Ребенок от магната, или Цена запретной страсти - Елена Сотникова

— Журналисты врут? — поиграла бровями.

— Врут, — согласно кивнул мужчина. — На некоторых из тех, с кем меня обвиняли в связях, у меня бы даже не встал.

— Ты сам себе противоречишь, — вставила шпильку.

— Я хочу донести до тебя одно: для меня ты, именно ты гораздо более важна, чем все бывшие, вместе взятые. Я сейчас скажу, наверное, неприятную вещь, но… просто пойми меня правильно. Пойми то, что я хочу донести до тебя.

От его предостережений заныло в области затылка. Он просит понять его, но как, если мы изначально люди из разных миров? Если давно известно, что сытый голодного не разумеет? И то, что считается нормальным для его круга, дико и неприемлемо для меня!

Но я сама виновата, когда позволила себе и ему большее. Допустила крохотную возможность нашего общего счастья, а теперь уже поздно махать шашкой и открещиваться. Теперь я повязана по рукам и ногам общим ребенком.

— Я постараюсь, — кивнула сдержанно в ответ.

А следом услышала практически свой приговор:

— Я не хочу видеть тебя в роли своей жены.

Глава 22

Я надеялся, что моя девочка сможет меня понять. Принять таким, какой я есть на самом деле. В конце концов, меняться мне уже поздно и у нее только один выход.

Я не собирался ей врать, не обещал воздушных замков и несбыточных чудес. Я вообще реалист, считающий, что лучше горькая правда. Убежденный прагматик и атеист в области возвышенных чувств, хотя порою мне казалось, что Злата умудряется находить лазейки и проникает под самую толстую броню, доказывая мне же, что даже такой прожженный циник и ловелас умеет чувствовать.

Она запустила руку в волосы, разделяя на прядки. Намотала кончики спиралькой на палец.

— Это из-за покушения?

— Отчасти. Дело даже не в этом. У меня никогда не было семьи в общепринятом смысле этого слова. Женщины, выполнявшие роль любовницы, пиар-менеджера, красивой картинки рядом. Это часть моего мира. Часть той игры, что положено отыгрывать на публику. Даже те же любовные скандалы, раздутые желтой прессой, зачастую заказные. Я не спал с ними, не встречался и уж тем более не любил никого. Но порой подобное просто необходимо, чтобы привлечь к себе внимание, встряхнуть прессу и подогреть интерес. Я привык так жить. Это было нормой. До встречи с тобой. — Я взял паузу, наблюдая за ее реакцией.

Злата молча переваривала услышанное. Спокойно. Без обиды глядя на меня.

— Я предполагала нечто подобное, — отозвалась она.

— Если я сейчас разведусь и женюсь на тебе — это вызовет огромный резонанс в обществе. Твое имя, фото, биографию начнут полоскать на каждом углу. Любая шавка будет считать, что имеет право плюнуть в твою сторону, унизить и выставить даже невинные факты в самом извращенном виде. Поверь, журналисты не пропустят ни одного события из твоей прошлой жизни, ни одного скандала, а такие факты, как работа в ночном клубе, растиражируют в первую очередь. Можно забыть о понятии "частная жизнь". Каждый день на протяжении всей беременности репортеры будут следить за каждым твоим шагом, доставать неудобными вопросами, звонками. Подсовывать снимки моих якобы бывших увлечений и ловить сенсации на фоне твоих сдавших нервов. Злата, девочка моя, ты возненавидишь меня уже через пару недель, а к концу беременности вообще начнешь мечтать либо грохнуть меня, либо сбежать на край земли, где нет цивилизации, телевидения и интернета. Я не хочу, чтобы ты страдала. Ты и наш малыш. Понимаешь?

Злата по-прежнему продолжала играть с прядями волос, а я только сейчас заметил, что она изменилась в последнее время. Стала более женственной, нежной. Беременность изменила ее к лучшему, сыграв на привлекательности, раскрыв подобно цветку из невзрачного бутона в шикарную розу.

Внутри засвербело от мысли, что ее может коснуться другой. Стать любовником, мужем, отцом моего ребенка…

Бля-я-я!

Одни эмоции сменялись другими, играя на контрасте и вызывая ураган неконтролируемой ревности и злости. Руки уже сейчас чесались придушить любого, кто посмеет только взглянуть в ее сторону.

— Хорошо. Но что тогда ты предлагаешь? — отрывая меня от созерцания и откровенного любования ее прелестями, спросила Злата.

Спокойно, без нервов, истерик и обид. Именно так, как я и хотел. Контакт налажен. Можно действовать дальше, пока я на правильном пути.

Выдохнул, давя в себе негатив. Сглотнул, пытаясь привести мысли в порядок.

— Я не могу предложить тебе официального штампа и пышной свадьбы. Пока, по крайней мере. До того момента, как уляжется вся шумиха с моим чудесным воскрешением. — Злата улыбнулась на последней фразе. — Но мы ведь можем сохранить наши отношения в том же виде? Чтобы я знал, что у меня есть тыл, есть родной уютный уголок, где меня на самом деле ждут и… возможно, даже любят?

Она покраснела, закусив губу. Опустила голову, тряхнув волосами. Совсем как девчонка-подросток после первого поцелуя или признания.

Как ее угораздило связаться со мной? Вляпаться по самые уши, запутаться, подобно бабочке, в паутине?

Интересно, это мне судьба сделала подарок, подарив ее на моем жизненном пути, или Злате так не повезло со мной?

Она задышала чаще и глубоко, отчего грудь под прозрачной сорочкой призывно натянула ткань. Сосочки приковали взгляд, заставив поперхнуться и мысленно выругаться.

Твою мать!

Член мгновенно отреагировал, налившись кровью, и уперся в жесткую ширинку джинсов. Опять эти чертовы эмоциональные качели, на которых я никогда не знаю, в какую сторону меня вынесет!

Как теперь вытерпеть, дотянуть до того момента, когда она поправится и нам все будет можно?! Как дожить до желанной близости?

Злата облизнула язычком губы. Медленно, задумчиво и безумно сексуально.

Проклятье, у меня сносит крышу и встает на нее даже в таких условиях! На простые невинные жесты!

— Я обещаю, что вы ни в чем не будете нуждаться, — прохрипел и чертыхнулся, понимая, что голос выдал меня с головой.

— Ни в чем? — каким-то странным тоном спросила она, томно взмахнув ресницами.

— Все,