Охотник - Матвей Курилкин

«Ну же! Промычи еще что-нибудь!» – мысленно умолял охотник. Тщетно. Глаза уже успели привыкнуть к темноте, и окружающее стало видно чуть лучше – охотник еще раз безрезультатно осмотрелся и решил для начала проверить сеновал. Нильс осторожно начал взбираться по лестнице, сжимая в правой руке метатель. То, что решение было ошибочным, он понял уже в самом конце подъема – обостренный слух уловил слабый свист, который издает быстролетящий предмет. Охотник, даже пожилой, имеет отменную реакцию. Еще до того, как осознал, что происходит, Нильс развернулся, одновременно вскидывая метатель. Хорошая реакция не раз спасала ему жизнь, и в этот раз случилось так же. Тяжелый, четырехгранный железный штырь, который принято вколачивать в землю, чтобы привязать к нему лошадей, пущенный с чудовищной силой, попал не в спину охотника, а всего лишь пригвоздил левую руку к тяжелой перекладине, пробив насквозь не только тело, но и толстую деревянную доску лестницы. Выстрел самого Нильса тоже оказался результативным. Пущенная навскидку, почти наугад, стрелка, оснащенная широким острием, сорвала кожу с виска твари. Одержимые равнодушно относятся к боли, но некоторые рефлексы, оставленные прежним хозяином тела, у них остаются. Тварь дернула головой и замешкалась, что позволило Гуттормсену выстрелить еще раз. Этот выстрел оказался менее удачным. Резкая и очень сильная боль заставила охотника дрогнуть, и вместо того, чтобы разнести твари голову, он всего лишь прострелил ему колено. Этот сомнительный успех стал сегодня для Гуттормсена последним – тварь, хоть и потеряв изрядно в скорости и ловкости, беспрепятственно укрылась в стойле. Охотник выругался, и осмотрел рану. Нечего было думать освободиться от металла, пригвоздившего его к лестнице. Он теперь прикован, как жук в альбоме энтомолога-любителя. Штырь заканчивался широкой шляпкой, так что протащить себя по всей длине «булавки», чтобы освободиться с другой стороны, тоже нельзя. Он буквально прибит к лестнице. В стойлах заржали лошади, напуганные шумом. Незавидное положение.

– Тебе я подарю самую долгую смерть, человек, – донеслось снизу. – Ты представляешь себе, как приятно мы с тобой проведем время?

– Угрожаешь… – прохрипел охотник. – Вы, твари, говорите только тогда, когда не можете действовать. Только высунься оттуда, я разнесу тебе голову. Патронов у меня хватит. Что, с дырой в ноге уже не поскачешь?

– Ты прав, человек. Сейчас я действительно не могу ничего сделать. Скоро рана в нижней конечности зарастет, и тогда моя быстрота вернется. А вот ты теряешь силы, вместе с кровью и болью. Жаль, что ты не можешь почувствовать, какое изысканное удовольствие – чувствовать твою боль, страх и отчаяние. Скажи, человек, скольких из нас ты убил?

– Много. Не считал. Что, приятно отомстить за предшественников?

Тварь тихо рассмеялась.

– Мне ничуть не жаль этих неудачников. Наоборот, я удивлен, насколько же все мои собратья слабы и тупы. – В этот момент Нильс неловко пошевелился, что вызвало приступ сильнейшей боли, отчего тварь внизу зашлась в судорожном вздохе удовольствия. – Ох, как же это приятно! Мне так надоели эти залитые дурманом куски мяса, – пожаловался одержимый. – От них никакой радости! Ты – совсем другое дело! Ох, как сладко! Не вздумай умереть раньше времени, я не хочу лишаться столь изысканного десерта!

Аксель шагнул к двери, достал метатель и с недоумением уставился на него.

– Что не так? – спросила Кара, наклонившись к уху, и еле шевеля губами. Она почему-то держала зажмуренным один глаз, но Акселю сейчас было не до выяснения странностей. Вместо ответа он показал метатель. Метатель выглядел почти нормально. За тем исключением, что теперь все части, раньше крепившиеся винтами, были аккуратно привязаны друг к другу веревочками. Молодые люди переглянулись.

– Если мы выживем, я этого мелкого пакостника сама утоплю, – ровным голосом пообещала Кара. – И что теперь делать?

Аксель пожал плечами и отцепил магазин со стрелками, потом снова вставил его в приклад. Из-за двери снова послышался голос:

– Охотник, ты меня слышишь? Такую боль ведь нельзя долго терпеть. Скоро ты потеряешь сознание. А я уже почти здоров. Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь? Злость? Отчаяние? Разочарование?

Ответа не последовало, и Аксель решился. Он дернул дверь и прыгнул внутрь помещения, судорожно оглядываясь, выставив перед собой покалеченный метатель, и замер. Юноша как-то не ожидал, что здесь будет настолько темно, сказывалось отсутствие опыта – из-за волнения он просто не подумал о том, что в здании будет еще темнее, чем на улице.

– Стреляй! Прямо перед собой! – хриплым голосом крикнули откуда-то сверху, и юноша машинально повиновался. Он дважды нажал на спусковую скобу, хотя после того, как увидел, что сотворил Шушпанчик с его метателем, собирался использовать его только в крайнем случае. В то мгновение, когда палец его судорожно сжался, юноша даже зажмурился – несмотря на то, что и так ничего не видел – после печального опыта использования собственноручно переделанного метателя он ждал, что ему как минимум оторвет руку. И очень удивился, когда вместо боли почувствовал просто сильную отдачу. В то же мгновение раздался громкий удар, жуткий хрип, а через секунду впереди что-то завозилось, с треском ломая какие-то деревяшки. От испуга юноша выстрелил еще трижды, в ту же сторону, но возня не прекратилась.

– Хватит, замри. Не стреляй пока.

Аксель опустил пистолет и постарался оглядеться, но по-прежнему ничего не видел. Рядом удивленно вскрикнула Кара.

– Вот это да! Пожалуй, Шушпанчик останется неутопленным. Дай сюда метатель.

– Зачем?

– Да потому что ты не видишь ни демона, неумеха. А оно… это… еще шевелится. – Чуть ли не силой выдернув оружие из руки юноши, воровка сделала два шага вперед, прицелилась и выстрелила. Шевеление в углу затихло.

Аксель не нашел ничего лучшего, чем спросить:

– А ты почему все видишь?

– Да потому, что я заранее зажмурилась, чтобы зрение к темноте привыкло. А тебе ничего сказать не успела, очень уж ты резво побежал.

– Мне неловко прерывать вашу беседу, но не могли бы вы мне помочь? Кажется, я сейчас действительно потеряю сознание.

Кара ругнулась мертвыми богами, подбежала к лестнице и принялась осматривать гро Гуттормсена. Аксель последовал за ней.

– Я даже не знаю, как вас отсюда снять, – призналась девушка.

– Ну, для начала можно просто позвать кого-нибудь на помощь, – подсказал охотник. – Судя по всему, жизненно важных органов у меня не задето, но я теряю кровь. Самостоятельно вытащить штырь я не могу и, думаю, вы здесь мне ничем не поможете, в отсутствие инструмента. Один из вас мог бы поискать этот инструмент, а другой позвал бы на помощь. А пока, может быть, вы как-нибудь привяжете меня к лестнице? Скоро я не смогу держаться сам и повисну на этом проклятом штыре – как бы не остаться совсем без руки.