Сенсация на Марсе (сборник) - Василий Бережной

— Истанбул. Бывший Царьград, Византия.

— Великолепно! — сказала Клара, не отрывая глаз от экрана.

— О, там богатые музеи: Софийский собор, Голубая мечеть… Вот видите четыре копья? Это минареты Айя-Софии. Все реставрировано в первозданном виде.

Город проплыл, словно морской лайнер со сверкающими на солнце палубами. И снова — поля, сады, ленты дорог и легкие, ажурные мосты.

Уранос (так про себя назвала Клара своего спутника) объяснил, что этот объектив видит с помощью нейтрино — космические их ливни пронизывают толщу Земли. Аппарат фильтрует потоки нейтрино таким образом, чтобы получалось нужное изображение.

— Да ведь так можно, пожалуй, заглянуть и в глубины Вселенной? — заинтересовалась Клара.

— В некотором смысле да. Я работаю над усовершенствованием прибора. Это мое изобретение — нейтринный фонарь.

Клара взглянула на него с уважением.

Заколыхались ультрамариновые волны Средиземного моря. На горизонте в серебристом мареве замелькали острова.

— Вы уже видели колосса Родосского?

— К сожалению, не успела.

— Эффектная статуя. Реставраторы израсходовали две тысячи тонн титана только на каркас и, кажется, три тысячи тонн меди. Да вот он, смотрите!

Клара смотрела на экран не отрываясь: зрелище было великолепное. На фоне огромного амфитеатра города высоко в небо вздымалась фигура колосса, солнце дробилось на его могучей груди, на гордо поднятой голове.

— Много монументальных произведений древнего мира восстановлено, — сказал Уранос. — Жаль только, что не включен в эту программу Вавилон.

— А может быть, это и хорошо, — возразила Клара. — Вавилон вошел в историю как символ жестокого рабства, насилия и развращенности. Зачем же его воскрешать?

— История — это история, — вздохнул Уранос.

Остров Родос со своим колоссом уплыл вдаль, окутался дымкой и вот уже скрылся за горизонтом. И снова вспенились вокруг синие волны, и кое-где показались белые корабли.

— В те времена искусство развивалось скачками, — продолжал Уранос. — И в разных местах. То в Междуречье, то на берегах Нила, то в Греции, то в Риме…

— Это здорово — скачками!

— И уже недалек тот час, когда тайны исторического процесса будут разгаданы.

— Разве историческая наука до сих пор не охватила всего процесса?

— Видите ли… Она собрала, вероятно, весь или почти весь фактический материал, какой только можно собрать, проанализировала его и дала в небольшом приближении правильную картину исторического развития. А вот почему происходило так, а не иначе, почему возобладал такой вариант, а не другой, — на это ответа нет.

— И, наверно, никогда и не будет.

— Почему же не будет? У нас хватит терпения, поставим точку только тогда, когда узнаем все.

— Кто это «мы»?

У Ураноса появились искорки в желтых глазах.

— Ну… историки, естественно.

— Уже Нил! — воскликнула Клара. — Пирамиды, пирамиды!

Почему-то мелькнула мысль: выйти! Но Клара тут же отбросила это свое намерение. Смотрела, как проплывают величественные рукотворные горы, крохотные фигурки людей под ними…

Подумала вслух:

— Ну вот кто объяснит: почему фараон Хеопс решил построить себе такую грандиозную могилу? Сооружение пирамид, по всей вероятности, очень сильно подрывало экономику Египта, и, если бы не такое бессмысленное растрачивание человеческой энергии, история, может быть, пошла бы по другому руслу. Могли бы фараоны удовольствоваться хотя бы вдесятеро меньшими гробницами?

— Все это весьма вероятно, — кивнул зеленоватой головой Уранос, — и на все подобные вопросы наука получит ответ.

— Каким образом? — не без иронии спросила Клара. — Быть может, фантасты пошлют историков в далекое прошлое, чтобы они там, на месте, все зафиксировали?

— В настоящее время разрабатывается сложный, весьма сложный и весьма интересный проект, — словно не замечая ее иронии, сказал Уранос. — Он уже и наименование имеет, но пока только наименование…

— Как же он называется, этот таинственный проект?

— Модель истории человечества. Сокращенно — МИЧ.

— Что это означает?

— Здесь может быть несколько вариантов. Вот, например, такой. В одном из самых крупных цирков Луны, на невидимой стороне, создать уменьшенную модель Средиземноморья с прилегающими к нему территориями: Египет, Двуречье, Малая Азия, Европа… Потекут реки, поднимутся бури, будут запрограммированы землетрясения, вулканические извержения — словом, все естественные компоненты. На этой арене будут действовать биороботы, созданные на основе электроники белковых молекул, шумеры, египтяне, ассирийцы, греки, римляне… Запрограммированные на развитие, размножение, со всеми человеческими инстинктами. Можно будет увидеть, так сказать, в натуре Рамзеса, Навуходоносора, Александра Македонского, Юлия Цезаря… Взятие Вавилона персами, бой в Фермопилах и разрушение Карфагена…

— Очень хотелось бы увидеть Клеопатру, — сказала Клара и зарделась.

— Конечно, интересно. Или, скажем, заседание ареопага или римского сената. Роботы создадут и свои пирамиды, и колосса Родосского, и Парфенон, и Колизей.

— Простите, но они, значит, будут и любить, и ненавидеть?

— Естественно. Все как у людей.

Клара вздрогнула.

— И рабство тоже будет?

— Безусловно.

— И убийства, и пытки?

— Все как у людей. Будет действовать все тот же закон причинности. Гигантский моделирующий центр будет только лишь собирать информацию для анализа, никакого вмешательства в процесс вплоть до самого завершения экспериментального цикла.

Клара посмотрела на Ураноса долгим, внимательным взглядом:

— А вы не думаете, что это… жестоко?

— Жестоко? Все зависит от точки зрения. Финишный импульс мгновенно сотрет память у миллионов роботов, и тогда можно будет подготовить иные фазы исторической модели. Какая же тут жестокость? Все произойдет так быстро, что никто не успеет ощутить ужас гибели.

— А что, если они догадаются о финале? Ну, интуитивно или вследствие какой-нибудь неточности в программировании? Нет-нет, такое моделирование… Когда этот проект вынесут на обсуждение общественности?

— Мы только еще начинаем разработку.

— Я буду голосовать против.

Зеленоволосый ученый только пожал плечами.

На экране его аппарата проплывали африканские саванны. Клара съежилась, спрятала подбородок в воротничок куртки и молча смотрела на бесконечные плантации. Ей показалось, что кто-то зовет: «Клара, Клара!» Нет, не показалось, голос шептал из транзистора. Да, это Вера. Клара приложила ладонь к уху, чтобы лучше было слышно. «Клара! Ты меня слышишь? Где бы ты ни была — вернись! Никифор исчез, пал духом, возможно несчастье, вернись, будем искать, Клара!» Верин голос умолял, и в первое мгновенье Клара хотела встать и пойти к шлюзу выхода. Исчез… А ей, собственно, какое дело? «Ты меня слышишь, Клара? Где бы ты ни была…» Клара нажала кнопку, и Верин голос оборвался. Хватит с нее этого Ника!