Инстинкт выживания - Роман Лагутин

Сьюзи опустила глаза и произнесла:

— Они забрали ее.

— Пауки? — удостоверился Грэг.

Девушка, подтвердив, покачала головой.

— Что это за твари?! — все еще побаиваясь громко говорить, с силой прошипел Клаус.

— Мы обнаружили их логово в джунглях. Сначала нас было пятеро. Только двое смогли спастись — я и одна из лаборанток.

— Моя племянница, — подхватил Боб.

— А где пауки сейчас? — спросила официантка.

— Вернулись в пещеру. Свет убийственен для них, но могу поклясться, что ночью они вернутся опять. Мы отведем вас в более безопасное место, только сперва проверим еще несколько помещений.

Грэг направился к выходу. Сьюзи устремилась за ним. А Боб, подкатив к Клаусу, поинтересовался, где можно раздобыть еды и они вдвоем отстали от проводника и официантки.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Блоу заметил отсутствие Стивенсона и решил задержаться на лестничной площадке, в том месте, где было достаточно света, чтобы чувствовать себя в безопасности.

— Черт его дери, — выругался проводник. — Я же сказал не разделяться.

— Какая же здесь вонь, — прозвучал голос Боба в коридоре второго этажа. — У меня опять пропал аппетит.

У Г рэга отлегло от сердца, когда Клаус и Боб оказались рядом. В руках Стивенсон держал большую коробку.

— Я, вроде бы говорил — не разделяться.

— Спокойно, Блоу. Мы не разделялись. Я решил, что нам понадобится еда. Если мы не будем питаться, то ослабеем и не сможем сопротивляться натиску «букашек».

— Ладно, — махнул рукой проводник. — Но в следующий раз — предупреждайте.

— Окей, приятель, — подмигнул Г рэгу инженер, затем сделал глубокий вдох и спросил: — Куда теперь путь держим?

— Посмотрим, как пауки проникли в здание.

Переложив тяжелый фонарь из одной руки в другую, Грэг, сопротивляясь усталости и непрекращающейся ломоте во всем теле, спустился на первый этаж. Теперь уже трое его спутников бдительно проследовали за ним. Еще не сойдя с последней ступеньки, Грэг щелкнул переключателем, прожектор в руках проводника, источая ровный луч, пронзая темноту, уперся в противоположную стену — рядом с выходом.

Неожиданно проводник свернул влево и, сделав несколько неуверенных шагов, оказался напротив зияющей дыры, которая когда-то была входом с прочной дверью. Прожектор в руке Грэга наклонился и осветил крутой спуск до самой стены, в которую упиралась бетонная лестница. Внизу — на площадке, перед следующим входом — входом в подвал, лежала металлическая конструкция: «Дверь», — в уме смекнул Блоу.

Махнув остальным, проводник начал спускаться. Достигнув последней ступени, он осветил края стены, к которой крепилась стальная коробка. Кирпичи были вырваны наружу и валялись на полу. Убедившись, что его компания совсем близко, Блоу вошел в подвал. Мощный луч прожектора, прорезая темноту, достигал противоположного выхода.

Так же как и на втором этаже, тут чувствовался запах гнили и разложения. Осветив алмазное хранилище, Грэг, можно сказать, сразу догадался, кому принадлежали останки.

Боб заглянул внутрь. Все, что он увидел, были, собранные в кучу, остатки деревянных ящиков.

— Я бы не рискнул туда заходить, — сказал Стивенсону, оказавшийся рядом, Клаус.

— Я тоже, — согласился Боб.

Сьюзи крутилась возле Грэга, по-видимому, она чувствовала, что на этого человека можно рассчитывать. Она, вся сжавшись, потерла свои руки.

— Мне как-то тут не по себе, — призналась девушка Г рэгу.

Проводник, еще раз осветив алмазное хранилище, заглянул внутрь. Кое-где оставались россыпи алмазов. «Они еще не раз вернуться», — тревожная мысль угнетала Грэга.

— Пойдемте отсюда, здесь нам больше нечего делать. — Грэг направился к выходу.

Оказалось, что двери черного хода тоже не было на месте. Следы, тянущиеся до сломанной ограды, возвещали о силе насекомых.

— Вот, чертовы ублюдки, — выругался Боб. — Мы с парнями эту дверь несколько часов монтировали.

— Неужели они вот так прямо взяли и швырнули ее туда? — спросила озадаченная Сьюзи.

— Они очень сильные, — ответил Г рэг. — Затем он обратился ко всем присутствующим: — Так, ладно! Сейчас все идем в лабораторию и готовимся к вечерней встрече.

Все то время, в течение которого отсутствовали Грэг и Боб, интеллектуальный Хиггентс и любопытная Дрю не теряли времени попусту. Разносторонние познания хирурга, тянули к себе любознательный ум лаборантки, словно муху на мед. Хиггентс заинтересовал девушку рассказом о своей теории смысла жизни.

— Каждая сущность появляется на земле для того, чтобы выполнить ряд задач, возложенных на нее, — говорил доктор. — Как заведено, первостепенной задачей выступает размножение — продолжение своего вида.

Рассуждения врача, устроившегося на своем любимом стуле, вызвали в сознании лаборантки мысленное извержение.

— Вы говорите о первостепенной задаче, как об основном предназначении любой особи.

— Конечно! — встрепенулся Хиггентс, чуть не свалившись со стула. — Это наиважнейший критерий существования. Возьмите за образец любой из примеров жизнедеятельности животных, насекомых, но не людей.

У Дрю приподнялась бровь.

— Почему не людей?.. Мне кажется, что люд.

— Я Вам позднее объясню, чем люди не годятся на роль примера в подобном соотношении дел. Поправка, в этой концепции я рассматриваю современное общество.

В кабинете хирурга повисла двусмысленная тишина. С одной стороны, Дрю хотела привести массу примеров общности в человеческой популяции, вопреки ученому уму Хиггентса. С другой стороны, на фоне трансформации мировоззрения индивидов — в начале двадцать первого века, у нее у самой постепенно начинало складываться ощущение об изменении приоритетов в сознании людей.

Хиггентс, обратив внимание на то, что девушка потерялась в собственных мыслях и мечется, словно искра между двух огней, решился самостоятельно привести пример в силу своей гипотезы:

— Какая превосходная аналогия — пчелы. Они трудятся изо дня в день — и все для чего? А для того, чтобы самовоспроизводиться. Если эти жужжащие насекомые не будут продолжать свой род, то просто исчезнут с лица земли. Их предназначение — оставить потомство, а все процессы жизнедеятельности основаны на первостепенной задаче.

Дрю прищурилась, словно на секунду задумалась над словами доктора.

— Значит, они, как будто запрограммированные роботы, выполняют свою задачу и не могут воспротивиться программе?

— Именно так и есть, что в свою очередь является свидетельством: отсутствия свободы выбора, а, следовательно, способности мыслить.

Пример Хиггентса мог полностью удовлетворить потребность в осознании, и даже самый привередливый интеллект. Поведение трудолюбивых насекомых распространялось на всех без исключения животных.

Тут Дрю резко вспомнила о недавней заминке.

— А как насчет людей? Что именно в нас — не так?

— Все в нас — так и одновременно не так, как положено.

Хирург поерзал на стуле и принял более удобное положение. Закинув ногу на ногу, он продолжил:

— Главная цель человека — это найти себя в этой жизни, определиться. Те, кому удается постичь свои способности, понимают, для чего живут, и строят свою судьбу, главным образом опираясь на свойственное им призвание.

Дрю недоверчиво покосилась на Хиггентса. «О чем толкует этот старичок?» — подумала она.

— А вы смогли понять свое предназначение?

— Вполне! — утвердительно ответил хирург. — Если бы я не знал, чего хочу от жизни, то никогда бы не оказался здесь, никогда не смог бы стать выдающимся специалистом в области хирургии. Ответьте мне молодая леди, что больше всего прельщает Вас в своей работе? Разве она Вам отвратительна?

— Ни в коем случае! — почти спрыгивая с кресла, возразила Дрю. — Я обожаю свою работу!

Хиггентс крутанулся на кресле.

— Вот видите. Вы сами того не осознавая смогли найти себя в этой жизни. Можно сказать, вам несказанно повезло, ведь подобное очень редко происходит случайно. Порой, безысходность является главным препятствием в поиске себя. Как жаль, что не существует специальных государственных проектов, спонсирующих некие организации, которые были бы способны предоставить хоть короткую ниточку для целеустремленных людей.

Лаборантка, какое-то время, покопавшись в своих воспоминаниях, припомнила:

— Когда я училась в школе, у меня в классе был один очень целеустремленный друг. Каждый раз, когда мы с ним встречались, он без устали твердил: «Деньги это самое главное в жизни, деньги правят миром».

Хиггентс прокашлялся.

— Может быть, они и правят миром, но не смогут заполнить образовавшуюся пустоту внутри человека, у которого их много, а в силу своей потерянности, этот избалованный индивид, кроме как потратить свое добро на безделушки, ни на что больше не сподобится. Деньги — это всего лишь инструмент, способный помочь тебе реализовать какой-то продуктивный замысел.