Летопись Третьего мира Ч.4 Тень Ораны (СИ) - Мария Версон

Дио прекрасно знал, что какой бы не была истинная причина казни его отца, великого Аво, городу нужна была жертва, могущая дать солнцу новый источник энергии. Чья-то душа и чей-то дух, который ещё тысячу лет будет распадаться на крупицы энергии, там, в поднебесье, и даровать свет целому миру. Король не мог слиться с солнцем покуда не явился его преемник… Им должен был стать Дио.

Его родители так и не смогли выяснить, что же произошло, и почему вопреки пророчеству Светила дух изумрудного феникса родился не в нём. Никто не мог дать ответ на этот вопрос, а после смерти Аво его и искать перестали.

Дио давно смирился со своей участью, с жизнью неполноценного феникса, у которого есть только кипящая кровь, и нет силы. В далёком детстве бывали дни, когда он ненавидел себя за врождённую в него слабость, но тогда отец давал ему мощную затрещину, и вскоре…

Десять долгих лет со дня смерти отца Дио мучили вопросы, которые некому было задать. Мать так и продолжала воротить от него нос, а король никогда не пускал его в свои покои, и даже если им случалось находиться в одном коробке света, он игнорировал его. Единственным существом, оберегавшим его со дня смерти отца, был удивительный феникс по имени Ирл, который однажды согласился выслушать все вопросы юноши, и в ответ на это поведал ему удивительную сказку, в которую ни один феникс в здравом уме не поверил бы.

Но он поверил, пусть и не полностью.

За два дня до получения им звания сате, Дио, вопреки желанию короля, поднялся на самый пик башни, где солнце сияло ярко как нигде ещё, прошел мимо пары стражей, с гордостью оберегающий залы короля, и вошел в его покои.

Коронованное Светило, имя которому Рио Ди - золотой феникс, почивал на белокаменном ложе в окружении трёх наложниц. Его возраст уже давно перевалил за отметку тысячи лет, но его лицо и тело продолжали оставаться молодыми, несмотря на годы. С виду юная, хоть она была ненамного моложе короля, дева держала в своих тонких изящных руках его длинные золотые волосы и расчесывала их аметистовым гребнем.

Стоило Дио пройти сквозь толстый слой золотого света и попасть в покои короля, как его наложницы вскочили со своих мест и воспламенились каждая своим цветом:

- Никто не смеет нарушать покой Светила, - рыкнула та из них, что была матерью Дио. Разумеется, она сразу узнала сына, но для неё он не был кем-то особенным, а напротив – он был для неё ещё большим ничтожеством, нежели те же драконы.

- Я не займу много времени.

- Убирайся! – Рыкнула она, и из её рта едва ли не вырывались клубы серого пламени.

- Этот мальчишка слишком много мнит о себе, равно как и его отец когда-то…

Дио кольнуло в сердце, когда этот вроде бы тёплый и располагающий к себе голос Рио, бывший ему ненавистным, упомянул Аво.

- Пусть говорит. Что тебе нужно, Дио Ди? Вырази свою мысль четко и прямо, я не желаю слушать долгие размышления и вводные.

- Я хочу, чтобы ты позволил ей жить среди нас. – Немедля выпалил тот.

Он не назвал имени, но и король и мать Дио без дополнительных разъяснений поняли, о ком идёт речь.

Золотые брови короля чуть нахмурились. Он махнул рукой, веля всем трём наложницам незамедлительно покинуть эту комнату, и когда они с Дио остались один на один, сказал:

- Ты ещё не стал сате, а уже обременён излишним состраданием к этим низшим существам.

- Она – не низшее существо. Она наполовину феникс, такой же представитель королевского рода как мой отец или я…

- Или ты… хорошее замечание. Дио, я не желаю отворачиваться от тебя лишь потому, что мой сын, несмотря на все его проступки, любил тебя больше всего на свете. Ты – позор для нашего рода. Ты – неудача. Хм… если смотреть так, то я понимаю, почему ты желаешь привести этого ребёнка в наш дом. На её фоне твой позор не будет выглядеть столь…

Дио не в первый раз выслушивал речи о том, как он противен своей семье и всему народу фениксов. Порой ему так хотелось прервать этот поток полного презрения речи и сказать ему очень многое, но в те моменты он думал об отце и о жертве, которую тот принёс, чтобы спасти своего единственного сына.

- Я хочу, чтобы она жила среди нас, потому что она – не просто дитя. Она – наследница твоей крови. Кто знает какой потенциал лежит в смеси наших с драконами кровей. Но не это есть самое важное… Она всё же моя сестра, Рио. Я хочу, чтобы она была с семьей… Или хотя бы со мной.

- Я не пущу грязнокровку даже в нижний город, не говоря о башне! – Одна мысль об этом вызывала в душе короля, если она у него конечно осталась после того, что он сделал с собственным сыном, волну ярости. – Дио, если ты посмеешь вступить в контакт с этой… с этим отродьем, я во всеуслышанье объявлю тебя отступником, нейритом! И дорога в Хар-Терр-Крон будет для тебя закрыта до окончания срока моего правления.

- Твоё правление закончилось десять лет назад. – Не сдержался тот и сказал это.

- Убирайся, Дио Ди Неирен! Теперь это – твоё имя! Таково моё слово и я его не нарушу!

- Ну… - К концу разговора теперешний изгнанник уже расправил плечи, словно прозвание его нейритом распустило его прежде связанные крылья. – Я могу выполнять свои функции сате и не посещая Хар-Терр-Крон. Я буду молиться, чтобы твоё правление кончилось как можно скорее.

Он развернулся на каблуках, и потом ещё очень много недель во сне ему слышалось яростное биение пламенного сердца короля.

Будучи сате, Дио имел право посещать любой из домов народа дэна. Найти среди них тот, что все обходят стороной, было бы очень просто, но ему не пришлось искать: он чувствовал тепло своей сестры.

Десять лет… Все эти годы, с того дня как она родилась, Дио нутром чуял её рост, каждый её вздох и будто бы слышал её плач. С годами это ощущение становилось всё сильнее: его сестрёнка росла где-то в пещерах долины драконов, лишенная солнечного света и изолированная ото всех, кроме своей матери. Та прятала её и от драконов, и от фламмов, хотя те никогда не падали столь низко, чтобы разгуливать меж спусками в тоннели, где обитают дэна. Мать этого удивительного ребёнка знать не знала, что ни драконам, ни фениксам не сообщили о рождении её дитя, и что никто её не ищет и не желает ей смерти.

Дио с легкостью разломал слепленные давно и наспех кристаллические плиты, перекрывавшие спуск в нужную ему пещеру. Он не скрывал своих действий и шумел как мог, предупреждая обитателя этой норы о своем визите.

Он спустился вниз по несуществующей лестнице, давно превратившейся в скат с кочками и горбинками, и тут же ему на глаза попалась десятилетняя девочка, сжимающая в руках небольшой, мутный и грязный беловатый кристалл: