Полное собрание сочинений. Том 30. Июль 1916 — февраль 1917 - Владимир Ленин (Ульянов)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это значит, что объявлять «единым» можно лишь такие вещи, свойства, явления, действия, которые едины в объективной действительности. Эту «мелочь» как раз и забыл наш автор!
Он видит наш «дуализм», во-1-х, в том, что от рабочих угнетенных наций мы требуем в первую голову не того, – речь идет только о национальном вопросе – чего мы требуем от рабочих угнетающих наций.
Чтобы проверить, не является ли здесь «монизм» П. Киевского «монизмом» Дюринга, надо посмотреть, как обстоит дело в объективной действительности.
Одинаково ли действительное положение рабочих в угнетающих и в угнетенных нациях с точки зрения национального вопроса?
Нет, не одинаково.
(1) Экономически разница та, что части рабочего класса в угнетающих странах пользуются крохами сверхприбыли, которую получают буржуа угнетающих наций, сдирая всегда по две шкуры с рабочих угнетенных наций. Экономические данные говорят, кроме того, что из рабочих угнетающих наций больший процент проходит в «мастерки», чем из рабочих угнетенных наций, – больший процент поднимается в аристократию рабочего класса[30]. Это факт. Рабочие угнетающей нации до известной степени участники своей буржуазии в деле ограбления ею рабочих (и массы населения) угнетенной нации.
(2) Политически разница та, что рабочие угнетающих наций занимают привилегированное положение в целом ряде областей политической жизни по сравнению с рабочими угнетенной нации.
(3) Идейно или духовно разница та, что рабочие угнетающих наций всегда воспитываются и школой и жизнью в духе презрения или пренебрежения к рабочим угнетенных наций. Например, всякий великоросс, воспитавшийся или живший среди великороссов, испытал это.
Итак, в объективной действительности по всей линии различие, т. е. «дуализм» в объективном мире, независящем от воли и сознания отдельных лиц.
Как же отнестись после этого к словам П. Киевского о «монистическом действии Интернационала»?
Это – пустая звонкая фраза, ничего больше.
Для того, чтобы действие Интернационала, состоящего в жизни из рабочих, расколотых на принадлежащих к нациям угнетающим и к нациям угнетенным, было едино, для этого необходимо не одинаково вести пропаганду в том и другом случае: вот как рассуждать надо с точки зрения действительного (а не дюринговского) «монизма», с точки зрения материализма Маркса!
Пример? Пример мы уже привели (в легальной печати 2 с лишним года тому назад!) – относительно Норвегии, и никто не попытался опровергнуть нас. Действие норвежских и шведских рабочих было в этом конкретном и взятом из жизни случае «монистическим», единым, интернационалистским лишь потому и постольку, поскольку шведские рабочие безусловно отстаивали свободу отделения Норвегии, а норвежские условно ставили вопрос об этом отделении. Если бы шведские рабочие не безусловно стояли за свободу отделения норвежцев, то они были бы шовинистами, соучастниками шовинизма шведских помещиков, которые хотели силой, войной, «удержать» Норвегию. Если бы норвежские рабочие не ставили вопроса об отделении условно, т. е. так, что голосовать и пропагандировать против отделения могут и члены социал-демократической партии, то норвежские рабочие нарушили бы долг интернационалистов и впали в узкий, буржуазный норвежский национализм. Почему? потому, что отделение совершала буржуазия, а не пролетариат! потому, что норвежская (как и всякая) буржуазия всегда старается расколоть рабочих своей страны и «чужой»! потому, что любое демократическое требование (в том числе и самоопределение) для сознательных рабочих подчинено высшим интересам социализма. Если бы, например, отделение Норвегии от Швеции наверное или вероятно означало войну Англии с Германией, то норвежские рабочие по этой причине должны бы быть против отделения. А шведские получили бы право и возможность, не переставая быть социалистами, агитировать в подобном случае против отделения только в том случае, если они систематически, последовательно, постоянно боролись против шведского правительства за свободу отделения Норвегии. В противном случае норвежские рабочие и норвежский народ не поверил бы и не мог бы поверить в искренность совета шведских рабочих.
Вся беда противников самоопределения происходит от того, что они отделываются мертвыми абстракциями, боясь разобрать до конца хоть один конкретный пример из живой жизни. Наше конкретное указание в тезисах, что новое государство польское вполне «осуществимо» теперь, при известном сочетании условий исключительно военных, стратегических[31], осталось без возражений и со стороны поляков и со стороны П. Киевского. Но подумать о том, что же вытекает из этого молчаливого признания нашей правоты, никто не пожелал. А вытекает отсюда явно то, что пропаганда интернационалистов не может быть одинаковой среди русских и среди поляков, если она хочет воспитать и тех и других к «единому действию». Великоросский (и немецкий) рабочий обязан стоять безусловно за свободу отделения Польши, ибо иначе он на деле, теперь – лакей Николая II или Гинденбурга. Польский рабочий мог бы стоять за отделение только условно, ибо спекулировать (как фраки) на победу той или иной империалистской буржуазии значит становиться ее лакеем. Не понять этой разницы, являющейся условием «монистического действия» Интернационала, все равно, что не понять того, почему для «монистического действия» против царской армии, допустим, под Москвой, революционное войско из Нижнего должно бы идти на запад, а из Смоленска на восток.
* * *Во-2-х, наш новый сторонник дюринговского монизма упрекает нас за то, что мы не заботимся о «теснейшем организационном сплочении различных национальных секций Интернационала» при социальном перевороте.
При социализме самоопределение отпадает – пишет П. Киевский – ибо тогда отпадает государство. Это пишется якобы в опровержение нас! Но у нас в трех строках – трех последних строках первого параграфа наших тезисов – сказано точно и ясно, что «демократия есть тоже форма государства, которая должна исчезнуть, когда исчезнет государство»[32]. Именно эту истину повторяет – конечно, «в опровержение» нас! – П. Киевский на нескольких страницах своего параграфа с (глава I), притом повторяет, извращая. «Мы мыслим, – пишет он, – и всегда мыслили себе социалистический строй, как строго демократически (!!?) централизованную систему хозяйства, при которой государство, как аппарат господства одной части населения над другой, исчезает». Это путаница, ибо демократия есть тоже господство «одной части населения над другой», есть тоже государство. В чем состоит отмирание государства после победы социализма и каковы условия этого процесса, автор явно не понял.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});