Таинства в истории отношений между Востоком и Западом - Роберт Готц

«Weiter hat Gott in allen seinen Zusagen gemeiniglich neben dem Wort auch ein Zeichen geben, zu mehrer Sicherheit oder Stärkung unseres Glaubens: also gab er Noä zum Zeichen den Regenbogen, Abraham die Beschneidung, Gedeon gab er den Regen auf das Land und Lammfell. Also hat auch Christus in diesem Testament than und ein kräftig und alleredelst Siegel und Zeichen an sein Wort gehängt, d.i. sein eigen wahrhaftig Fleisch und Blut, unter Brot und Wein; denn wir arme Menschen, weil wir in den fünf Sinnen leben, müssen ja zum wenigsten ein äußerlich Zeichen haben neben den Worten, daran wir uns halten und zusammenkommen, doch also, daß dasselb Zeichen ein Sakrament sei, d.i. daß es äußerlich sei und doch geistlich Ding hab und bedeut, damit wir durch das Äußerliche in das Geistliche gezogen, das Äußerliche mit den Augen des Leibes, das Geistliche innerlich mit den Augen des Herzens begreifen» (Luther. Heilige Messe. EA. S. 148, ср.: Luther. Heilige Messe. WalsA. S. 1043 sq., 18).

301

Лютер заявляет: «Самой высокой и лучшей частью таинств являются слова и обетования Бога, без которых таинства мертвы и суть ничто» (Luther. Heilige Messe. EA. S. 153, см. также: Luther. Heilige Messe. Wals A. S. 1049,. 30).

302

«Die Worte sind göttliche Gelübde, Zusagung und Testament. Die Zeichen sind Sakramente, das ist, heilige Zeichen. Nun als viel mehr liegt an dem Testament, denn an dem Sakrament, also liegt viel mehr an den Worten, denn an den Zeichen. Denn die Zeichen mögen wohl nicht sein, daß dennoch der Mensch die Worte habe, und also ohne Sakrament, doch nicht ohne Testament selig werde» (Luther. Heilige Messe. EA. S. 153). См. также: Luther. Heilige Messe. WalsA. S. 1049. 30. Для понимания терминологии Лютера следует отметить, что, как зачастую и в схоластике (см., например: Thom. Aquin. Sum. Th. 3. 64. 7), сакраментальный знак (sacramentum tantum), который есть только то, что он есть, для краткости называется просто sacramentum. Отсюда вырисовывается следующая понятийная схема:

303

Ср.: Kattenbusch, Steitz. S. 371 sq., там же рассматривается третий этап понимания Лютером таинств.

304

Ср.: Luther. Anbeten des Sakraments. S. 418.

305

По поводу соединения покаяния с крещением Лютер дает следующее объяснение: «Исповедь есть не что иное, как выражение и сила крещения, так что наряду с Евангелием остаются два таинства – крещение и евхаристия, в которых Дух Святой щедро прощает нам наши грехи» (Luther. Abendmahl Christi. S. 371).

306

В 1534 г. Лютер в «Молитве перед святым крещением» проповедовал: «Кто научил тебя соединить воду и слово? Почему и благодаря чему ты уверен, что это святое таинство? – Потому, что в этом таинстве есть еще нечто очень важное, а именно Божественное обетование, или повеление. Таким образом, знай, что эти три части и составляют вместе подлинную сущность и правильное определение крещения, а именно: крещение есть вода и слово Божье, соединенные вместе Божьим повелением» (Luther. Von der heiligen Taufe. S. 55-59).

307

Luther. Abendmahl Christi; ср. наше прим. 305.

308

«Я проповедую Евангелие Христа и живым голосом несу Христа в твое сердце, чтобы Он “в тебе вообразился”. Если ты истинно веришь, что сердце твое удерживает в себе проповеданное слово и голос, то скажи мне: что имеешь ты в сердце? Ты должен признать, что имеешь в нем истинного Христа… И теперь я вполне определенно могу сказать, что посредством голоса единый Христос входит во многие сердца и что каждый слушающий проповедь удерживает Его в своем сердце. с чем никак не согласуется мысль, что Он будто бы раздается еще и посредством хлеба» (1526 г., Luther. Sakrament des Leibes und Blutes. S. 334 sq.).

309

«Существует большая разница между проповедью о смерти Христа и совершением таинства. Одно дело публичная проповедь в общине – в ней я ничего не даю никому индивидуально, кто ее воспринимает, тот и воспринимает; другое дело, когда я совершаю таинство – здесь я даю индивидуально каждому то, что он принимает, а именно тело и кровь Христа, ибо Христос Своею смертью дал нам прощение грехов и проповедовал об этом в общине. Это нечто большее, чем общая проповедь. Ибо то, что есть в проповеди, есть и в таинстве, но таинство, помимо этого, имеет преимущество: оно сообщает плоды оправдания каждой отдельной личности» (Ibid. S. 345).

310

Ср.: Lortz. S. 16.

311

Bornkamm. Luther. S. 112 sq.

312

К. Г. Штек, правда, полагает, что «реформатское учение о таинствах отличается от лютеровского, но не в той степени, как обычно принято считать, поскольку обычная точка зрения основана на неправомерном отождествлении учения о таинствах реформатов с учением о таинствах Цвингли» (Steck. S. 759). В действительности же более умеренное воззрение Кальвина на таинства очень скоро вытеснило радикальные взгляды Цвингли.

313

Цвингли в сочинении «Об истинном и ложном понимании религии» (1525 г.) пишет: «Vocem istam “sacramentum” magnopere cupiam Germanis nunquam fuisse receptam, nisi Germane esset accepta [Я очень хотел бы, чтобы немцы никогда не включали слово sacramentum в свой язык, тогда, переведя его правильно по смыслу на исконно немецкий язык, они имели бы и правильное, не искаженное понятие]» (Zwingli. De vera et falsa religione. SW. S. 757; нем. пер.: Zwingli. De vera et falsa religione. A. S. 541). А в сочинении «О кумовстве» (1524 г.) Цвингли писал так: «Среди тысяч христиан едва ли найдется хотя бы один, кто правильно понимал бы, что означает слово sacrament, взятое из латинского языка. И если бы они его понимали так, как оно понималось когда-то в латинском языке, то оно употреблялось бы у них совсем в другом значении» (Zwingli. Gevatterschaft. S. 487).

314

В работе «Изложение и основные пункты заключительной речи» (1523 г.) Цвингли пишет: «Христос никогда не употреблял слово sacrament, которое по своему происхождению обозначает, правда, “спасительные дела”, потому мы и называем их sacramenta'» (Zwingli. Schlußreden. Art. 18. S. 127). И еще: «Что же меня беспокоит, когда латиняне называют спасительные дела словом sacramenta? Sacramentum – латинское слово, у греков нет тождественного ему слова, поскольку они употребляют слово μυστήριον, под которым понимают нечто совсем иное, чем латиняне под словом sacramentum» (Ibid. S. 125). Цвингли полемизировал также с традицией называть семь священнодействий словом sacrament, так как, по его мнению, лишь крещение и евхаристия установлены Богом и этим существенно отличаются от остальных пяти обрядов. «Ибо если под словом sacramentum вы понимаете некий знак, который благословляется и освящается словом Божьим или человеческим, то тогда таковых знаков должно быть значительно больше, нежели только семь. Если же вы под словом sacramenta понимаете знак или залог, который Бог Своим собственным словом дал вам, освятил и утвердил, то тогда sacramenta, установленные по воле и посредством слова человека, на самом деле не суть sacramenta'» (Ibid. S. 125).

315

В «Изложении веры Карлу V, императору романскому» (1530 г.) Цвингли пишет: «Я верую, даже знаю, что ни одно из таинств (sacramenta) не сообщает благодати – не имеет и не сообщает… Ибо благодать идет или сообщается от Божественного Духа. Поэтому этот дар есть дело одного только Духа» (Zwingli. Fidei ratio ad Calorum V. S. 748).

316

См.: Staehelin. S. 216.

317

«Дух не нуждается в каком-то руководстве или в каком-то посредничестве; Он Сам есть сила и носитель всего и потому не нуждается в том, чтобы Его кто-то носил в смысле посредничества. Нигде в Священном писании мы не встретим свидетельств того, чтобы нечто чувственно воспринимаемое, каковым являются таинства (die Sakramente), обязательно являлось носителем Духа. Наоборот, там, где есть какая-то связь Духа с чем-то чувственным, носителем является Дух, а не это чувственное» (Zwingli. Fidei ratio ad Calorum V. S. 748. Anm. 4).Он Сам есть сила и носитель всего и потому не нуждается в том, чтобы Его кто-то носил в смысле посредничества. Нигде в Священном писании мы не встретим свидетельств того, чтобы нечто чувственно воспринимаемое, каковым являются таинства (die Sakramente), обязательно являлось носителем Духа. Наоборот, там, где есть какая-то связь Духа с чем-то чувственным, носителем является Дух, а не это чувственное» (Zwingli. Fidei ratio ad Calorum V. S. 748. Anm. 4).

318

В «Изложении христианской веры» (1531 г.) Цвингли пишет: «Мы почитаем и предпочитаем таинства в качестве знаков святых вещей, но не как сами эти вещи, которые они обозначают, ибо кто столь несведущ, чтобы отождествлять знак с тем, что он обозначает?» (Zwingli. Expositio fidei. S. 799).

319

«Таинства (die Sakramente) суть знаки истинных вещей; они показывают нам действительно и подлинно происходящие вещи, напоминают о них и равно воспроизводят их перед нашими глазами» (Ibid. S. 799).

320

Бланке пытался доказать, что в последний период своей жизни Цвингли удалось преодолеть свой субъективизм по отношению к таинствам, однако этот тезис следует признать весьма спорным. См.: Blanke.

321

«Если мы и без таинства (= сакраментального знака) будем готовы к принятию сакраментальной благодати, то Дух по Своей благости будет присутствовать еще до совершения таинства (vor dem Sakrament), и потому и благодать уже будет присутствовать – еще до начала таинства (Sakrament). Отсюда – и я сознательно настаиваю на этом вопросе о таинствах – таинства даны для публичного свидетельства о ранее полученной каждым благодати… Даже если они и не содержат благодати, они зримо соединяют нас с ней – нас, ранее незримо принятых в Церковь…» (Zwingli. Fidei ratio ad Calorum V. S. 749).