Дальний берег Нила - Дмитрий Вересов

– Ты ведь не против, Коко? Я же скучала, пока вы двигали свои игрушки по доске.

– Кстати, очень неплохая вышла партия, жаль, что ты так и не увлеклась шахматами, а то бы не скучала. Ну да ладно, если мсье Нил не устал, то и я не против, давно ничего не смотрел. «Крестный отец», так, кажется, называется фильм, это интересно… Брандо мне всегда импонировал.

Они прошли в гостиную, и Доминик с грустным видом уселась в кресло, равнодушно взирая на экран.

Но не прошло и пятнадцати минут, как полковник захрапел. Доминик потрясла его за плечо и, прошептав что-то на ухо, проводила мужа спать.

– Давай немного выпьем, а то я так расстроилась, что он остался на фильм, думала, что у нас ничего не получится.

Нил налил немного «Шато-Лафита» Доминик и себе.

– Ну, пошли, я покажу тебе привидения нашего замка, – предложила Доминик. – Думаю, на такие экскурсии Сесиль тебя не водила.

– Ты уверена, что это удобно? Мы можем попасть в неловкое положение, если нас обнаружат ночью в подвале.

Нил отнекивался только для вида. На самом деле ему было очень интересно, тем более он понимал, что настоящие фокусы этой семейки еще предстоит узнать.

– Ну, здравствуйте, я все организовала, а он трусит! Мне самой интересно тебе все показать. – Доминик двинулась из гостиной, нарочно не выключив телевизор.

– Или твоя подпись, или твои мозги на этом столе.

Это была последняя услышанная Нилом фраза с экрана, крестный отец продолжал свое черное дело без них…

– А что, в этих гигантских бочках вы до сих пор храните вино? – почему-то шепотом спросил Нил. Хотя на такой глубине вряд ли кто-нибудь услышал бы их.

– Ну нет, конечно, просто они древние, и разбирать их жалко. Им больше ста лет. Они настолько громадные, что даже ты можешь в любой из них поместиться. А может, и мы вместе. Как это романтично! Я давно хотела показать тебе наш винный погреб. – Доминик обняла Нила, и он почувствовал, что под тонким платьем никакой другой одежды не было.

– Только не будем залезать в бочку, а то тут сине-море-океян близко…

Стоны и охи молодой женщины поглотили низкие своды.

– Хотя, если ты думаешь, что здесь нет вина, то ошибаешься. – Поправив платье, Доминик увлекла его в глубь помещения, где на специально под вино сколоченных стеллажах пылились бутылки. – Выбирай любую, когда еще представится такой случай, надо это отметить!

Нил прошел еще дальше и в торце наткнулся на дверь.

– А это что, потайной ход, чтобы спасать любовников от грозного мужа?

– Да нет, конечно, это все его штучки. Он уже простым сейфам не доверяет. У швейцарского банка нет таких наворотов, я уверена. Представь, он в шахте старинного лифта придумал сделать сейф, который катается туда-сюда, а на случай воров срабатывает такая система, что сейф спускается только вниз, а вместо него там, наверху, появляется обычный бар. Но я бы не решилась дегустировать из этого бара напитки. Ну скажи, нормальный человек будет такое придумывать? И так все открывается через пульт, которым никто, кроме него, не может воспользоваться, потому что надо знать код. Он начитался фантастических романов и захотел создать вокруг себя таинственную обстановку. Ох, как это мне все надоело, особенно восторгаться по поводу его очередных никому не нужных примочек! Ну, что ты не открыл вино? Или сначала мы продолжим?

– А здесь совсем не так холодно, но вино все-таки мы пить будем. – Нил ловко открыл бутыль и приложился первым. Доминик лежала на деревянном коробе, и Нил поймал себя на дурацкой мысли, что нечто подобное он видел в Эрмитаже, в зале гробниц. – Ну, вставай, а то я один буду праздновать. Да и пора нам, наверное, уже совсем ночь.

– Мне было хорошо с тобой, как жаль, что нельзя одновременно жить несколькими жизнями. Я бы не отпустила тебя от себя. Но если мы хоть иногда будем вместе, для меня это будет счастьем, и я никогда не спрошу тебя, любишь ли ты меня, потому что это не имеет никакого значения. Просто ты мужчина, а я женщина, и между нами блаженство.

– Доминик, ты прекрасная женщина и сама понимаешь, что даешь мне больше, чем я тебе. Ты истинная жрица, женщины обычно забирают мою энергию, а ты отдаешь… Да, а где обещанное привидение? Может, оно подглядывало за нами, так это нехорошо и надо его проучить. – Нил шутливо стал оглядываться по сторонам.

– Только не надо смеяться над ним, а то оно обидится и чего-нибудь натворит, а раз мы его не встретили, значит, у него хорошее настроение, и мы его не потревожили.

Автоматические ворота привычно щелкнули за спиной, и тут же включился низкий звук, исходивший неизвестно откуда. Весь путь до дома его не покидало чувство, что кто-то невидимый идет рядом, то обгоняя его, то преследуя. «Наверное, оно решило прогуляться перед сном», – подумал Нил, но зашагал быстрее, хотя в привидения никогда не верил…

Театр полон, ложи блещут… Нил в непривычном смокинге поднялся по лестнице, ведя под руку Сесиль. Жена была необыкновенно хороша, и Нил, не скрывая восхищения, любовался и гордился ею. Сесиль чувствовала это, и возбуждение не покидало ее ни на минуту. Администратор проводил их в ложу и попросил до конца оперы не беспокоить мадам Баренцеву, потому что она в сильном волнении и встреча с сыном способна повлиять на ее психическое состояние, а это может нелучшим образом сказаться на выступлении.

В зале было много русских. Их Нил уже научился узнавать сразу, но и парижская элита была в полном составе, что Нил отметил про себя положительно. Сердце сжалось при мысли, что милый Петипа больше никогда не переступит порог этого столь дорогого ему зала. Нил вспомнил, как Анатоль умел слушать и видеть, именно видеть действо, творимое на сцене; как переживания студента передавались ему самому, и он учился чувствовать гениальное и не принимать посредственность. Настроение резко упало.

– Что с тобой? Веди себя прилично, ты же не отвечаешь на приветствия, очнись! – Сесиль прошипела Нилу, улыбаясь при этом направо и налево.

– Извини, дорогая. Я задумался.

Они вошли в ложу, когда увертюра уже была в полном разгаре. Нил соскучился по родному и знакомому с детства театру. Ностальгия захлестнула его с первых звуков. «Риголетто» он знал наизусть. Сразу бросились в глаза декорации и костюмы, которые давно нуждались в замене, но денег у театра явно не было. Знакомые лица замелькали по сцене. Нилу они показались бесконечно родными, и слезы преступно-сентиментально подступили к глазам.

Мать на сцене он никогда и раньше не воспринимал как что-то принадлежащее ему, а теперь и вовсе почти не узнал ее, только голос, как наркотик, проник в него полностью, и Нил почувствовал себя ребенком, которого бросили родители. Он вцепился в бархат ложи, и только прикосновение Сесиль привело его в чувство.

– Я не пойду никуда, посижу здесь. – Нил умоляюще посмотрел на жену.

– Это исключено, все хотят с тобой пообщаться. Уже всем известно, что примадонна – твоя мать. Надо, Нил, я понимаю твое состояние, но надо. Ты только улыбайся, и больше ничего от тебя не требуется.

Знакомые и незнакомые атаковали их вопросами. Нил привлек всеобщее внимание. Его разглядывали и шептались, когда они с Сесиль вышли в фойе и направились к барной стойке выпить шампанского. Нил все-таки остановил свой выбор на коньяке, который, приятно обжигая горло, немного успокоил нервы. Сесиль общалась со всеми подряд и совсем не обращала на него внимания.

Нил был этому очень рад и даже отошел в сторону, чтобы хоть немного побыть одному.

– Оркестр выше всяких похвал, вы не находите? Даже в Ленинграде они не работают так истово, как за рубежом. А вот костюмы и декорации подряхлели, правда, этого почти никто не замечает. Голос вашей мамы обладает магической силой… Ты ведь тоже немного поешь, как мне помнится, хотя на детях гениев…

Голос за спиной поверг Нила в шок. Он ждал этого, он внутренне был готов к этому, и потому и секунды не потребовалось, чтобы среагировать так, как он давно уже продумал. Но повернулся он слишком резко, и остатки коньяка выплеснулись на костюм Асурова.

– Не надо так нервничать и привлекать внимание. Под крышкой в туалете, во второй кабинке тебя ждет конверт, он прикреплен скотчем. Возьми его, когда будет прием, после окончания спектакля. Я сам тебя найду. – Асуров проговорил все быстро, вытирая салфеткой пиджак. – Ничего страшного, мсье, ваш коньяк как раз под цвет моего костюма, так что пятна будут совсем не заметны.

– Нил, ну ты опять пьешь, ну хоть сегодня сдерживай себя, мама будет расстроена, если ты будешь не в форме. Пошли, там Плисецкая, Нуриев и вообще столько знаменитостей, интересно же познакомиться!

Сесиль возбужденно тараторила, уводя Нила от бара. Он так ничего и не успел сказать скромно одетому господину, который, устало облокотившись на стойку, потягивал колу и равнодушно оглядывал бурлящий зал фойе.

Нил не стал дожидаться банкета и взял конверт еще в антракте, чутье подсказало ему, что лучше до разговора владеть информацией и выиграть время для принятия решения. Конверт был увесистый, он нашел там мини-фотоаппарат и инструкцию. Текст был написан языком военного предписания, из него Нил понял, что господин Бажан очень интересует наш Комитет, и он, агент Дэвид Боуи, обязан проникнуть в его сейф для получения невинной информации о лицах, которые находятся под наблюдением УОТа, но еще не раскрыты, а если доступ будет регулярным, то снимать все документы, особенно с грифом секретности. Передачу столь необходимой инфы, когда она будет на руках, осуществить согласно устному указанию.