Семья богов - Виталий Романович Повелитель

— Я подумал, что это неправильно оставлять товарища, даже мертвого на поле боя. — ответил тот. — я не такой трусливый, как ты думаешь, и в любом случае, я должен помогать богам, хоть я сейчас на этом свете.

— Ты им не поможешь в этом мире, только в загробном. — продолжил Хьярти. — я тоже верю в богов, но они нас будут прославлять только когда мы будем на небесах.

— Ты такой же, как и я, мы живем в одной стране, верим в тех же богов! — сказал Хэльвард. — но я не могу доверять трусу, которой сбежал и не принял свою смерть, чтобы его могли прославлять боги после гибели.

— Давай я не буду говорить про твое недовольство и все твои выражения на счет богов, а ты про меня ничего не скажешь? — Хьярти преподнёс руку для рукопожатия к нему. — Согласен?

— Согласен! — ответил Хэльвард, но не пожал ему руку. — Знай, что это не главное, когда бог узнает про твою трусость, а главное, насколько ты сам с собой честен, и это делает тебя хуже, чем я, ведь я могу ответить за свои действия, а ты боишься этого.

— Я же тебя предупреждал — сказал недовольно Эйрик.

— А что на счёт тебя, — Хэльвард обратил внимание на Эйрика. — ты такой же трус, как и твой друг, я бы не доверил таким людям прикрывать свою спину.

— Не называй меня трусом, — Эйрик захотел накинуться на него с кулаками, но не сделал этого. — я специально отступил, чтобы вам было легче отбиваться.

Ордесон подошёл к трупу своего друга и его лицо поменялось, он встал как вкопанный, в его глазах появились слёзы, которые скатывались по его щекам и капали на землю. Он понял, что его жизнь недолговечна, что время в его жизни осталось очень мало, осознавая, что он прожил очень долго и не сделал ничего особенного на земле. Он впервые видел мертвого человека, да не просто труп, а своего знакомого, с которым он прожил всю жизнь и знал его с самого детства. Когда Ордесон услышал шаги, собрался и руками стёр слёзы с лица.

— Он умер, так глупо, даже не успел ничего сделать. — начал разговор Эйрик, подойдя ближе. — это трудно, когда понимаешь, что душа человека улетает на небо, а его тело остается на земле гнить и оно никому даже не нужно. Чтобы утешить себя, свою душу, нам нужно его похоронить, как следует.

— Я не думал, даже не задумывался, что люди могут умереть. — Ордесон с трудом сдерживал слезы, его лицо покраснело.

— А как ты думаешь, куда пропали твои родители, всё старшее поколение? — спросил Эйрик, но не ожидая ответа, продолжил. — все они уходят в небытие, хоть наш народ верит, что мы встретимся в загробном мире.

— Я вижу, что ты знаком со смертью. — произнёс оборотень.

— Я привык, что люди, которые меня окружаю, что они могут уйти в тот мир. — сказал Эйрик. — я раньше хоронил многих людей, даже знаю, что с их телом происходит после того как их, закопают в землю.

— Эльвар будет расстроена, когда узнает. — сказал оборотень. — она его любила.

— Сочувствую, — сказал Барнарт, ощупывая свой шрам рядом с глазом. — но мы продолжаем жить, даже после смерти своих любимых.

— Мне очень интересно. — продолжил Ордесон. — почему боги говорили, что мы легко убьем этих людей? Они сами недооценили их. Они отправили нас на убой.

— Мы можем не доверять нашим богам, — произнёс Барнарт, — но мы должны вернуться, ради Бернардо, сделать хоть что-то.

Трое рыцаря продолжили смотреть на мертвого оборотня, лежавшего на земле с не изменившемся лицом после его смерти. Оно было недовольное, скукожилось настолько мерзко, что, даже на него было противно смотреть, но воины продолжали молча стоять рядом с ним.

— Мы могли все умереть! — Будкур продолжал разговаривать на повышенных тонах со своим собеседником. — Ты придурок! Если бы ты не вернулся, то мы были бы уже мертвы.

— Не кричи на меня, — проговорил Хьярти. — не я один отступил.

Будкур оставил фингал на лице Хьярти, но вскоре его оттащили в сторону, продолжая держать за руки. Ящерочеловек продолжал выкрикивать крепкие выражения в сторону пострадавшего.

— Перестаньте! — скомандовал Хэльвард, остановив их. — вы хотите ещё смертей? Сегодня уже умер один, давайте продолжим драться пока не останется последний.

— Отпусти меня, я его убью — прокричал Будкур.

— Какой же ты рыцарь, если хочешь убить своего товарища? — спросил Хэльвард. — успокойся.

Будкур перестал вырываться и вскоре его отпустили двое других воина.

— Давайте возвращаться! — скомандовал Хэльвард. — Камень! Достаньте камень, а то мы тут все перессоримся.

Порывшись в мешках, люди нашли артефакт и разложив булыжники, прислоняя друг к другу, засыпав внутрь мешок пшена и положили по середине артефакт, отошли на несколько метров. Портал, вскоре, открылся и отряд зашёл в него. Выйдя по середине зала, где находились маги и боги, они остановились и положили мертвеца на пол.

— У нас ничего не получилось. — сказал Хэльвард опустив голову.

— Расскажи всё, что с вами произошло. — подорвался с места Телентир.

— Мы нашли их в деревне, начали сражаться, мы пытались их отвести в лес, но у нас не получилось, — продолжил тот. — мы потеряли Бернардо, но успели убить одного из них.

— Расскажи, что ещё произошло! — проговорил Телентир. — я хочу знать всё.

— Их было двенадцать, один из них подкрался сзади и кинул камень в Бернардо, мы ничего не успели сделать. — продолжил рассказывать Хэльвард. — они еще использовали какую-то магию, у них загорались какие-то камни.

— Какие? — с ужасом спросил Телентир. — Это были небольшие камни, они горели разными цветами? С помощью них они могли становиться монстрами или могли обладать другими способностями?

Боги слушали их около часа. Когда они закончили, Телентир вышел из зала, за ним последовали короли.

10 часть. «Четыре ключа».

Перемещаясь по длинным коридорам, Телентир был погружён в себя и не отвечал на вопрос сыновей.

— Отец, ты куда идёшь? — спросил Ричард.

— Ну, скажи что-то. — попросил Ригнар. — Объясни нам, что происходит.

Телентир продолжал подыматься по лестнице, его руки дрожали, и по лицу было видно, как он беспокоится.

Пройдя высокие коридоры и поднявшись на этаж, где находился его кабинет, он зашёл в большую, круглую библиотеку с множеством шкафов, которые стояли друг на друге. Когда Ричард поднял голову, то не заметил над собой потолка. Его высота поражала, а на самой верхотуре, где не было видно