Неукротимое сердце - Бренда Джойс

Джек не стал благодарить — это было не в обычаях апачей, — но знак уважения со стороны Нахилзи польстил ему. Когда-то они вместе участвовали в военных действиях против мексиканцев.

Он без труда нашел вигвам Кочиса. Вождь сидел снаружи, освещенный лунным светом. Он поднялся и обнял Джека.

— Входи, брат, — сказал Кочис, пристально вглядываясь в его лицо.

Джек последовал за ним в вигвам и уселся у очага. Первая жена Кочиса подала ему чашу хмельного напитка. Ей было лет сорок пять — столько же, сколько Кочису, — но выглядела она на все шестьдесят. Женщина улыбнулась и вышла.

— Вижу, боги хранят тебя, — заметил Кочис.

— Да и тебя не забывают, — отозвался Джек. Они улыбнулись и оставили формальности.

— Приятно видеть тебя снова, — сказал Кочис. — Много зим прошло с тех пор, как мы сражались плечом к плечу. Но я знаю, что могу повернуться к тебе спиной, ничего не опасаясь. Это далеко не пустяк.

В соответствии с обычаем Джек со спокойным достоинством принял комплимент, ничем не выразив удовольствия.

— У нас есть общий друг, — сказал Кочис.

— Кто же?

— Женщина, прекрасная, как рассвет в горах, с волосами цвета полуденного солнца.

Джек поперхнулся:

— Кэндис?

— Мне неизвестно ее имя. — Кочис с веселым любопытством наблюдал за ним. — Храбрая женщина. Я бы охотно сделал ее своей третьей женой, если бы две первые не доставляли мне столько хлопот. — Он рассмеялся.

Джек вздрогнул. Даже Кочис не устоял перед ее чарами!

— У нее уже есть пара мужей, — процедил он. — Я один из них.

Кочис фыркнул:

— Это что — новый обычай белых? Понятно, когда у мужчины много жен. Но чтобы женщина имела нескольких мужей?

— Нет, — отрезал Джек, чувствуя себя предельно глупо. — Мне пришлось жениться на Кэндис, чтобы забрать ее у Хауки, одного из моих сородичей. Он захватил ее во время рейда. Она была уверена, что ее первый муж умер. — Джек нахмурился при мысли о Кинкейде.

— Если ты все еще хочешь эту женщину, почему не отобьешь ее, как это принято у апачей? Ты ее последний муж — значит, она твоя.

Джек нахмурился:

— Она сделала свой выбор. Где ты видел ее? На перевале? Кочис кивнул.

— Сделала выбор? Ты заговорил, как белый. Настоящий апачи отрезал бы ей нос. Или хотя бы поколотил за неверность.

Джек не ответил.

— Ты и выглядишь, как белый, — неодобрительно заметил Кочис.

— Это почему же? — мрачно возразил Джек. — Разве я одет не как апачи? — Он указал на свое облачение из кожи и ожерелье воина на шее.

— Не одежда делает человека апачи, — Кочис отхлебнул из чаши, — а поступки. Ты ведешь себя, как белый.

— Не всегда. Кочис усмехнулся:

— Пытаешься усидеть на колючках? Это еще никому не удавалось. Нужно твердо стоять на ногах.

— Это проще сказать, чем сделать.

— Нельзя одновременно находиться в двух разных мирах.

— Видимо, мне суждено оставаться между ними. Кочис грустно улыбнулся:

— Оглянись вокруг, брат мой. Оглянись внимательно и скажи мне, что ты видишь.

— Я вижу славных воинов.

— Наша слава в прошлом. Когда-то мы были воинами и охотниками, теперь стали пастухами. Разве ты не заметил, что мы выращиваем скот белых людей?

Джек предпочел воздержаться от комментариев. Правительство передало племени скот, и Кочис заставил соплеменников ухаживать за ним. Апачи, испокон веков промышлявшие охотой, считали это занятие унизительным. Но поселенцы, войска и многочисленные путешественники растревожили диких животных, заставив их покинуть родные места. Так что дар правительства пришелся кстати, и апачам ничего не оставалось, как принять его. Признаться Кочису, что он сам пас скот, значило бы оскорбить его в лучших чувствах.

— Я догадываюсь, о чем ты думаешь. Скот — это дар Соединенных Штатов. — Вождь пожал плечами. — У меня тяжело на сердце. Мой народ несчастен. Мы больше не свободны. Белых людей так много, что в глубине души я знаю: если мы не усвоим их обычаи, мой народ исчезнет с лица земли. Я пытаюсь усвоить. Только поэтому я поклялся защищать белых и даже сражаться со своими братьями. Мне необходимы знания. Я хочу понять белого человека.

Джек кивнул:

— Ты поступаешь мудро. Белые люди могущественны. Их сила не только в ружьях и пушках, но также в их числе и знаниях. Думаю, ты избрал верный путь.

Кочис вздохнул, словно даже обсуждение этой темы было для него тяжким бременем.

— Но почему, Ниньо Сальваж? Почему ты предпочел жить с белыми?

Джек напрягся. Кочис назвал его по имени, а значит, он не вправе уклониться от ответа.

— Это случилось в ту пору, когда листва подернулась золотом, — медленно начал он, отхлебнув из чаши. Он рассказал Кочису о рейде за скотом, состоявшемся много лет назад, о столкновении с отрядом вооруженных ковбоев и о том, как он убил своего первого белого. — Вскоре после этого моих двоюродных братьев заманили в ловушку. Белые пригласили их к себе, напоили, а потом убили. Я был в составе отряда, который выступил в поход, чтобы отомстить за их неприкаянные души.

Кочис внимательно наблюдал за ним в неровном свете очага.

— Ты был закаленным воином. И далеко не в первый раз вышел на тропу войны.

— Да. Против мексиканцев, папаго и пауни. — Джек поднял глаза. — Но никогда против белых.

Тягостное молчание, нарушаемое лишь потрескиванием поленьев, повисло в вигваме.

— Мы сожгли целый караван фургонов, пощадив только женщин и детей. Пленных не брали. В тот день я убил много мужчин и снял с них скальпы. Как и они сняли скальпы с моих двоюродных братьев. Но я не чувствовал себя воином. — Джек посмотрел в темные глаза Кочиса. — Эта резня отравила не только мое сердце и душу, но и тело. Меня вывернуло наизнанку. Никто не видел моей слабости — но я-то знал! Это было знамение богов. Я понял, что не могу сражаться против людей одной со мной крови. — Он помолчал. — Как и сражаться на их стороне.

— И ты ступил на путь одиночества, — подытожил Кочис, не сводя с него взгляда.

— Да.

— Это трудный путь, если вообще возможный. Наступит день, когда тебе придется сделать выбор.

Джек напрягся.

— Нет.

— Белые войска преследуют апачей, оттесняя их в резервации. Твой народ пока еще свободен, но надолго ли?

— Шоцки никто не трогает, — возразил Джек.

— Ты стал настолько белым, что разучился понимать язык дыма? На севере апачей заставляют жить на одном месте, в обнесенных оградой загонах.

До Джека доходили отдельные слухи, но он не придавал им особого значения. Племена апачей были не слишком близки.

— Куда ты отправился после того, как покинул свой народ?

— На восток, — ответил Джек. — Я двинулся на восток, пересек Техас и в конечном счете добрался до большого города, Нового Орлеана. — Он поморщился. — Никогда не видел столько белых в одном месте.