. Удивительно, что после всех ее перипетий с Дэном она не только смогла влюбиться в такого человека, как Дерек Стефенс, но и влюбить его в себя и жить с ним счастливо в браке. Роберт сделал ошибку в той истории, встав на сторону Дэна и Джессики. Из-за них он едва не потерял многолетнюю дружбу с Клер. А ведь дружить с ней он начал раньше, чем с Дэном.