Колобок идет по следу. Книга 2 - Эдуард Успенский

За рулём сидел сам лейтенант, и машина не скакала и не прыгала. Она упрямо выбирала километр за километром, и вот стали попадаться первые признаки посёлка. Свежие следы, песок и опилки на дороге, разноразмерные собаки.

Потом им встретился мальчик. Он катил перед собой огромный баллон от колёсного трактора.

— Мальчик, мальчик, как проехать к посёлку Ковровино?

— По этой дороге и езжайте, — ответил мальчик. Он взвалил на себя колесище и пошёл дальше.

— Может, ты нас проводишь? — спросил лейтенант Соколов.

— Не-а, я не могу, — отвечал мальчик. — Я бегу на МТФ, колесо вулканизировать. Тороплюсь. Сзади дедушка идёт, трактор тащит. Надо к его приходу всё починить. А то он рассердится. Да вам тут недалеко — пять километров всего.

Наши слегка глаза повытаращивали на этого мальчика с колесом, на его дедушку и поехали дальше.

Всё ближе и ближе деревня.

А тут старушка по дороге идёт с котомкой. Как раз в ту же сторону.

— Садись, бабуся, подвезём!

— Вот хорошо-то, милочки, — сказала старушка. И стала забираться в «газик».

Миша Гагарин выпрыгнул со своего кресла и помог старушке. Потом подал ей котомочку.

— Бабусь, а что у тебя в котомке-то? Не поднять. Гири, что ли, носишь с собой, гантели?

— Какие гантели, милок! Утюги несу электрические. Выбросили в сельпе. Я и взяла для себя и для соседей. Да много не могу — десять штук всего.

Она согнуто смотрела на дорогу.

— А для гантелей я стара стала. Здоровья у меня совсем нет.

— А что у вас со здоровьем, бабуся? — спросил лейтенант Соколов. — Почему его нет?

— И не знаю почему? Только ломит меня всю по утрам. Так и выкручивает! Так и выкручивает!

У бабушки в руках была кочерга. Она ею вместо клюшки пользовалась по гололёду. И бабушка стала показывать, как её выкручивает, на примере этой кочерги. Всю кочергу в узел завязала. И сказала:

— Возраст, наверное. Мне уж под восемьдесят скоро.

— Это не возраст, — возразил Гагарин. — Меня, бывает, тоже крутит по утрам. Хочешь распрямиться — и не можешь. — Он пытался выпрямить кочергу. — Никак не можешь! Это простудное, бабушка.

— Может, и простудное, — согласилась утюговая бабушка. — А мне и сходить уже. Спасибо вам, милочки. Дай вам бог здоровья. Вот и мой дом. Вот и весь наш посёлок Ковровино. Десять домов всего.

— Бабушка, а где у вас тут можно воды набрать? — закричал с заднего сиденья Валера Готовкин. — Очень пить хочется.

— А и подожди. Я тебе сейчас молока вынесу.

— Нет, бабушка, не надо молока. Мне воды нужно, попить, умыться.

— Или душ принять, — добавил Миша Гагарин.

— А вы подъезжайте к пруду. Там и будет ключ. Аккурат возле часовни.

Быстро подъехали к ключу. Набрали воды. Выпили по стакану. Ничего особенного. Вода как вода.

Соколов достал блестящую горошину и бросил в стакан с водой. Пыш! — только пузырьки пошли. Горошина вмиг растворилась.

— Ура! — закричал Валера Готовкин. — Где тут ближайшая почта?!

До ближайшей почты было, как всегда, километров тридцать. Они набрали канистру воды и двинулись.

Опять ухабы и перелески. Опять просёлок и такая дорога, будто она ложностратегическая. Будто её для врагов прокладывали, чтобы они никуда не доехали. И вот долгожданное райсело Едрово и долгожданная почта.

Наши небритые участники экспедиции напоминали неизвестно кого. Когда они ввалились на почту, девушки подумали, что у них опять кино про войну снимают. Они сказали:

— Этих актёров плохо загримировали. Военная форма у них как новенькая. И щетина не настоящая, того и гляди, отклеится. И китайских плащей, как у шофёра, партизаны не носили. Их тогда ещё в продаже не было.

Лейтенант Соколов быстро набросал телеграмму:

«Город Вышний Волочёк. Пионерский лагерь фанерного завода. Начальнику геологической экспедиции Лозе.

ИСТОЧНИК НАЙДЕН. ОБНАРУЖЕН В ПОСЁЛКЕ КОВРОВИНО. ВЕЗЁМ ПРОБУ.

Через час изумлённые геологи во главе с Юрой Лозой, вытаращивая глаза, читали:

ИСТОПНИК НАЙДЕН ТЧК ОБНАРУЖЕН В ПОСЁЛКЕ С КОРОВОЮ ТЧК ВЕЗЁМ ПРОБКУ ТЧК СОКОЛОВ ГОТОВ КИН — ГАГАРИН.

А когда Миша Гагарин, Соколов и Валера Готовкин ушли с почты, изумлённые девушки говорили:

— Это не партизаны были, не из кино. Это милиция была. Петровка, тридцать восемь. Они истопника искали. Он, наверное, был очень опасный.

— Почему опасный? Скажи, Маруся.

— Потому что Соколов готов.

— А тот, в китайском плаще, и в самом деле китайской национальности.

— Это почему, объясни, пожалуйста.

— Потому что фамилия у него китайская — Кин-Гагарин.

Через некоторое время корреспондент Куженкин подъехал.

Он долго девушек расспрашивал. Телеграммы читал. А потом продиктовал по телефону заметку в вышневолоцкую газету: «Кин-Гагарин выходит на след».

Потом было много всяких событий. И встречи в пионерлагере. И торжественный вечер с вышневолоцкой интеллигенцией. И ответы на вопросы журналистов.

А ещё через день, под вечер, Миша Гагарин на своём «газике» привёз в Вышний Волочёк на станцию готового Соколова, Валеру Готовкина и Машу Филипенко. Они уезжали в Москву. Ещё провожал их геологический Володя Стороженко. С огромным пустым рюкзаком. Как всегда, ему было велено по дороге купить пятьсот банок консервов.

Он говорил на прощанье:

— Уезжайте, ребята. Я не буду тут с вами миндальничать, слёзы лить. За консервами побегу. Я стал специалистом по консервным ископаемым. Я уже давно не геолог.

Известный следователь Кин-Гагарин тоже не стал миндальничать. Он подарил Валере фонарик-жужжалку и побежал колёса подкачивать. Эх, жизнь геологическая!

В поезде лейтенант Соколов сказал:

— Я, ребята, тоже давно не геолог. В медицину ушёл. В химию. А ведь когда-то геологом начинал.

— А почему ушли?

— Я считаю, что полезные ископаемые трогать не надо. Надо их для потомков беречь. Они же не только наши. Мы должны солнечную энергию использовать, гидроэлектрическую, атомную.

Маша сразу решила, что попросится у профессора Баринова улучшательницей именно на эти разработки. Пора двинуть вперёд научные изыскания в этих областях.

Валера Готовкин тоже решил начать жизнь заново. Как можно скорее исправить двойку по математике и проситься в постоянные улучшатели. Не будет он больше барчуком выращиваться.

В Москве Машу встречали родители. А Валеру встречали дедушка и бабушка.

— Ну как, внучек, здоров? Понравилось тебе?

— Ещё как понравилось! — закричал Валера. — Бабушка! Дедушка! Мы там даже ни разу не раздевались!!!

Глава седьмая.

СЕДЬМАЯ ПРОФЕССИЯ МАШИ ФИЛИПЕНКО — МЫ ПОЖАРНАЯ ДРУЖИНА

После геологической экспедиции Маша была надолго оставлена в покое Институтом Улучшения Производства. Потому что её мама позвонила профессору Баринову и сделала ему выговор:

— Может быть, производство вы улучшаете, но нашего ребёнка вы ухудшили. Отец ей говорит: «Помой посуду. Вон раковина полна тарелок». А она отвечает: «Папочка, ты сам помой. Я чрезвычайно занята. Я для страны нефть ищу». — «Это как ты её ищешь?» — «А так, папочка, по карте. Нефти там больше всего, где больше всего бензоколонок». Отец говорит: «А чемоданы из крокодиловой кожи продают там, где больше всего крокодилов. То есть в подвале Центрального универмага». Она в ответ на это говорит: «А я посуду всё равно мыть не буду. У меня много дел есть государственной важности». Так что у нас дома не дочь живёт, а просто министр оборонной промышленности. Скоро мы к ней на приём записываться будем по вторникам и субботам.

Профессор Баринов такого от Маши не ожидал. Он только охал и ахал в трубку и ничегосебекал:

— Ах! Ах! Ах! Ох! Ох! Ох! Ничего себе!

— И учиться она плохо стала. У неё по английскому одни двойки.

Профессор Баринов сказал:

— Я всё понял. Мы её временно отстраним от улучшения. Тем более что у нас другой хороший улучшатель выработался — Валера Готовкин. Он нас выручит. А с английским мы вам поможем. Прикрепим к Маше маму товарища Жбанова.

— Спасибо, — сказала мама. Но сама даже огорчилась, что её Машу отстранили от улучшения. Маше и за это влетело:

— Видишь, выставили тебя!

— Мама, но ты же этого сама хотела!

— Кто ж знал, что они отстранят сразу. Я думала, они тебе нагоняй сделают. Ладно уж, зато теперь займёшься учёбой. Хотя зарплату твою жаль.

И вот однажды к Маше в дом пришла совсем ещё не старая пожилая женщина. Она как вошла, так с порога и сказала: