Армия России. Защитница или жертва? Как мы снимали Сердюкова - Михаил Тимошенко

М. Тимошенко: – Я вот тебя слушал сейчас про этих теток… Ты знаешь, они ведь не только в Министерстве обороны. Я вот, например, очень сочувствую Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Он, как Сизиф, катит этот камень Сколково. А кем мы будем укомплектовывать Сколково-то? Вроде бы нужны новые Ломоносовы, Феофаны Прокоповичи и прочие. Но где их взять? Их же не возьмешь из берлоги, из какой-нибудь ночлежки…

Я вот заканчивал московскую физико-математическую школу. Так нам до новосибирской школы было как от Петровско-Разумовского до Боровицких ворот ползком. И вот тетки, свирепые бабы из Новосибирского управления образования, вдруг запрещают преподавать в этой школе профессорам, потому что у них нет диплома об окончании педагогического училища. Дмитрий Анатольевич, это не ужасное министерство обороны, которое вам не подчиняется, а министерство образования! Так, может, их разогнать всех к чертовой матери, оставить только одно министерство в Москве, а на местах разогнать? Мы же не слышали, например, об управлении народного образования Нью-Йорка. Или, например, о муниципальном унитарном народном дошкольном образовании Бронкса. Как-то живут же люди. Может, этих обалдуев, которые не представляют, с чем имеют дело, все же разогнать? И нам будет надо гораздо меньше гастарбайтеров.

Николай, звонок: – Здравия желаю, товарищи полковники. Я в Смоленской области живу. Меня система ПРО интересует, которая в Европе. Я понимаю: если что-то случится, закроют сначала Калининград, а потом Смоленск. И вот такой ответ: есть ли за этими словами что-то или нет? Страшновато потому что.

М. Тимошенко: – За этими словами есть слова. Все.

В. Баранец: – Я в добавление хочу сказать, что специалисты, которые знают истинное положение дел, столь же саркастичны, как и мой коллега Тимошенко.

Алексей Иванович, звонок: – Здравствуйте, товарищи полковники. Я живу возле Торжка, где у нас знаменитые вертолеты летают. Какие-нибудь нормы по высоте полетов есть у них? Я знаю, что такое вертолеты над головами. Причем в ночное время, потому что керосин нам только по ночам привозят. Такой вой стоит, что дети и больные люди подпрыгивают на кроватях.

В. Баранец: – Вы живете неподалеку от Торжковского учебного центра? Там у вас дача?

Алексей Иванович: – Да. Дома частные, поселок Медное.

В. Баранец: – Сколько лет существует учебный центр?

Алексей Иванович: – Я живу в поселке уже 23 года.

В. Баранец: – И 23 года Торжок вам мешает жить?

Алексей Иванович: – Да. Это расстояние примерно от Торжка до Медного, 25–30 километров. Над рекой они летят, и гул стоит над поселком.

В. Баранец: – Много молодых летчиков, они часто теряются. А речка – это хороший ориентир. Почему над дорогой летают? Потому что ориентир. Это одна сторона вопроса. Но я бы усмотрел, тем не менее, в вашем вопросе претензию. Да, наверное, надо что-то делать. Тем более что город все ближе и ближе подпирает поселки к нашим учебным центрам, публика недовольна. Родная армия мешает им жить на родной земле.

М. Тимошенко: – Много раз обсуждалось утащить оттуда учебный центр, из Торжка.

В. Баранец: – В Сибирь куда-нибудь?

М. Тимошенко: – Конечно, где домов рядом нет.

В. Баранец: – Тогда в Арктику, там вообще ничего нет, кроме медведей.

М. Тимошенко: – Да. У нас же все так. Понимаешь, нам мешает аэродром, к примеру, Шереметьево. А ты чего хочешь в отпуске делать? А я хочу за рубеж слетать? Откуда полетишь? Из Шереметьева. А что кто-то не знал, что там самолеты летают, когда свою дачу строил сорок лет назад под глиссадой Шереметьева? Знали. Так зачем строили?

В. Баранец: – Видимо, тогда это их не интересовало. Михаил, меня больше всего заботит, что наша армия все больше и больше начинает некоторой части нашего населения мешать жить. Вспомни вот тот скандальный случай, когда пилот пролетел вдоль дороги, там его охаяли. А потом оказывается, что он просто выполнил упражнение.

М. Тимошенко: – А сообщили даже мировому сообществу, высказывали возмущение. Зачем мутить воду? Зачем катить бочку на родную армию?

Сергей, звонок: – Добрый вечер. У нас на территории города Волгограда и Волгоградской области находится несколько военных частей. Так вот недавно компания «Унифор» (есть у нас такая) продала сеть хлебных заводов американскому инвестиционному фонду.

М. Тимошенко: – Это доказано? Это не сплетни?

Сергей: – Это не сплетни, это распространенная информация, в частности, в интернете, достаточно шума было.

М. Тимошенко: – Это серьезная информация. Ее надо проверять.

Сергей: – Согласен. Но, тем не менее, министерство обороны контролирует вот такие вещи? Это ведь вопрос о продовольственной безопасности, касающийся напрямую армии.

В. Баранец: – Итак, мы услышали, что три воинские части снабжаются хлебом от фирмы, хозяевами которой являются американцы. Чтобы не было таких вопросов, надо определиться, до какой степени и какие части иностранные, владельцы фирм могут проникать в структуру нашей армии. Михаил, так не ровен час, патроны будем делать на американских предприятиях.

М. Тимошенко: – Да не в патронах дело. Это наш позор. Падение качества теряется вместе с людьми. Смотри, Алжир плюнул нам в лицо, вернув «мигари»-29 СМТ. Странные алжирцы не хотят летать на машинах с контрафактом. А нашим летчикам можно. Потом было расследование. Признали нехотя, что там датчик в предельных режимах.

В. Баранец: – Это была позорная страница…

Сергей, звонок: – Все дело в том, что у нас Министр обороны, который об армии имеет смутное представление, при всем моем уважении к Владимиру Владимировичу…

В. Баранец: – Он не одинок. Дмитрий Олегович Рогозин имеет об оборонном производстве ничуть не большее понимание, чем об армии Сердюков.

Сергей: – Но почему у нас так? Потому что мы Третью мировую войну проиграли?

В. Баранец: – Да нет. Я думаю, что все гораздо проще. Те, кто знал, – они же советские по закваске, с ними трудно договариваться. Они начнут упираться, говорить начнут: «Мне вот это нужно для производства, вот это нужно для производства…». Нет, чтобы встроиться в рынок. Мы встроились в рынок, елки-палки…

Юрий, звонок: – Здравствуйте. Хотел бы услышать от вас оценку десяти лет путинских, с 2000 года, и десяти лет ельцинских относительно армии. По одному положительному моменту и по одному отрицательному.

В. Баранец: – Почти что в три раза якобы повысили денежное довольствие, о чем ныли офицеры. Двадцать лет, вы знаете, мы жили у подножия социальной лестницы. Конечно, про «в три раза» – это ложь. Почему? Потому что отняли многие социальные льготы и где-то, может быть, в два раза повысили денежное довольствие. Это плюс. А минус, я считаю, что до сих пор не снят Сердюков.

М. Тимошенко: – А я вот чего хотел бы понять. 20 марта 2012 года наш тогдашний президент и верховный главнокомандующий Дмитрий Анатольевич Медведев заявил, что военная реформа окончена. А тут вдруг оказывается, что у нас теперь вместо бригад на их базе формируют усиленные батальоны, потому что там не набрать народу больше.

В. Баранец: – Начинается реформа реформ, Миша.

М. Тимошенко: – Ведь Путин сказал, что невозможно иметь в стране армию, в которой ты не можешь найти ни одной боеготовой полностью укомплектованной части. А нам Николай Егорович что рассказывает? У него все время боеготовность, укомплектованность повышались. Потом – хлоп! – бригады не боеготовы.

В. Баранец: – Ни одна бригада постоянной боеготовности не укомплектована до того минимума, даже которая положена.

Геннадий, звонок: – Добрый день. Оборонка еле дышит, мы все это прекрасно понимаем. Я в свое время готовил доклад по результатам действий, что в правительство предоставлялся. И понятно: отставка Воробьевой свидетельствует о том, что при существующем положении дел просвета не будет. Мои коллеги-офицеры ушли. Я Панкову написал, спросил, как могут мои офицеры, подготовленные люди уходить. А приходят в центральный аппарат молодые люди, девчонки.

Как вы считаете, будет ли меняться положение дел при существующем министре обороны? Есть ли перспектива, сменят ли его?

М. Тимошенко: – Я думаю, что нужен визит жареного петуха.

В. Баранец: – Я тоже так думаю. Но попытаюсь ответить немножко в другом ключе. Когда сменится Сердюков? У меня есть некие такие подозрения, что, возможно, даже этой осенью. Если нет, то следующей весной. Я аккуратненько ставлю на март, потому что я был вообще-то убежден, что после выборов его сменят. Теперь вы говорите об этой девичьей команде, о наложницах. Я думаю, что эта команда, наверное, уйдет, наверное, не все, но, во всяком случае, процентов семьдесят, уйдет при появлении нового министра, здравого министра, который постарается из министерства сделать министерство, а не филиал Мебельторга.