Китайское искусство целительства. История и практика врачевания от древности до наших дней - Штефан Палош

Мой отец был большим другом Суна, и хотя он не особенно верил в его выдающиеся способности врача, все же он проконсультировался с ним по поводу моей тяжелой болезни с тем, чтобы узнать мнение специалиста.

Что касается диареи, от которой я страдал, доктор Сун сказал, что этот недуг относится к категории инь; по его мнению, жар, кровотечение из носа и другие симптомы относились к «внешним». Первое, что необходимо было сделать, это вылечить «внутреннюю» болезнь, а затем уже «внешнюю». Он также выписал рецепт и назначил лекарства. Диагноз был поставлен на второй день вслед за моим возвращением домой. Температура немного снизилась, что было вполне естественно, так как в случаях тифозных заболеваний она всегда бывает ниже в первой половине дня и повышается к вечеру. Накануне вечером я терял сознание; температура у меня, должно быть, поднялась до 104 градусов (по Фаренгейту). Моя тетя заваривала назначенное лекарство. Мой дядя также ухаживал за мной, и, пока готовился лекарственный отвар, он давал советы тете, как не переварить его и в то же время сделать очень насыщенным.

Мне пришлось выпить целую бадью с горячим и густым снадобьем. Едва только я это сделал, как почувствовал его действие. Вся слизистая оболочка потемнела, на слизистой оболочке моего рта, языка, глаз и носа не осталось ни единого светлого пятнышка. В то же самое время в моих легких возникло воспаление. Я орал как ненормальный: «Я хочу лечь на землю!» Я не желал больше спокойно лежать в своей постели и все пытался лечь на пол. Даже потеряв сознание, я продолжал кричать, чтобы меня положили на землю. Все, кто слышал меня, были в панике, и вся семья была в ужасе. Доктор Сун выглядел так же беспомощно, как и мои отец и дядя. Похоже, было слишком поздно приглашать другого врача из города, поскольку я, скорее всего, умер бы до его прибытия. Однако пока что было слишком рано говорить о смерти, поскольку я еще дышал. Но что-то нужно было сделать, тогда послали за магом, чтобы тот изгнал из меня беса. Позднее мне сказали, что над моим ложем был убит петух, а его сердце вырезано и положено на мое сердце, с какой целью – не знаю. Затем мне давали всевозможные пилюли. Было испробовано все.

На третий день утром мой дядя пригласил врача по имени Чао. Доктор Чао жил на другой стороне реки Тайпин, в 30 ли (около 15 километров) от нашего дома. Раньше мы о нем никогда не слышали. Мой дядя, который его привел, познакомился с ним совершенно случайно, он руководствовался соображением, что в чрезвычайной ситуации лучше сделать хоть что-нибудь, чем совсем ничего, так что дядя воспользовался этой возможностью и пригласил его. Не было другого выхода, кроме как испытать искусство доктора Чао. Тот прибыл на четвертый день утром. Не успел он войти, как началась «битва», так как Чао придерживался диаметрально противоположного мнения, нежели Сун. Он настаивал на том, что моя болезнь относится к ян и требует «холодного» лечения. Он тоже выписал рецепт вместе с его составляющими (сульфатом натрия и ревенем). Нужно ли говорить, что доктор Сун был против. Но и мой отец не мог вмешаться и поддержать нового лекаря. Выдвигались аргументы за и против. Вопрос обсуждался все утро и весь день. По-моему, было уже пять часов, а они все еще не могли решить, какой метод лечения подходит. Моя мать, наконец, потеряла терпение и вмешалась, требуя принятия решения.

Доктор Чао был очень самонадеян и принципиально настаивал на своем методе. Он сказал, что если мы не будем делать так, как он сказал, то ему здесь делать нечего. Он сказал, что, хоть его лекарство и содержит в своем составе слабительное, понос у меня с каждым днем будет идти на убыль, пока не исчезнет совершенно. Он не соглашался с предложением моего отца слегка снизить назначенную дозу. Люди потом говорили, что доктор Чао редко бывал так решителен, как тогда.

Мое состояние было достаточно странным: я был как бы в полном сознании, это заставило мою мать поверить, что демоны не желают моей смерти, так как, по-видимому неосознанно, я кричал: «Хочу лекарство доктора Чао!»

Ко всеобщему удивлению, как только я принял его лекарство, мое состояние перестало ухудшаться и понос стал проходить. В соответствии с предписаниями врача я должен был продолжать принимать лекарство. Если не ошибаюсь, он назначил принимать его через день по шесть доз. Так продолжалось две недели. У меня был стул в виде черных выделений с резким запахом. Я медленно приходил в себя. Согласно указаниям доктора, мне еще нужно было продолжать принимать лекарство, но мой отец был другого мнения и приготовил свое, которое и дал мне.

Наверное, мне не суждено было умереть от тифа; с другой стороны, возможно, что меня спас мой отец, так как после тифозной горячки кишечник становится легкоранимым. Когда внутренние коросты отходят, остающиеся шрамы кровоточат при малейшем механическом воздействии. Следовательно, назначение слабительного в этой фазе болезни может быть чревато катастрофическими последствиями.

Постепенно жар у меня стал спадать. Прошло три недели, в течение которых я не пил и не ел. Я так исхудал, что от меня остались кожа да кости. Еще три-четыре недели прошло, прежде чем я смог сесть и сидеть не качаясь. К сожалению, были осложнения. Я надолго потерял слух, и я плохо слышу до сих пор – это результат воспаления среднего уха, вызванного тифозной горячкой».

Цель, которую мы преследовали, цитируя этот фрагмент, состоит в том, чтобы проиллюстрировать состояние медицинского обслуживания в китайской деревне в начале века. Существовало явное смешение суеверий с серьезным практическим опытом, и то и другое стихийным образом оказались привязаны друг к другу. Такое положение дел в почти неизменном виде существовало вплоть до революции. Получавшие современное медицинское образование врачи игнорировали традиционное искусство врачевания, но они были не в состоянии повысить уровень медицины каким-то иным способом.

Между тем политический переворот принес значительные изменения в области народного здравоохранения. Начало было положено распространением современных медицинских знаний на широкой основе. Тем не менее на огромной территории этой самой многонаселенной в мире страны количество врачей, получивших современное образование, остается весьма скромным. В настоящее время единственным решением проблемы обеспечения медицинскими услугами населения является сотрудничество между современными врачами и традиционными целителями.

Во время борьбы против японской оккупации, а также во время гражданской войны существовали значительные трудности в обеспечении как солдат, так и гражданских лиц современными медикаментами и в предоставлении им медицинской помощи. Спасение, таким образом, было в традиционных методах лечения, которые были достаточно хорошо апробированы и доказали свою эффективность; во многих случаях они давали лучшие результаты, чем использование современных методик, к тому же они не требовали дорогостоящих лекарств.

После окончания гражданской войны правительство КНР призвало всех врачей приступить к систематическому изучению традиционных методов лечения. Таким образом, тысячи врачей, уже имевших современное образование, познакомились с традиционными способами лечения.

Ян Фуцзи, например, чрезвычайно успешно провел исследовательскую работу в провинции Хэбэй. Он овладел древним китайским искусством врачевания методом акупунктуры и в 1956—1958 годах этим новообретенным методом уже лечил 146 глухонемых пациентов. Достигнутые результаты были многообещающими, так как после лечения подавляющее большинство его пациентов могли слышать тиканье часов, произносить предложения из 3—5 слов, а также отвечать на простые вопросы. После этого Ян начал изучать вопрос, почему лечение не давало полного выздоровления; он сосредоточил свои исследования на затылочной части головы, на так называемой области я-мэнь, что примерно означает «точку молчания», на которую оказывалось воздействие иглой. Традиционная литература по акупунктуре не рекомендует введение иглы в эту точку глубже чем на четыре десятых дюйма, чтобы не возникало осложнений.

Ян Фуцзи проводил исследования, исходя из предположения, что неудача связана с тем, что воздействие производилось недостаточно глубоко в области «точки молчания». Он пришел к заключению, что причиной предостережений от слишком глубокого введения иглы в эту точку являлся тот факт, что данная точка на теле окружена многочисленными кровеносными сосудами. Отсюда он сделал вывод, что риск более глубокого проникновения иглы может быть снижен в том случае, если вводить ее с максимальной точностью. Он произвел первый эксперимент на себе самом, причем игла вводилась на глубину в полтора дюйма. После такого лечения к многочисленным пациентам вернулся слух и соответственно у них улучшилась речь.