История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 В Италии, как мы видели, долгие войны против Штауфенов все же не создали действительно воинственной буржуазии. Выступления этой массы, которые имели место то здесь то там, имели, по существу, ограниченный и преходящий характер. Еще меньше поводов и возможностей для воспитания воинского духа в населении городов было в Германии. Даже с тех пор как цехи начинают оспаривать власть благородных сословий и бороться с ними за места в городском совете, эта борьба слабо проявлялась в военном отношении; беспрерывные войны с соседними феодалами и рыцарями не вызывают образования активных специфически городских военных организаций. Масса мелкого мещанства, конечно, тоже вооружается и обладает некоторыми военными данными или усваивает их, но остается все же только вспомогательным родом войск для рыцарства, - главным образом в роли стрелков189, последние приобрели себе славу также и на имперской службе. В хронике Арнольда Любекского в одном месте восхваляются горожане, которые благодаря долгому упражнению190 стали добрыми воинами и довольно часто выступали против рыцарей-грабителей, хотя это были скорее побоища, чем воины. В XIV в. вошло в обычай, что члены цехов отправлялись в поход на повозках, сидя по 6 человек верхом на скамье. Но уже в 1256 г. на съезде имперских городов в Майнце решено было по возможности держать наемников191, для чего не только вербовали наемных кнехтов или рыцарей, но заключали договоры с соседними сюзеренами и рыцарями, которые за соответствующую мзду обязывались оказывать им постоянную помощь.

 Эти договоры с наемниками во всех отношениях характерны для военной организации городов. В 1263 г. Кельн заключил договор с графом Адольфом фон Бергом в форме оборонительного и наступательного союза. Граф становится гражданином г. Кельна и обязуется выходить на подмогу городу с 9 рыцарями и 15 оруженосцами верхом на конях, покрытых броней. Город за это платит ему 5 марок кельнскими пфеннигами в день. Кельнцы, со своей стороны, обязуются помогать графу Бергу 25 гражданами из благородных сословий в полном вооружении на покрытых броней лошадях.

 Подобные же договоры были заключены с графами Вильгельмом и Вальрамом Юлихскими и Дитрихом фон Каценелленбогеном. Спустя 100 лет этот договор был почти дословно возобновлен192. Город Вормс заключил такого же рода договор с графом Лейнингенским193. Как мало должны были доверять своим военным способностям кельнское и вормсское гражданское население, если они считали нужным пользоваться такой помощью! Из-за каких-нибудь 24 или 25 человек заключались такие договоры! Но это были все же рыцари, а 25 рыцарей - это не так мало: достаточно вспомнить, с какой точностью некогда Карл Великий предписывал, чтобы каждый его граф мог оставлять дома 2 или 4 человека из своих воинов. Эти капитулярии становятся понятными только в том случае, если уяснить себе, что военная организация Каролингов основывается на рыцарском военном сословии, а не на всеобщем крестьянском ополчении. Невоинственность масс является естественным спутником рыцарства, поэтому кельнцы также обещают со своей стороны союзную помощь не в виде городского ополчения, а на конях, одетых в броню.

 Если горожане вообще выступали, то они хотели быть на таком расстоянии от города, чтобы иметь возможность к вечеру уже вернуться домой: в таком смысле прямо вынесли постановление рейнские и швабские города в 1388 г.194. Частые предписания о вооружении граждан и о том, каково должно было быть их оружие, а также об осмотре их доспехов никогда не имели существенного практического значения.

 Подробные рассказы и описания, касающиеся главным образом истории Кельна, - например, в рифмованной хронике мейстера Готфрида Гагена195, - часто дают весьма наглядные картины положения вещей. Однако, сражение при Воррингене (1288 г.), которое по традиции считается победой кельнских горожан над их архиепископом и его рыцарями, сюда не относится, ибо кельнцы играли в нем лишь побочную роль.

БОЙ ПРИ ФРЕХЕНЕ 1257 г.

 В 1257 г. неожиданно вспыхнула война между городом и его архиепископом Конрадом Гохштаденом. После того, как произошло уже несколько стычек, архиепископ занял все дороги, ведущие в Кельн, и отрезал подвоз по воде и по суше, чтобы измором принудить город к сдаче. Один из феодалов, обязанных службой городу в качестве союзников, Дитрих фон Фалькенбург, принял на себя командование горожанами и приказал им выступить и отогнать противника, так как-де позорно для города позволить 400 врагам отрезать дороги. Граждане заявили о своей готовности следовать за ним и под Фрехеном атаковали войско епископа; по Гагену, кельнцы победили благодаря тому, что сам Фалькенбург сначала осторожно сберегал свои силы, а затем вступлением в бой решил исход; но дальнейшие события, как заметил Эннен, отнюдь не создают впечатления действительной победы кельнцев. Если войско архиепископа было, действительно, численностью не больше 400 человек, то военные данные кельнцев выступают в очень невыгодном для них освещении. Можно, пожалуй, предполагать, что Дитрих из желания воодушевить граждан значительно преуменьшил силы неприятеля. Во всяком случае, это остается свидетельством тому, что боевая сила города была невелика.

УЛИЧНЫЕ БОИ В КЕЛЬНЕ

 То же самое выявляется и в рассказах об уличных боях между гражданами. При преемнике Конрада, архиепископе Энгельберте II фон Фалькенбург, цехи, подстрекаемые епископом, восстали против господства благородных сословий. Собравшись толпами, они хотели разгромить жилища дворян, дело дошло до ожесточенных уличных боев, в которых патриции одержали победу и устроили кровавую баню, в особенности среди ткачей. Несмотря на тесноту и узость кельнских улиц, рыцари сражались верхом, и Гаген все время повторяет, что они пришпоривали своих лошадей, скакали через цепи, которые цеховыми протягивались поперек улиц. Так как число рыцарей и их приверженцев могло быть только незначительным, тем большим должно было быть их личное воинское превосходство над массой горожан.

 Вполне сходно по своему характеру сражение, имевшее место несколько лет спустя на улицах города по поводу спора двух знатных родов - Оверштольцев и Вейзенов. В связи с этим спором побежденные и изгнанные из города Вейзены составили заговор с целью неожиданного захвата города; бедный башмачник, ютившийся под одной из арок городской стены, за деньги согласился выкопать под стеной такое большое отверстие, что всадник свободно мог через него проникнуть в город. Герцог Вальрам Лимбургский, графы фон Клеве и фон Фалькенбург сговорились ночью 14 октября 1268 г. проникнуть в город через это отверстие вместе с 500 воинов. Герцог действительно выполнил свой план: прошел через подземный ход, открыл ближайшие ворота и вторгся в город со всем своим воинством. Но Оверштольцы были вовремя предупреждены, община стала на их сторону, и в жестокой схватке, в которой большая часть дворян пала, вторгшиеся были вновь изгнаны или взяты в плен.

СТЫЧКА ПРИ ГАУСБЕРГЕНЕ 8 марта 1262 г.

 Об этом в высшей степени интересном бое между страсбуржцами и приверженцами епископа Вальтера фон Герольдсэка до нас дошло два рассказа из противоположных лагерей. На стороне епископа стоит Рихерий, составитель истории Сенонского монастыря в Вогезах (M. G., SS. XXV, 340), современник этого события, так как труд его заканчивается уже 1265 г. Второе описание этого сражения принадлежит перу неизвестного автора, жившего одним поколением позже; оно составлено приблизительно в 1290 г. в Страсбурге и, следовательно, не относится к первому рангу по внешней достоверности, тем более, что дошедший до нас текст впоследствии, вероятно, кое-где ретуширован и безусловно не вполне точно соответствует оригиналу. Тем не менее "Conflictus apud Husbergen", как этот источник назывался раньше, или "Bellum Walterianum", как его называют теперь, представляет собой очень ценное для военной истории свидетельство, так как, хотя подробностям и придан легендарный характер, составитель явно использовал рассказы непосредственных участников событий, причем отдельные черты обладают такой конкретной наглядностью, какую может создавать только действительная передача жизни, передача того, как в действительности протекало сражение той эпохи. Страсбургский летописец Фритче Клозенер в XIV в., один из первых историков, писавших на немецком языке, для истории борьбы с епископом, в которую был вовлечен также Рудольф Габсбургский, впоследствии император, не мог придумать ничего лучшего, как просто перевести ту старую латинскую запись196.

 Борьба между страсбуржцами и епископом продолжалась в течение долгого времени обычным порядком, т.е. обе стороны грабили и сжигали деревни, а епископ отрезал подвоз к городу. "Весь Эльзас был обезлюден, опустошен и погружен в траур", сообщает хронист Рихерий. Так как осевшие в сельских местностях рыцари были приверженцами епископа, то он ввел систему сигнализации, чтобы созывать их в случае выступления страсбуржцев; если в Мольгсгейме в 3 милях от Страсбурга начинали звонить колокола, ближайшие колокола подхватывали набат и передавали призыв дальше по всей стране197.