Майдан. Нерассказанная история - Соня Кошкина

После смены власти правоохранительные органы возбудили соответствующее уголовное дело, главными фигурантами которого стали Азаров, Лекарь, Зинов и еще один зам Захарченко — Виктор Ратушняк. Ведомство Ратушняка — департамент общественной безопасности — готовило по указанию шефа вышеназванные проекты незаконных постановлений.

Ратушняк и Азаров, как мы знаем, сбежали и сейчас находятся в Российской Федерации, аналогично — Зинов (его следы ведут в Крым). Сергей Лекарь — в Киеве, под домашним арестом, дает показания по делу.

22 января переговоры власти и оппозиции закончились ничем. От власти в них участвовали, как и было заявлено, Лукаш, Портнов, Клюев, а также сам Янукович, от оппозиции — тройка лидеров. За сам факт встречи Майдан освистал Кличко, Яценюка Тягнибока. Люди были настроены категорично: никаких переговоров с властью. Вообще никаких. Но у политиков — свои мотивы. И 23-го переговоры продолжились.

За эти сутки демонстранты на Грушевского пережили еще три атаки «Беркута». Ночью в Киеве началась охота силовиков на Автомайдан — та самая месть, о которой говорил Игорь Луценко. Автомайдановцев отслеживали; вытаскивая из автомобилей, жестоко избивали; их машины крушили. За одну только ночь были жестоко избиты 15 человек и искорежены девять машин в центре столицы.

Днем 23 января запылали регионы. Обладминистрации попытались захватить во Львове, Ровно, Житомире, чуть позже — в Черкассах, Запорожье и других городах. Граждане явственно демонстрировали, что больше не намерены терпеть эту власть и признавать ее легитимной.

«На Банковой проходило совещание, вновь обсуждалось введение военного положения на всей территории страны, — говорит Турчинов. — Мы понимали, что в Киев стянуто слишком много силовиков, и мы можем попросту не удержать ситуацию, поэтому приняли решение идти ва-банк. На заседании штаба было принято решение о региональном наступлении. Протесты были активизированы в ряде областей Украины. Так был установлен контроль над областными администрациями и городскими советами во многих центральных и во всех западных областях. Власть не могла с этим эффективно бороться, так как все резервы силовиков были стянуты в Киев».

В Интернете появилось видео издевательств силовиков над Михаилом Гаврилюком. Казак Гаврилюк, как его прозвали в народе, входил в одну из майдановских сотен, был очень активен на Грушевского — едва ли не лучше остальных метал «коктейли Молотова». Силовики его подкараулили и при первой же возможности похитили. На «своей» части Грушевского они раздели его догола, избили и выгнали на мороз, где с ним — нагим — фотографировались. В принципе, это было продолжение истории, когда в ночь с 19 на 20 января озверевший «Беркут», не зная, как выместить скопившуюся ярость, вытащил из одного из домов на Грушевского строителей, которые делали там ремонт и просто остались ночевать. Их тоже избили, раздели, облили на морозе водой и в таком виде отправили в сторону баррикады майдановцев. Но сюжет с Гаврилюком запомнился больше. В считанные часы казак стал народным героем, а менее чем через год даже был избран в Раду по мажоритарному округу.

24 января Виктор Янукович встречался с представителями церквей. На встрече он пообещал уволить всех причастных к событиям ночи с 29 на 30 ноября — дошло-таки через два месяца. В тот же день Андрей Клюев был назначен главой Администрации Президента. «Оргвыводы» Виктор Федорович понимал своеобразно.

А на Грушевского продолжались бои. Горели шины. К Киеву подъезжали автобусы «Беркута» из Донецка и Запорожья. Львовские силовики ехать в столицу отказывались — писали рапорты об увольнении. Активистов массово задерживали и отправляли за решетку. Суды превратились в конвейер. Так, один из киевских районных судов, Оболонский, начал слушать дела активистов в пятницу, 24 января, в обед, а закончил под утро в субботу, 25-го. В два часа ночи был вынесен приговор 72-летнему пенсионеру Николаю Пасечнику. Активист обвинялся в… избиении «Беркута». Деду «дали» два месяца под стражей.

25 января в ходе очередных переговоров Виктор Янукович предложил Арсению Яценюку возглавить правительство, а представителям оппозиции войти в его состав. Кроме того, Янукович согласился на внесение изменений в Конституцию — превращение Украины из президентско-парламентской в парламентско-президентскую республику. Плюс оппозиция и власть договорились о формате «компромисса»: власть отпускает всех задержанных заложников, а оппозиция обеспечивает освобождение захваченных админзданий.

Обе стороны полагали, что выторговали для себя крайне выгодные условия. Так, Янукович был совершенно уверен, что стать «марионеточным» премьером Яценюк не захочет, зато его, Виктора Федоровича, ни Запад, ни либеральные граждане не смогут упрекнуть в том, что он не считается с оппозицией. Он ведь предложил, а кто им, оппозиционерам, виноват, что они отказываются?

Надо сказать, в оппозиции были сторонники — и немало — премьерства Яценюка. Кто из трусости («если не согласимся — завтра нас всех убьют»), кто из жадности (не будем показывать пальцем), но, слава Богу, самому Арсению Петровичу хватило ума от «предложения» отмежеваться.

Что до «компромисса», тут тоже все было предельно просто. Власть захватывала заложников именно для того, чтобы ими потом «торговать». Вместе с тем события в регионах Банковую действительно волновали. Освобождение всех обладминистраций, а также ключевых зданий в центре столицы было для них принципиальным.

Перед Майданом оппозиционеры отчитались на мажорных нотах, но их снова освистали. Нет, это было не освистывание — настоящая обструкция! «Поймите, наши побратимы сидят в тюрьмах! Мы обязаны их вызволить!» — эмоционально доказывал Тягнибок в толпе уже на Грушевского. «Если сделаем хоть шаг назад — конец всем. И нам и побратимам», — отвечали люди, обзывая лидера «Свободы» нехорошими словами.

В обед 25 января демонстранты с Грушевского заметили странные маневры силовиков возле Украинского дома.

«С первого дня протестов в Украинском доме сидели менты, — говорит Андрей Шевченко. — Мы, оппозиционеры, об этом знали. Но они себя никак не проявляли, активных шагов не предпринимали, поэтому мы делали вид, что не замечаем их. Грубо говоря: они не трогали нас, мы — их. Ротация происходила в темное время суток — чтобы не привлекать внимания. А тут представьте: разгар событий на Грушевского, уже есть убитые, и вдруг посреди бела дня в Украинский дом заходят силовики. По сути, это был тыл Майдана. Понятно, что подобное спровоцировало людей. Думаю, расчет был на то, что митингующие возьмут здание приступом и ментов просто перебьют. Во-первых, это «картинка», а во-вторых — повод для силовых действий против Майдана. Мое мнение: это была спланированная провокация со стороны власти».

Правоту Шевченко подтверждает то, что впервые силовики были зафиксированы в Украинском доме еще 22 января. Среда бела дня начались все те же непонятные маневры. Но 22-го люди не «клюнули», а 25-го наживка «сработала». Это ясно указывает на то, что заброшена она была не случайно. Попытку штурма здания майдановцы предприняли ближе к вечеру. В Украинском доме забаррикадировались силовики, и протестующие решили во что бы то ни стало их оттуда «выкурить». Андрей Шевченко продолжает рассказ:

«То, что я увидел на подступах, меня ужаснуло. Люди были чрезвычайно сильно заведены. Пробрался к входу, встретил там Парубия, который с трудом удерживал ситуацию. Я взял мегафон, обратился к людям, призывая успокоиться, но меня почти не слушали. Было понятно: штурм — вопрос времени. Я связался с коллегами; на место прибыли Тарас Кутовой и Виталик Кличко. Из активистов был Алексей Мочанов, и его заслуга в том, что в тот вечер все закончилось мирно, очень велика. Леша был главным переговорщиком. Он постоянно курсировал между нами и милиционерами, которые там забаррикадировались. Важно отметить, что большинство из них были «кабинетными» операми, какими-то штатными сотрудниками Шевченковского РОВД. Бойцы среди них, наверное, тоже были, но в меньшинстве.

И вот после очередного раунда переговоров Леша говорит: «Настрой у ментов решительный. Их начальник сказал, что, если начнется штурм, они будут прорываться наружу, что у них при себе девять-десять светошумовых гранат, и он, начальник, конечно, понимает, что всех своих людей не выведет. Но сколько выведет, столько выведет, а гранаты обеспечат коридор.

Девяти-десяти гранат было явно недостаточно для того, чтобы рассеять трехтысячную толпу, которая там собралась.