Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

– Чьи это фургоны? – спросил Котс.

В колонии всего несколько бюргеров, которые достаточно богаты, чтобы иметь четыре фургона. Один из них – Клиб, отец Сомойи.

– Не понимаю, – покачал головой Котс.

Гоффель объяснил:

– Похоже, что, пока Баккат и Сомойя водили нас по горам, Клиб пришел к реке Гариеп с этими фургонами. Когда Сомойя украл наших лошадей и убедился, что мы не можем идти за ним, он пришел сюда на встречу с отцом.

– А что это за маленький фургон, вернувшийся в колонию? – спросил Котс.

Ксиа пожал плечами.

– Может, отдав большие фургоны сыну, Клиб вернулся в Кейп. – Он пальцем ноги коснулся следов колеса. – Видишь, какой глубокий след? Фургоны тяжело нагружены вещами.

– Откуда Ксиа все это знает? – спросил Котс.

– Потому что я Ксиа с глазами как луна, которые все видят.

– Это означает, что маленький ублюдок только строит предположения.

Котс снял шляпу и вытер пот с лысеющей макушки.

– Если пойдем по следу, Ксиа найдет доказательство, – предположил Гоффель. – А если не найдет, ты его застрелишь и сбережешь обещанный скот.

Котс снова надел шляпу. Несмотря на недовольную мину, он сейчас был уверен в успехе больше, чем когда-либо после выхода из колонии.

«Ясно, что у них много груза, – думал Котс. – Может, эти фургоны стоят больше, чем награда за поимку беглецов. – Он посмотрел на дрожащий от зноя горизонт, куда вели следы. – Награда или фургоны – так или иначе, но я чую денежки».

Он спешился и, давая себе время подумать, стал внимательно разглядывать следы.

– Давно прошли эти фургоны?

Гоффель переадресовал вопрос Ксиа.

– Несколько месяцев. Точней сказать невозможно. Но фургоны движутся медленно, а всадники скачут быстро.

Котс кивнул Гоффелю.

– Отлично. Вели ему идти по следу, и пусть найдет доказательства, кому принадлежат фургоны.

Доказательство они нашли через сто лиг и двенадцать дней. И нашли его там, где один из фургонов провалился в нору муравьеда и был сильно поврежден. Сломались спицы переднего колеса. Путники провели несколько дней в лагере на месте происшествия, чиня фургон. Они вырубили и вытесали новые спицы и выбросили поврежденные.

Ксиа нашел в траве одну из них. Он торжествующе захихикал.

– Ведь я говорил, что Ксиа всегда говорит правду, и только правду! Ты поверил? Нет! Ты не поверил, глупый белый червь. – Он помахал сломанной спицей. – Узнай же, белый человек, раз и навсегда, что Ксиа все видит и все знает. – Он принес обломок спицы Котсу и показал выжженный на дереве рисунок. – Ты знаешь этот рисунок? – спросил он.

Котс ощерился и кивнул.

На рисунке была изображена стилизованная пушка на лафете – длинное девятифунтовое орудие. На ленте под рисунком буквы ТКБК. Котс видел этот рисунок на флаге, развевающемся над складом в Хай-Уэлде, – и на фронтоне главного здания поместья. И знал, что буквы означают «Торговая компания братьев Кортни».

Он подозвал солдат и показал им деревяшку. Обломок передавали из рук в руки. Все знали этот рисунок. В колонии жило всего три тысячи человек, и все всё друг о друге знали. После губернатора ван де Виттена братья Кортни – самые богатые и влиятельные люди в колонии. Их герб известен почти так же хорошо, как герб ВОК. Братья ставили его на всем своем имуществе: домах, кораблях, фургонах. Его использовали как печать на документах и как клеймо для лошадей и скота. Больше не было никаких сомнений в том, за чьими фургонами они идут.

Котс осмотрел свой отряд и выбрал Рихтера. Бросил ему сломанную спицу.

– Капрал, вы знаете, что держите в руках?

– Да, капитан, сударь. Это спица колеса.

– Нет, капрал, – возразил Котс. – В ваших руках – тысяча золотых гульденов. – Он перевел взгляд с двух белых лиц – Удемана и Рихтера – на желтые и шоколадные лица Гоффеля, Ксиа и остальных готтентотов. – Вы по-прежнему хотите вернуться домой? Не в пример жалкому выродку Ла-Рише вам я разрешу взять с собой лошадей. Премия за поимку беглецов – не все деньги, что мы получим. Есть еще четыре фургона и стадо скота. Даже Ксиа получит больше шести голов, которые я ему обещал. А как остальные? По-прежнему хотите обратно?

Они с улыбками переглянулись – стая охотничьих собак, учуявших запах раненой дичи. И отрицательно покачали головами.

– И еще девушка. Кто из вас, черных ублюдков, откажется развлечься с белой девушкой с золотыми волосами?

Все громко, похотливо рассмеялись.

– Должен извиниться, но один из вас этого удовольствия не получит. – Он задумчиво оглядел их. Одного из солдат-готтентотов он с удовольствием отправит назад. Его зовут Минна, он косоглазый. Это придавало его лицу хитрое и подлое выражение, и Котс считал, что оно вполне соответствует натуре готтентота. С самого выхода из колонии Минна ныл и делал все неохотно, он единственный не проявил никакого воодушевления при обнаружении следов каравана Кортни.

– Минна, мы с тобой братья по воинской крови, – Котс обнял солдата за плечи, – и мне очень грустно, что мы должны расстаться. Но мне нужен хороший человек, отнести записку полковнику Кайзеру в крепость. Я должен сообщить ему о нашем успехе. Ты, мой дорогой стойкий Минна, самый подходящий человек для такой работы. Я попрошу полковника достойно вознаградить тебя. Кто знает? Может, за это дело ты получишь золотую нашивку и золото в карманы.

Котс почти час просидел над записной книжкой, составляя письмо. Он знал, что Минна неграмотен. Приукрасив собственные достижения, в конце своего отчета полковнику Кайзеру он написал: «Солдат, который доставит это письмо, Йоханнес Минна, – плохой солдат. Рекомендую лишить его звания и привилегий и уволить со службы в компании без выходного пособия и пенсии».

Складывая записку, он довольно думал: «Можно будет не делиться с Минной добычей, когда я привезу в колонию голову Джима Кортни».

– Пойдешь по следу фургонов, и они приведут тебя в колонию на мысе Доброй Надежды, – сказал он Минне. – Ксиа говорит, это меньше десяти дней пути. – Он протянул письмо и сломанную спицу и добавил: – Отдай это полковнику Кайзеру лично.

Минна улыбнулся и охотно отправился седлать свою лошадь. Он не мог поверить в свою удачу: ему предлагают покончить с этим тяжелым путешествием и обещают за это награду.

Дни мелькали гораздо быстрее, чем медленно вращающиеся колеса фургонов. Казалось, в сутках не хватает часов, чтобы насладиться увиденным и радоваться приключениям, большим и малым, случавшимся ежедневно. Если бы не дневник, который с такой аккуратностью вела Луиза, они в эти золотые дни потеряли бы счет времени. Луиза приставала к Джиму, чтобы он выполнял данное отцу обещание. Только когда Луиза очень настаивала, он определял по солнцу их местоположение, и тогда она записывала результаты.