Заложники на Дубровке, или Секретные операции западных спецслужб - Александр Дюков

Но что же в таком случае происходило у ДК с 5:20 до 5:50?

И почему, несмотря на перестрелку между пятью и шестью, в половине шестого террористы оказались застигнуты врасплох?

На этот счет может быть несколько версий.

Во-первых, заявления официальных властей о том, что в пять часов в здании ДК что-то произошло, и террористы начали расстреливать заложников, могут оказаться достаточно правдивыми. Возможно, среди заложников действительно произошли какие-то волнения, и террористам пришлось стрелять на поражение. Стоявшие в оцеплении внутренние войска также открыли стрельбу; через некоторое время, однако, террористы связались с оперативным штабом, попытались объяснить произошедшее, и перестрелка прекратилась. Эта версия имеет несколько уязвимых мест — например, учитывая ту степень психологического контроля, которой смогли добиться террористы над заложниками, трудно предположить, что последние бы оказались способными на активные действия.

Во-вторых, террористы могли заметить перемещения спецназа и открыть огонь; но в этом случае совершенно непонятно, как их спустя менее чем через час смогли застать врасплох спецназовцы ФСБ. Возможно, правда, что террористы восприняли случившееся как неудачный штурм; в этом случае они могли посчитать, что все идет, как в Буденновске: сначала неудачная попытка освободить заложников, а потом полная капитуляция. Такая оценка ситуации действительно могла успокоить террористов.

В любом случае сейчас дать ответ на эту загадку невозможно.

РАЗВЯЗКА

Когда бы ни начался штурм и что бы ему ни предшествовало, развивался он следующим образом. В начале пятого часа спецназовцы, проникшие в здание, начали закачивать в зал газ. Подготовились они к этому загодя, еще в два часа ночи, когда террористы убили запсиховавшего мужчину и ранили двоих заложников. «Когда в зале раздались очереди, мы находились в подсобке первого этажа со спецназовцами, — рассказал один из техников, обслуживавших здание ДК. — Альфовцы тут же начали связываться с кем-то по рациям и, судя по их разговорам, получили добро на штурм. Правда, та группа, которая была с нами, в бой не вступила. Спецназовцы подошли к отверстиям в стенах, ведущим в вентиляцию. Некоторые из них сняли с плеч рюкзаки и вытащили баллоны, напоминающие те, с которыми плавают аквалангисты. Только меньшие по размеру и пластиковые, а не металлические. Что было дальше, я не знаю».[347]

В это время и в Кремле, и в оперативном штабе было уже принято решение о штурме; подготовившись к «газовой атаке», спецназовцы в здании стали ждать сосредоточения остальных групп. Наконец, сигнал «Штурм» поступил.

В зал стал нагнетаться газ; в это же время был предпринят демонстративный штурм. «Мы отвлекли их вначале небольшим штурмом снаружи, — скажет потом в интервью один из руководителей операции. — Для разных групп были свои команды. Вначале пошли те, которые находились внутри, чтобы под плотный огонь террористов не могли попасть наружные группы. Отвлекли на себя».1

Большинство заложников уже спали. «Ранним утром мы сидели в забытьи, — вспоминала Ирина Филиппова, — вдруг послышались выстрелы со стороны центрального входа, мужчины побежали туда, дружно крича „Аллах акбар!“. Мы привычным движением сползли с кресел вниз, кто-то рядом со мной сказал: „Кажется, пахнет газом“. Я быстро намочила шейный платок и стала дышать через него, а что случилось потом, не помню».[348]

Пока находившиеся вне зала террористы пытались сообразить, что происходит, другая группа спецназовцев вошла в зал. Они снайперскими выстрелами уничтожили всех террористок-смертниц; для взрыва тем надо было успеть вставить во взрывное устройство батарейку и сомкнуть провода; кто-то успел вставить батарейку, но вот провода не сомкнула ни одна. «Самое главное — нам удалось ликвидировать смертниц, — сказал потом один из офицеров-спецназовцев, — через специально сделанные лазы наши бойцы просто вошли в зал и в упор расстреляли спящих террористок. В висок. Понимаю это жестоко, но когда на человеке висит два килограмма пластида — иного способа обезвредить их мы не видели».[349] Находившиеся в зале террористы-мужчины пытались отстреливаться, однако безуспешно — их ликвидировали. «В зале были заложники, огромное количество заложников, представляете, что это такое, — рассказывал другой офицер, — тем более другие еще помещения надо отрабатывать. Надо было в той ситуации отработать четко. Потому что времени у нас не было».[350] И они отработали все, по единодушному признанию специалистов, по высшему классу…

В это время другие группы с разных направлений зачищали ДК. Потом они кое-что рассказали о своих действиях прессе.

«Наша группа выходила из подвала. Когда проникли в здание, уже звучали выстрелы. Была дана команда на проход. Мы вошли и первое, что увидели — террориста, поднимавшего в нашу сторону оружие. До него было около пятнадцати метров. Он начал стрелять. Очередь прошла по стеклу. Идущий первым поразил его с первого выстрела. Мы броском за несколько секунд заняли эти пятнадцать метров. Подошли к двери и стали входить в зал. Террористы там были уничтожены. А непосредственно в зале — вошли туда двумя группами, со стороны сцены и со стороны входа в зал. Вошли. Террористы, которые были на сцене, начали оказывать сопротивление — был открыт огонь на поражение».[351]

Снаружи слышались выстрелы и взрывы; телекомпания НТВ показывала штурм в прямом эфире 17 минут. Все это время глава Минпечати Михаил Лесин пытался найти руководство телекомпании и прекратить трансляцию. Руководства не было на месте: по всей видимости, у репортеров НТВ попросту сработал инстинкт — снимать «жареные» кадры! Немедленно в эфир эксклюзивную информацию! Быстрее, пока не успели конкуренты!

Но в ситуации, когда речь шла о жизни сотен заложников, о судьбе штурма и, шире, о судьбе страны, это было, конечно, недопустимо. Из оперативного штаба Лесину непрерывно звонили с предупреждениями: если трансляция не прекратится, оператора с крыши «снимут» и если надо — из снайперской винтовки. Так и не найдя никого ответственного, Лесин сам позвонил на выпуск и своей властью прекратил трансляцию.

А спецназовцы четко делали свою работу.

«Наша группа скрытно выдвигалась со стороны больницы. Проникнув в здание, пошли вдоль коридора в районе стены, где был натянут плакат „НОРД-ОСТ“. За углом встретили огневое сопротивление из автоматов, и в нас кинули гранату. Ответным огнем уничтожили одного террориста, который был в коридоре. Когда начали заходить в комнату, где давал пресс-конфернцию Бараев и его соратники, встретили огонь из автоматов. Сделали несколько очередей, пришлось применить две ручные гранаты, уничтожили боевика».[352]

Ликвидированным боевиком был сам Бараев.

В своей комнатушке Лариса Абрамова поняла, что что-то происходит. «Момент штурма я почувствовала по тому, как начало кругом взрываться, чеченцы стали орать и носиться как бешеные, — вспоминала она. — Охранник за стеной дал очередь веером. Пули прошили сначала одну, потом другую дверь, я видела свет от трассеров. И вдруг дверь, ведущая в коридор, вылетела от пинка. Слышу русские голоса. „Быстро руки за голову!“ Я сказала, что заложница. Кто-то заорал: „Серега, держи угол!“ Мне боец крикнул: „Садись! Садись!“ Я послушно села и… потеряла сознание».[353]

В штаб постоянно шла информация о ходе операции. «Пока не закончили операцию, мы их даже не считали, — сказал впоследствии о террористах один из руководителей оперативного штаба. — Сотрудники докладывали, на каком направлении сколько ликвидировано. На одном направлении был один, потом три, четыре, на другом — десять, на третьем — двадцать два».[354]

Две террористки-смертницы оказались вне зала — они контролировали подступы к нему, и газ на них не подействовал. Они успели сомкнуть провода. Прогремевшие взрывы были слышны по всей округе — а ведь взорвалось только две бомбы из восемнадцати…

Из здания начали выводить заложников; к нему подъезжали машины «скорой помощи» и Службы спасения. Оперативный штаб не проинформировал никого о том, что штурм вот-вот начнется; ведь стоило известию об этом просочиться к журналистам, как тут же об этом узнали бы все — в том числе и террористы. Так произошло в свое время в Буденновске, где именно заблаговременное сосредоточение «скорых» стало для террористов предупреждением о штурме; теперь рисковать в оперативном штабе не решились, предпочтя установить жесткую информационную блокаду.

Однако и спасатели, и врачи «скорой» что-то почувствовали. Директор Московской Службы спасения Александр Шабилов дал команду спасателям из разных районов столицы выдвигаться к Дубровке. И, хотя спасатели готовились к работе на завалах, а не к спасению пострадавших от газа людей, они были на месте очень скоро.