Босиком за ветром (СИ) - Татьяна Александровна Грачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зофья направилась к двери, но Крис остановил её.
— Скажите, пожалуйста, Славке, что нельзя прыгать на крышу поезда. Это опасно.
— Да неужели. А ты ей это почему не сказал?
Крис замялся, не знал, как объяснить. Но Зофья сама догадалась и сформулировала его смутное ощущение в ясную мысль:
— Не хочешь быть тем, кто обломает ей крылья.
До самого вечера Славка планировала побег: собирала рюкзак, обстругивала острую палку, чтобы ловить белок и енотов, если у них закончится еда, и окунала спички в расплавленный воск на случай дождя. Крис охотно участвовал в подготовке великого побега и только поздно вечером, когда они ложились спать, признался Славке, что завтра вернётся к бабе Любе и останется в деревне до конца августа.
Славка спустилась к нему и села на расстеленное прямо на полу одеяло.
— Ну и ладно, оставим рюкзак на чёрный день. Если что, знай, всё готово, и не забудь меня взять с собой. Обещаешь?
Крис неловко улыбнулся.
— Обещаю.
Они одновременно притихли, услышав шаги на горище. Переглянулись. Славка ответила на его немой вопрос:
— Нет, не голуби. Не знаю кто, но иногда словно кто-то бродит по дому. Мама сказала, что это свои.
Лунный свет выделил верхние полки с пластилиновыми фигурками, добавляя им потусторонней жути, Крис снова вздрогнул.
— Не страшно тебе спать с ними в одной комнате?
— Нет, — удивилась Славка, — чего их бояться? А тебе страшно?
Крис сделал вид, что вопрос его оскорбил. Хотел сказать, что это всего лишь фигурки и вообще глупо такого бояться, но наткнулся взглядом на белого кролика с вампирьими клыками и сказал правду:
— Страшно.
Славка вернулась на кровать, но сдвинулась к самому краю и, спустив руку, нащупала плечо Криса, потом тронула локоть, добрела шершавыми пальчиками до запястья и обхватила его ладонь.
— Не бойся, я буду охранять твои сны.
Крис ничего не ответил, но руку не выпустил. Хотя чувствовал себя очень странно: смущённо и одновременно радостно. Славка задремала чуть позже. Едва вывалилась из реальности, сразу же забралась в его сон. Он сидел за большим обеденным столом в окружении семьи. Но, несмотря на идеалистическую картинку и почти счастливую атмосферу, в воздухе чувствовалось напряжение, пахло не выпечкой, а свежей кровью, а над головами вместо потолка клубилось грозовое небо. Славка собрала букет тёмных дымных струек, скатала их в плотный клубок и разорвала на мелкие клочки. К сожалению, победить страхи таким грубым способом было невозможно, разве что очистить от них один-единственный сон.
Покидая его сновидение, она прошептала:
— Спи спокойно, Шинук.
Однажды она уже изменила его кошмар, хотела избавить его от страха перед бабой Любой, но в итоге наделила боязнью красноглазых белых кроликов. Зато теперь ночами Крис не проживал раз за разом собственное ошкуривание. Хотя от страха перед пожилыми людьми не избавился. Славка случайно затолкала его на нижний слой подсознания, а доставать оттуда пока не умела ни моменты радости, ни страхи.
Мама иногда ругала Славку, когда та плела слишком уж жуткие кошмары, особенно из мести. Поэтому Славка предпочитала мстить молча. Тогда в июле, сбросив обет молчания, чтобы защитить Криса, она создала самых жутких существ. Не пожалела ни Джека, ни Витька, ни тем более Диму. Всем подарила первосортных личных монстров. За Джеком всю ночь гонялся разъярённый Бибигаши, похожий на быка с горящими глазами и ветвящимися рогами. На рогах Бибигаши висели внутренности всех, кого он догнал. Джека он тоже догнал, несколько раз, после этого на его рогах прибавилось трофеев, а в теле Джека появились рваные дыры.
А Витька заклевала цаплевидная Шухшухга с перьями-саблями. Произошло это как-то слишком быстро, он испугаться толком не успел. Славка потом долго не могла вылепить его кошмарик, слишком уж сон получился скоротечным. А вот Диме достался Дэшквонэши — хищная кровожадная стрекоза, откусывающая головы. Дэшквонэши прилетала к Диме несколько раз и, стоило ему отрастить голову, снова её откусывала.
Миху и Машку Славка не тронула. Миха не заслужил таких ужасов, а Машку ей стало жалко. Судьба и так её наказала, поселив в сердце симпатию к мерзопакостному Диме. Она хорошо скрывала свои чувства, но Славка вспорола полотно её сна и вытащила на поверхность первую любовь. На всякий случай узнала болевую точку, если вдруг Машка надумает обижать Криса.
Сегодня Славка планировала забраться в сон бабы Любы и посмотреть, чем её можно напугать. Только вышло так, что сама испугалась. Баба Люба сидела на ступеньках у дома и душила пульсирующей свиной кишкой младенцев. Душила и складывала под крыльцо. При этом пела какую-то тихую колыбельную и даже улыбалась. И это не было её кошмаром, сон был полон неги и тихого счастья. После таких снов люди обычно просыпались отдохнувшими и умиротворёнными.
Славка оторопело наблюдала за ней, пытаясь нащупать хотя бы тоненькую нить страха, но не смогла. Выпала из сна и провела ладонью по влажному лбу. Пожалуй, баба Люба будет пострашнее Дэшквонэши и даже Наашджи вместе взятых. Страшнее всего на свете — люди, которые зло не считают злом.
Утром Славка проводила Криса домой. Сразу не ушла, на всякий случай спряталась на дереве за домом. Готовилась его спасти, если вдруг баба Люба достанет свиную кишку или ивовую ветку. Но та оглядела внука равнодушным взглядом, будто не сама вчера располосовала его спину.
— Только попробуй ещё раз сбежать, посажу под замок.
Крис промолчал. На оставшееся лето у него были планы, и равнодушие бабушки его вполне устраивало. Не любит, ну и пусть! Зато и не следит, и не ограничивает.
Большую часть августа он провёл со Славкой. Если не бродил где-нибудь в лесу или на Старом кладбище, Витек подкармливал его столовскими здоровенными котлетами и звал играть в «Пекаря». Но чаще Крис пропадал в лесу. Вместе со Славкой они убирали заброшенные могилки, разносили свежие цветы и собирали горькую полынь. Славка научила Криса грести в лодке и ловить рыбу. Подарила свою удочку и сделала себе новую, украсив поплавок зелёным пером петуха.
Чаще всего они встречались на поляне в пересечении мерцающих тропок, под шатром той самой ивы, у склонившегося
