Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник) - Юлия Кузнецова

– Ну все, хватит, – решительно сказала я, схватив Нику за руку, – пойдем от еды куда-нибудь. Вон, в тот магазин одежды!

Да, Никина мама хотела бы, чтобы дочь ела непрерывно, но есть же здравый смысл!

– Фу, – сказала Ника на пороге магазина, в котором все: и вывеска, и витрина – было оформлено в цвет итальянских скатертей – в красно-белую клетку, – это же «Тати»!

– Что? – не поняла я.

– Ну, самый дешевый магазин одежды! Террибл, хани! Я не собираюсь тут ничего покупать!

Она с отвращением оглядела плохо одетых женщин, роющихся в коробках, куда была свалена вся одежда на продажу. Среди женщин было много американок, которых всегда узнаешь по дутым курткам и желтым ботинкам, а еще по громким окрикам, с которыми они демонстрировали друг другу растянутые футболки и мятые джинсы, вылавливая их из коробок.

– Погоди-ка! – Я схватила Нику за руку. – А вот та дама? Разве она дешево одета?

Ника прищурилась.

– Хм, нет… Пальто из кашемира… Шелковый платок на плечах. Сапожки и сумочка из крокодиловой кожи… Слушай, их она точно в Галери Лафайет[42] приобрела!

– Может, они поддельные?

Ника смерила меня презрительным взглядом:

– Ты думаешь, человек из мира моды не может определить, поддельная сумочка или нет?

– Ты же ее не щупала.

– О’кей!

Ника быстрым шагом пересекла помещение магазина, брезгливо обходя развалы одежды. Я последовала за ней на отдалении. Ника подошла к элегантно одетой даме и спросила громко:

– Do you speak English? I’m the member of «Greenpeace» organization[43].

Дама сначала посмотрела на Нику, потом на сумочку, потом снова на Нику и улыбнулась. Так холодно, одними губами.

– Do you want a certificate?[44] – спросила она с сильным акцентом.

Ника кивнула.

– Ok. – Изящным движением дама открыла сумочку и выудила оттуда какую-то бумажку.

– Thanks, – кивнула Ника.

– What about your documents?[45] – спросила дама.

– Sorry, I forgot them at home[46], – с милой улыбкой заявила Ника, потом развернулась ко мне и скорчила гримаску: «Мол, что, съела?» Она кивнула мне на выход, но я покачала головой. Даже если у дамы есть сертификат на сумку, что она может высматривать в этом дешевом магазине? Может, тут все-таки не слишком плохая одежда, и я смогу выбрать что-то для себя, чтобы щегольнуть новинкой из Парижа в классе после каникул?

– Я жду тебя у выхода, – бросила Ника, а дама в это время развернулась к куче барахла и снова начала его перебирать, не снимая перчаток. В ее взгляде не было брезгливости, скорее – сосредоточенность. Я подошла к соседнему ящику, выудила огромные мужские трусы-боксеры с крокодилами, подавила смешок, но дама и так не обращала на меня никакого внимания. Она явно искала что-то конкретное.

Я бросила взгляд на скучающую Нику, опершуюся о дверной косяк, и последовала за дамой. Она переходила от ящика к ящику и наконец выбрала какие-то две белые вещи, которые понесла на кассу. Я глянула в тот же ящик. Там были вещи только белого цвета. Покопавшись, я выбрала блузку, как раз примерно своего размера. Синтетика, конечно, но, с другой стороны, можно не гладить после стирки и с джинсами сочетается.

Стоп! Задумавшись о джинсах, я вспомнила и о штанах! Оглянувшись на Нику, снова приблизилась к ящикам. Покопалась в них немного, и – о, чудо! Мне попались треники из мягкой ткани. Размер был огромный, но я могла затянуть их на поясе. Зато как свободно можно будет двигаться!

Я заторопилась к кассе, у которой как раз стояла дама, сжимая в руках кошелек, тоже, конечно, из крокодиловой кожи.

Кассир аккуратно развернула вещи, выбранные дамой (это оказались две маленькие футболки, совсем маленькие, как на ребенка), аккуратно сложила их, упаковала в пакет и вручила даме. На выходе Ника не удержалась:

– What about the certificate for your money-bag?[47]

Но дама только смерила ее спокойным презрительным взглядом.

Пока они переглядывались, я быстренько пробила на кассе свои штаны, заплатила и спрятала к себе в рюкзак, а потом уже протянула блузку. Кассирша особо не удивилась, что я плачу за каждую вещь отдельно. Она зевнула и сказала про блузку:

– One euro.

– Один евро? – поразилась я, чуть не выронив кошелек. – Wow!

Американка, стоящая в очереди за мной, подмигнула мне и протянула кассиру огромный пиджак.

– Что, накупила гарбиджа? – спросила Ника, когда мы вышли на улицу.

– Только блузку. Но, Ника, ты не поверишь, она всего евро стоила! Я еще туда вернусь! Один евро, а?!

– Мэйби, ее с убитого сняли?

– Да брось! Та тетка, у которой ты сертификат на подлинность сумки просила, тоже там закупилась!

– Я просила не сертификат на подлинность. Я просила сертификат, где указано, что аллигатор, из которого сделана сумка, специально выращен на ферме для этой цели. А не пойман в джунглях. Такие правила.

– Откуда ты знаешь?

– У моей мамми такая же. У нее даже два сертификата – второй на ручку этой сумки. Она из другой кожи сделана.

– Вот вы живете!

– Таков мир моды. А что касается этой вумен… Что она купила?

– Футболки маленького размера.

– Велл, это явно не себе. А каким-нибудь… детям-сиротам. Или внукам, которых она не любит. Ты тоже свою блузку сироте подаришь?

– Сначала примерю, – проворчала я.

– Сначала купим еды, – покачала головой Ника. – Ты заметила? Они тут все едят багеты! Откусывают прямо на улице от батона! Тоже хочу! Пока ты ковырялась в этом гарбидже, я насчитала трех женщин, двух мужчин и пятерых детей с багетами! И все откусывали! И толстели! А мне надо срочно потолстеть, чтоб мне дали роль. Если ты вдруг забыла.

Я не забыла. Но, как назло, никаких булочных, где продавали бы багеты, нам не попадалось. А в супермаркете багет был затянут в пленку и на ощупь казался довольно черствым. Ника с горя купила себе улитку с изюмом и ванильным кремом, и мы побрели к себе.

– Вот! – вдруг закричала она. – Оно даже называется «Багет»!

Мы остановились у кафе рядом с нашим домом. В витрине его стояла корзинка, из которой торчал целый пучок багетов. Над входом было название: El Baguette. У входа в кафе охранник разговаривал с седым господином в очках и коричневом пальто, сжимавшим в руках небольшой чемоданчик.

– Пошли купим багет! – Ника бросила голубям, столпившимся у лужи, остатки булочки-улитки и поволокла меня ко входу.

Вдруг господин в очках оглянулся на нас и вздрогнул. Он поднял воротник пальто, хотя ветер в этот момент как раз стих, и заторопился вверх по лестнице.

– Docteur, docteur! Attendez-vous![48] – крикнул охранник, сделав пару шагов за ним, но потом махнул рукой и вернулся на пост.

– Ника, – пробормотала я, – тот случай с оборотнем в самолете – это у меня приступ паранойи был, конечно.

– Икзектли, – согласилась Ника.

– У меня вообще бывают эти приступы. И мания величия.

– Бывают.

– Но…

– Но сейчас я с тобой абсолютно согласна. Этот доктор почему-то испугался нас. Может, побоялся, что ты из магазина «Тати» какую-нибудь инфекцию в пакете несешь?

Я рассмеялась прямо рядом с хмурым охранником, смотревшим вслед убегающему доктору.

– Are you open?[49] – спросила Ника у него с той же милой улыбочкой, с которой просила сертификат на сумку.

Он кивнул. Мы зашли. Внутри оказалось довольно просторно: столики, покрытые ткаными скатертями, крепкие деревянные стулья, длинные темные шторы, приглушающие дневной свет, негромкая музыка. Посетители негромко переговаривались, попивая кофе.

– Est-ce que vous avez demandé quelque chose?[50] – услышали мы за спиной женский голос.

Я обернулась и ойкнула. Рядом стояла та самая дама из магазина «Тати»! Сейчас она была уже без шляпки и пальто, в джинсах и туфлях-лодочках, но самое потрясающее – на ней была белая футболка. Без сапожек на каблуках она оказалась сильно ниже, буквально одного роста со мной, так что вполне вероятно, что эту футболку она купила для себя. Я бы показала Нике гримаску «Ну что, съела?», но была слишком смущена, поэтому просто потянула подругу к выходу.

Однако Нику вся ситуация только забавляла.

– Oui! – с вызовом сказала она. – Oui, nous voulons les baguettea[51].

– a, c’est juste la décoration de la vitrine[52], – улыбнулась женщина, снова – одними губами.

– En ce cas, peut-être, les gâteaux? Est-ce que vous avez les gâteaux?[53] – спросила Ника ехидно.

Женщина кивнула и проводила нас к витрине, на которой были выставлены десерты.

– Кафе называется «Багет», а багеты только искусственные, – прошептала Ника, хмыкнув.

– Может, они их еще не напекли, – прошептала я в ответ, покосившись на дверь кухни, за которой кто-то гремел противнями.

О, чего только не было на витрине! И крем-брюле с соблазнительной сахарной корочкой, которую так и хотелось надломить ложкой, и крошечные профитроли, политые шоколадом, и булочки-бриоши со смешной «пимпочкой» на макушке, и миндальный торт, и сахарное печенье-черепица, и безешки всех цветов радуги.