Если завтра в поход… - Владимир Невежин

Эта часть предложений полпреда стала реализовываться уже со второй половины ноября 1939 г. Советские газеты угрожали «финским забиякам», писали о «непобедимости» и «несокрушимости» РККА. По дипломатическим каналам в Москву передавалась информация о росте недовольства резервистов, призванных в финскую армию, о падении в ней дисциплины и появлении признаков «разложения».[408]

Сразу же после срыва советско-финляндских переговоров К.Е. Ворошилов отдал приказ Военному совету ЛВО завершить сосредоточение войск к 20 ноября и представить план конкретных боевых действий. На другой день соответствующее распоряжение было направлено в войска. СССР нацеливался на наступательные военные операции, а финны – на оборонительные. Об этом может свидетельствовать не только вышеупомянутый «План операции по разгрому сухопутных и морских сил финской армии», но и некоторые другие документы. Например, в боевом приказе N 2, обращенном к личному составу 19-го стрелкового корпуса 7-й армии (приказ подписан 23 ноября 1939 г., т.е. за неделю до начала советско-финляндской войны) прямо формулировалась задача уничтожения противостоящих финляндских частей и продолжения в дальнейшем наступательных военных действий. Характерна заключительная фраза этого боевого приказа: «День перехода в наступление будет указан особо».[409]

После прекращения переговоров с СССР в Финляндии с новой силой развернулась антисоветская кампания. Финляндское правительство рекомендовало подчеркивать в периодической печати неприемлемость сталинских предложений по территориальному вопросу, целью которых было вовлечение страны «в сферу влияния Советского Союза». Однако, как и польское руководство, финская сторона не ожидала от СССР решительных действий. Даже за пять дней до начала «Зимней войны» ставка финляндской армии в одном из аналитических документов изображала дело таким образом, что сосредоточившаяся на границе с Финляндией группировка советских войск не является наступательной.[410]

Между тем в советских средствах массовой информации развернулась работа по идеологическому обеспечению антифинляндской кампании. Так, в журнале «Пропагандист и агитатор РККА» (в разделе «Консультация») была помещена заметка под безликим заголовком «Финляндия: (Краткая справка)».[411] Судя по выходным данным, номер, в котором был помещен этот материал, сдан в производство между 11 и 22 ноября. В заметке, между прочим, встречались и такие многозначительные пассажи: «Советский народ достойным образом ответит на провокационные выстрелы зарвавшихся и потерявших разум финляндских правителей. Финляндская буржуазия и те круги, по указке которых строятся провокации финской армии на нашей границе (выделено мной. – В.Н.) будут долго помнить ответ советского правительства…».

Но о «провокационных выстрелах» с финской стороны, произведенных якобы на границе, советские официальные лица заговорили лишь 27-29 ноября 1939 г., в связи с инцидентом у деревни Майнила (об этом более подробно будет рассказано ниже). Остается лишь предположить: автор «Краткой справки» (скрывшийся за инициалами «Ф.Л.») уже заранее был осведомлен о том, что во главу угла в пропагандистских материалах должны быть положены обвинения в адрес Хельсинки за обстрел советской территории.

В целом вышеупомянутая заметка была вызывающей, грубой по форме. В частности, ее автор счел уместным напомнить о том, что Ленин назвал членов правительства Финляндии во главе со Свинхувудом «свиноголовыми», поскольку они не проявляли особой лояльности по отношению к большевикам. В тексте также утверждалось, что 7 финляндских дивизий сосредоточились на Карельском перешейке, в 32 км от Ленинграда, и был сделан однозначный вывод: «Печать и руководители правительства (Финляндии. – В.Н. ) разжигают бешеную антисоветскую пропаганду. Они прямо угрожают войной (выделено мной. – В.Н.) Советскому Союзу».

В заметке помимо прочего перечислялись (явно на основании сообщений советских представителей, находившихся в Хельсинки) негативные последствия военных мероприятий «финляндских заправил», которые якобы привели к обнищанию трудящихся и голоду в Финляндии. По этому поводу автор публикации многозначительно восклицал: «Не мешало бы финляндским „свиноголовым“… вспомнить о непрочности своего тыла. Не пора ли заткнуть рот этим зарвавшимся «воякам!» (выделено мной. – В.Н.). Далее цитировался уже приводившийся нами пассаж из передовой статьи газеты «Правда» от 3 ноября 1939 г. о советском «ответе» финнам.

Заканчивалась «Краткая справка» о Финляндии следующим характерным заявлением:

«Советский народ не поддастся на провокации хозяев финляндской буржуазии, но он также не оставит без расплаты гнусную вылазку шутов гороховых (явный намек на премьерминистра Финляндии А. Каяндера. – В.Н.) из потомства «свиноголовых».

В том же номере журнала «Пропагандист и агитатор РККА» и также в разделе «Консультация» была опубликована статья, автор которой, в частности, напоминал «поджигателям войны», что Советский Союз способен вести не только оборонительные военные действия. «Мы уничтожим любого врага на его же собственной территории», – повторял он известный лозунг советской пропаганды.[412] В условиях разраставшегося как снежный ком конфликта между СССР и Финляндией подобного рода высказывания, прозвучавшие в центральном печатном органе ПУРККА, выглядели весьма зловещими.

Между тем в ответ на неуступчивость премьер-министра Финляндии А. Каяндера, который 23 ноября публично отказался идти навстречу советским предложениям о территориальных уступках Финляндии, газета «Правда» опубликовала очень резкую по форме передовую статью антифинляндского содержания. В ней Каяндер был презрительно назван «шутом гороховым».[413]

Непосредственным поводом для начала войны СССР против Финляндии послужил уже упоминавшийся выше инцидент у деревни Майнила.

…27 ноября центральные советские газеты поместили два материала об этом инциденте.[414] Первый из них – сообщение ТАСС под характерным заголовком «Наглая провокация финляндской военщины». В нем со ссылкой на штаб ЛВО утверждалось, что 26 ноября в 15 час 45 мин советские войска, расположенные на Карельском перешейке, в километре северо-западнее деревни Майнила, подверглись неожиданному обстрелу с финляндской территории. Всего якобы было произведено семь орудийных выстрелов. В сообщении ТАСС говорилось и о жертвах, понесенных в результате этого обстрела: три красноармейца и один младший командир убиты; семь красноармейцев, один младший командир и один младший лейтенант ранены. Указывалось также, что для расследования произошедшего на месте направлялся начальник первого отдела штаба ЛВО полковник Тихомиров.

Во втором материале о Майниле, помещенном в центральных советских газетах, излагалось содержание ноты советского правительства, врученной В.М. Молотовым посланнику Финляндии А.С. Ирье-Коскинену. В ноте, со ссылкой на более высокую инстанцию – Генеральный штаб РККА, излагалась та же версия произошедшего, что и в упомянутом сообщении ТАСС. Однако она была составлена в довольно резких выражениях, отнюдь не свойственных дипломатическим документам. Так, в советской ноте содержалось априорное утверждение, что артобстрел у Майнилы был произведен регулярными финляндскими воинскими частями, которые в большом количестве уже сосредоточились у самой границы, создавая непосредственную угрозу городу. В связи с этим финнам предлагалось незамедлительно отвести воинские части «подальше от границы на Карельском перешейке» на 20-25 километров. Их действия в ноте, врученной В.М. Молотовым А.С. Ирье-Коскинену вечером 26 ноября 1939 г., были названы провокационными и квалифицировались не иначе как «нападение на советские войска».

Москва давала понять, что в Хельсинки допустили нарушение советско-финляндского договора о ненападении и о мирном улаживании конфликтов (1932 г.). Официальная версия майнильского инцидента, из которой следовало, что финны первыми открыли огонь и подвергли артобстрелу части Красной Армии, была положена  в основу интерпретации дальнейших событий: односторонней денонсации СССР договора 1932 г. и начала вооруженного конфликта с Финляндией. В Советском Союзе она являлась фактически единственной при описании обстоятельств возникновения «Зимней войны» 1939-1940 гг.

Однако данная версия уже в конце ноября 1939 г. была взята под сомнение. С.А. ИрьеКоскинен от имени финляндского правительства подчеркнул тогда, что в результате расследования инцидента удалось установить следующее: орудийные выстрелы,  о которых упоминал Молотов, были произведены близ Майнилы «с советской пограничной полосы».