Штурмовик из будущего-2 - Дмитрий Валерьевич Политов

— Давай, «илюша». Давай, милый, еще немножечко!

Экспат поймал удачный момент и влепил длинную очередь в бок чуть замешкавшемуся «фоккеру». Тот мгновенно превратился в огромный огненный клубок и летящие рядом с ним фашистские истребители-бомбардировщики испуганно порскнули в разные стороны, чтобы не угодить под разлетающиеся осколки и обломки взорвавшейся машины. Да так неудачно, что два «сто десятых» столкнулись и рухнули вниз.

Остальные, не выдержав, в панике сбросили бомбы, спешно избавляясь от опасного груза. И затем начали разворачиваться, уходя домой. Но Григорий не успел порадоваться победе, потому что Пономаренко вдруг громко крикнул:

— Командир, Прорву зацепили!

Ах, как некстати! Тезка вышел из боя, отвернул в сторону линии фронта и пошел с резким снижением. За ним тянулся длинный шлейф черного дыма. Видимо, вражеская очередь пришлась по мотору. Уходить следом? Но три оставшихся «фоккера» явно желали поквитаться и наказать нахальных русских. Они тоже сбросили бомбы и теперь заходили в атаку на оставшийся в одиночестве Ил-2, имея заметное преимущество в высоте и скорости.

Экспат приник к прицелу. В отличии от «худых» пилоты «фоки» не боялись идти в лобовую атаку, поскольку спереди их надежно прикрывал звездообразный двигатель и бронированное стекло толщиной в пятьдесят миллиметров в передней части козырька кабины. Зато практически никак не защищен пилот при атаках сбоку и снизу. Равно, как и бензобак. Но, поди еще, поймай в перекрестье эти уязвимые места!

Первый «фокке-вульф» открыл огонь. Страшное, признаться, зрелище — такое ощущение, будто из носа вражеской машины бьет сноп пламени полуметровой ширины. Очень уж у него мощное вооружение: четыре двадцатимиллиметровых пушки и два пулемета.

Лейтенант быстро выполнил разворот со скольжением, выходя из-под огня. Рядом пронеслись огненные трассы, но легли они чуть в стороне от штурмовика. Самую малость, но этого вполне достаточно.

— Андрюха, не спи!

Пономаренко ничего не ответил, но кабина наполнилась грохотом. Старшина стрелял расчетливо, стараясь попасть во вражеский самолет наверняка. Но и фрицы тоже не дремали. Они ловко уклонились в сторону, красиво крутанулись и стали заходить в новую атаку. Экспат почувствовал, как по спине пробежал холодный пот.

— Старшина, а нас ведь сейчас убивать будут, — сказал он тихо, удивляясь, что голос не дрожит и не срывается.

— Подавятся! — прорычал стрелок и его «березин» снова заговорил, посылая навстречу немцам увесистые свинцовые «подарки». Но в следующую секунду пулемет вдруг поперхнулся и замолчал.

А потом по корпусу «ила» забарабанили тяжелые удары.

* * *

— Круче, круче давай!

Лейтенант машинально бросил самолет в крен и только через мгновение до него дошло, что это же стрелок подает ему команды. А он-то уже грешным делом решил, что гитлеровские истребители его подстрелили.

— Андрюха, ты жив? — обрадовался Дивин. — Почему не стреляешь? Бей гадов!

— Пулемет разбили, — донесло СПУ тяжкий вздох старшины. И тут же завопил: — Вправо уходи!.. Резче!.. Молоток.

Они уклонились от новой атаки разъяренных немцев, но и Григорий и старшина хорошо понимали, что долго их везение не продлится. Очень уж неравные силы. А «фокке-вульфы» словно с цепи сорвались. Размалеванные машины крутились вокруг одинокого «ила» словно рассерженные шершни и норовили ужалить его побольнее. Тем более, что фашистские пилоты сообразили, что пулемет воздушного стрелка им больше не опасен и заходили в хвост без опаски.

Экспат швырял «ильюшина» то вверх, то вниз, закручивал спирали, прижимался к самой земле, но с каждой минутой самолетом становилось управлять все труднее и труднее. Полученные повреждения давали о себе знать. Вот из двигателя потянул пока еще слабый дымок. И на команды самолет реагировал будто после раздумья — стоит делать маневр или нет. А может просто взять да и наплевать на желание хозяина?

— Кранты, Гриша! — сдавленно произнес Пономаренко. — Сверху еще четверо «худых» валятся! Прощай, что ли, командир?

Лейтенант тоскливо выругался. Да откуда ж вас столько, паскуды?

Но что это — первый из «мессершмиттов» догнал в крутом пике идущий последним «фоккер» и врезал по нему мощным залпом. Немец мгновенно перевернулся на спину и упал.

— Свои! — ликующе завопил Пономаренко. — Это «яки», командир. Наши «яки»!

Два оставшихся фрица мгновенно бросились наутек, плюясь черным дымом выставленных на форсаж движков. Григорий проводил их злорадным смехом.

— Что, не выгорело вам? То-то. Андрюх, кстати, а чьи «ястребки», за кого свечку ставить будем? Глянь, пока они на высоту опять не ушли, потом поблагодарим.

Стрелок какое-то время молчал, а потом удивленно сообщил, коротко хохотнув.

— Командир, чтоб я сдох, это французы! Точно тебе говорю — вон и коки трехцветные и белые стрелы на бортах. Помнишь, комиссар недавно рассказывал, что это из герба Нормандии знаки различия?

— О, как! — не смог сдержать своего изумления и экспат. — С союзниками довелось встретиться.

Впрочем, что тут удивительного, в одной ведь воздушной армии сражаются. А то, что не пришлось столкнуться с ними раньше, так немудрено — французские добровольцы начали вылетать на задания сравнительно недавно. Насколько помнил Григорий, эскадрилья «Нормандия» вступила в бой только в марте 1943 года, а в полк ее развернули как раз в день начала сражения на Курской дуге.

Интересно, но союзнички не стали утруждать себя помощью в сопровождении оставшемуся в одиночестве штурмовику, а азартно бросились в погоню за «фоками» на полной скорости. Что-то такое было в записях Махрова на этот счет. Ах да, точно, французы ведь придерживались в воздухе принципа спортивного состязания и рвались пополнять свой лицевой счет при каждом удобном случае. То есть, до места боя они еще кое-как доходили группой, а потом каждый норовил ввязаться в схватку с гитлеровцами. Получается, это они сейчас еще только летели к месту назначения? Плевать, как бы то ни было, спасибо им за помощь. Так, а теперь лучше уйти домой подобру-поздорову. А то еще какой-нибудь залетный фриц привяжется, ведь подраненный советский самолет, да еще и отставший от своих — это самая лакомая добыча.

— Прорва сел? — первым делом спросил Григорий механика, заглушив двигатель.

— До истребителей дотянул и там плюхнулся, — мрачно ответил Свичкарь, помогая ему выбраться из кабины и освободиться от парашюта.

— Так это ведь прекрасно! — обрадовался лейтенант. — Почему ты тогда такой кислый — лимон проглотил?

— Стеблина и Филатова смахнули, — отвернулся механик.

— Что?!

— Вот тебе и что. Говорят, у