Невинная для волчьей стаи - Элен Блио

Никита, прихрамывая, двинулся в сторону кровати, на которой лежала наша малышка. Он подошел и остановился у ног Мии.

Она рассматривала волка и в ее глазах не было страха. Больше всего я опасался, что она испугается.

Ник положил свою огромную морду прямо ей на колени. Белый волк внимательно смотрел на прекрасную женщину. Волк и человек. Они могли быть едины. Они могли быть вместе. И в то же время не могли.

Все было слишком сложно.

Даже я — Альфа, мудрый, сильный, смелый, расчетливый, хваткий — не хотел сейчас думать об этом.

Не знаю, сколько прошло времени, мне казалось — целая вечность. Эти двое смотрели друг на друга не отрываясь. Потом Мия наклонилась к нему, обняла его за шею своими тоненькими, слабыми руками, прижала его морду к своей груди…

— Спасибо тебе. Ты спас мне жизнь!

«Мне не нужно было отпускать тебя одну. Из-за меня ты чуть не погибла»

Слова брата возникли в моей голове, Дэн тоже слышал их, мне казалось, что и Мия прекрасно все слышит и понимает.

Она подняла взгляд на меня. Не знаю, что подсказало мне сделать то, что я сделал — мгновение, и в спальне появился еще один волк, чуть мощнее первого. Да, Ник был выше меня, когда был человеком, но в плечах я был шире. И… все-таки Альфа стаи всегда выглядел внушительнее остальных.

Я подошел к кровати, запрыгнул на нее — Мия все это время наблюдала за мной, без страха. Я, белый волк, осторожно положил голову ей на плечо. Мия вздрогнула, потом положила свою ладонь на мой нос, аккуратно провела пальцем.

— Такой… Такой мягкий.

Я поднял губу — улыбнулся по волчьи, чуть обнажив клыки. Потом ткнулся в нее еще раз, заваливая на спину. Мия охнула. А я провел носом по ее шее, плечам.

— Что ты делаешь?

— Не бойся, детка, волки самцы не спариваются с человеческими самками. — это говорил мой средний брат, Дэн, который все еще оставался в людской ипостаси.

— А ты, Дэн? Ты тоже такой… большой, белый волк?

— А как ты думаешь, детка?

Я ощущал ее растерянность — по запаху, Мия стала пахнуть иначе.

— И… что теперь? — она вопросительно смотрела то на Дэна, то на меня.

— Это у Альфы нужно спросить. Он, кстати, тебя прекрасно слышит и все понимает.

— Да? Но… видимо, не готов со мной разговаривать? Он ведь ничего не может объяснить, пока он волк, так? — Мия говорила с Дэном, но обнимала за шею меня, запускала пальцы в мою белоснежную гриву.

Дэн подошел вплотную к кровати, смотрел сверху вниз на идиллию — Мия, в ее ногах белый волк с еще слегка кровящей раной на боку, рядом еще один волк, которого она прижимает к себе.

— Ну… когда мы волки мы общаемся мысленно.

— Это как… телепатия?

— Не совсем. Мы не можем читать мысли других зверей, других волков. Только друг друга.

— Но мои мысли вы же читали?

— Кроха, твои мысли тогда были написаны у тебя на лице. Сейчас, например, я не очень понимаю, что ты думаешь…

— Я сама не очень понимаю…

Я слушал, как общаются мой брат и наша малышка. Мне следовало бы перекинуться обратно и все объяснить, но…

Но она так сладко обнимала меня, почесывая за ухом. Мой волк не готов был расстаться с этой лаской. А человек… человек жаждал ласки иной, более откровенной.

«Думаю, объяснения следует оставить до утра. Как говорят — утро вечера мудренее».

Мия посмотрела мне в глаза. Она слышала меня!

— А что же мы будем делать до утра?

«Думаю, ты все понимаешь»

Мия снова погладила меня, потом повернулась к Нику, который уже успел запрыгнуть на кровать и расположиться рядом с Мией, с другой стороны.

— Но ваш брат, как он?

— Уверен, если ты предложишь ему облизать твою грудь и попробовать кое-что еще, он забудет о боли. Потом, мы довольно быстро регенерируем, если остаемся волками.

— Значит, ему нужно еще немного побыть волком, так? Что ж… Нам всем необходим отдых. Надо выспаться…

Детка что-то неправильно поняла! Спать я точно не был намерен. Да и братья.

Мгновение, и я уже обнимал ее, притягивая к себе — как человек, как мужчина. Мия вскрикнула, не ожидая мгновенного перехода.

— Крошка, я думаю, сегодня нам всем будет немножко не до сна.

— Но… как же Ник, он…

— Он переживет, сегодня ты не будешь скакать на нем верхом, да и он вряд ли тебя оседлает.

— Марк, но… Подожди. Ты… Ты так уверен, что я соглашусь быть с вами, зная… вернее, ничего не зная? Разве это честно?

— Все, что ты должна знать сейчас, это то, что ты наша, и мы хотим тебя всю.

— Ваша кто?

Настырная маленькая кошечка! Откуда в ней было столько смелости, силы и стойкости? Она ведь чуть не умерла сегодня! И вообще, последние дни были слишком насыщенными для такой крохи. Я взял ее лицо в ладони, нежно лаская большими пальцами скулы.

— Наша женщина. Сегодня, сейчас, всю эту ночь, до утра. Согласна? Подари нам себя этой ночью, будь нашей.

Я приблизил свое лицо к ее сладкому ротику, облизал, взял нижнюю губу, пососал, слегка сдавил зубами. Мне хотелось пить ее дыхание, нежно собирать ее влагу, ласкать. У меня внутренности сводило судорогой желания. Я хотел ее всю, до боли, до дрожи… И я знал, что она тоже хочет меня. Нас. Всех нас.

— Марк, я…

— Детка, прошу тебя…

Я почувствовал, что она натянулась, как струна, напряглась, пытаясь отстраниться.

— Марк.

Мне нельзя было давать ей возможность думать, размышлять, нельзя было отпускать её, но… Я все-таки отодвинулся, продолжая держать ее голову в своих руках.

— Мия. Я знаю, что в твоей маленькой головке сейчас тысячи