Ребус. Расшифровка - Андрей Константинов

Мышонок автоматически назвал пароль (а это уже не из Корецкого – это старая кинофильма «Подвиг разведчика»), и дверь, запищав, открылась. Объекту ничего не оставалось, как войти. Следом за ним вошел и небритый тип. Вызвали лифт. Подождали. Вошли.

– Вам какой этаж? – осторожно спросил Мышонок.

– Жми, не сумневайся, – добродушно ответствовал тип. – Мне на самую верхотуру.

Объект доехал до девятого этажа. Вышел. Не удержался, обернулся. Дверцы плавно закрылись, и лифт поехал дальше. Мышонок облегченно вздохнул, прошел к двери квартиры с номером 117 и втопил кнопку звонка. Защелкали замки, металлическая дверь открылась и, впустив объекта внутрь, с шумом захлопнулась. Одновременно с раздавшимся гулким эхом с черной лестницы вынырнула фигура небритого типа, который внимательно огляделся по сторонам, прислушался и, видимо, оставшись вполне удовлетворенным увиденным, широко улыбнулся и тихонько пробормотал: «Дело сделано, Билли».

Через пятнадцать минут к дому подъехала группа захвата во главе с бравым Лехой Серпуховым. Кроме него, из пятерых вылезших из машины на свет божий ребят Нестеров знал еще опера Диму Травкина, с которым однажды очень плотно посидел в ныне почившей в бозе, а некогда гремевшей на весь Выборгский район забегаловке с легкомысленным названием «Молодость».

– Сергеич, – с места в карьер затараторил Серпухов. – Подождете? Мы быстро, туда-сюда-обратно. Лады?

– Да уж подождем, – согласился бригадир. – Нам, сам понимаешь, спешить особо некуда.

– Вот и ладушки, – обрадовался Леха. – Какая, говоришь, квартира, 117-я? Все, мужики, начнем помолясь.

В общей сложности, серпуховское «туда-сюда-обратно» обернулось почти двумя часами. Зато когда оперативники наконец вывалились из подъезда, ведя под заведенные за спину локотки отбегавшегося Чухова и перепуганного Мышонка, лицо Серпухова сияло, как начищенный медный пятак.

– Прикинь, Сергеич, вот это улов. Мало того, что беглого взяли, так у него на квартире еще и «ПМ» с полным боекомплектом нашли. Накрутил себе парень срока – теперь к Пекинской олимпиаде уже точно не выйдет… Короче, план такой. Я сейчас своих отправляю в контору – закреплять-отписываться, а мы с тобой, пока суд да дело, пойдем-ка накатим по сто пятьдесят с огурчиком, а? Ну как, Сергеич, одобряешь?

– Да ты что, Леха! Мне ж тоже в контору надо. И тоже отписываться-сдаваться.

– Да перестань ты. Что, твои орлы за тебя не сдадутся? И отпишутся сами – не дети малые. Ну как? Да перестань ты мяться… Ну хочешь, я сам твоему Нечаеву позвоню и тебя на сегодня отмажу?

– А вот таких отмазчиков мне не надо, – проворчал Нестеров, однако по его тону уже было понятно, что бригадир сдается. – Ладно, черт с тобой… Тем более, что действительно давно не виделись. Да и повод вроде как есть.

Александр Сергеевич отошел в сторонку, немного подумал и, набрав номер Нечаева, в течение пяти минут загружал его внезапно нарисовавшимися суперсемейными обстоятельствами, требующими его незамедлительного появления дома. Зная Нестерова, начальник поверил ему не шибко, но поскольку смена сработана отлично и принесла в общую копилку отдела «плюс одно задержание», он в конце концов сдался и разрешил бригадиру сегодня в конторе больше не появляться. Нестеров прошел к своим, на всякий случай задиктовал им изобретенную «семейную» легенду, сдал на хранение Полине (как наиболее ответственному товарищу) свою ксиву и пояс с радиостанцией. Ребята понимающе хихикнули, сделали ручкой Серпухову и отправились на базу.

Тем временем Леха, который душой уже давно был в заведении «Черная моль», что у Финляндского вокзала, скрипя зубами, раздражённо диктовал молодому оперу:

– …Пиши: акт добровольного изъятия. Число, месяц, год… Я, оперуполномоченный 9-го отдела УУР… Так, кого будем вписывать?… Димка, твоя очередь… Пиши: Травкин Д. Н. составил настоящий акт о том, что в квартире номер такой-то дома такого-то по Пискаревского проспекту… Прикинь, Сергеич, вот она – золотая молодежь. Сами ни хрена делать не умеют, даже акт составить… Написал? …проспекту у гражданина Чухова Ивана Андреевича, 01.04.1968 года рождения, уроженца города Ленинграда, работающего диспетчером на станции Витебская-Товарная, обнаружил и изъял пистолет «ПМ» №… Глянь, какой там номер?… Номер 123123 с обоймой. Обнаруженный пистолет упакован в целлофановый пакет белого цвета с надписью «Калининградская мебельная фабрика им. Горемыкина» и опечатан печатью № 16. На печати имеются подписи понятых… Акт составлен в присутствии понятых… Кто у нас сегодня в понятых? Моряки?… В присутствии понятых: Мойму Павла Николаевича, моряк, в/ч № 6509, и Пирожкова Ивана Моисеевича, матрос срочной службы, в/ч № 6509. Так, пиши далее: сам гражданин Чухов от подписи отказался, при этом нецензурно выругавшись. Все. Дальше подписи понятых, подпись Травкина. Число, дата… Дай посмотрю… В принципе, все верно, кроме одного – целлофан пишется через «Е». Но это уже детали. Все, давайте, грузитесь и в контору. А я через пару часов подъеду. Пошли, Сергеич…

Ровно через два часа и пятнадцать минут во внутреннем кармане уже порядком захмелевшего Лехи Серпухова раздалась мелодия «Боже, царя храни». Леха несколько секунд раздумывал – отвечать или нет, однако чувство долга все-таки взяло верх, и Серпухов нажал кнопку ответа. Невидимый абонент что-то возбужденно затараторил Лехе в ухо, и по мере его рассказа лицо Серпухова на глазах вытягивалось и наливалось багровой зарей.

– …Ты что, гад, творишь!!! Вы что, твари, надо мной измываетесь!!! – неожиданно сорвался на крик Леха. – Да ничо!!! Скотина! Мне до пенсии осталось всего ничего?!

Леха отключился и, ничего не объясняя отходившему облегчиться Нестерову, тут же принялся давить на клавиши телефона. Трубка Серпухова обладала довольно мощным динамиком, а посему последовавший затем диалог бригадир сумел услышать практически дословно:

Голос: Что случилось?!

Серпухов: Недоумки сраные! Что случилось?! Тебе Крылова мало! Ведь только успели отписаться!

Голос: Ты что, Семеныч, того? Два часа назад сам сказал: «Так держать!»

Серпухов: Этого держать!!! Мать вашу! Ружье где?

Голос: Какое рыжье? Там ценностей не было! Какая гнида…

Серпухов: Оружие!!!

Голос: В смысле пээм?

Серпухов: В смысле – олигофрены вы общественно опасные!

Голос: Ой!

Серпухов: Животное! Делайте что хотите – я даже не представляю, что врать!..

Леха выключил трубу, бешеными глазами посмотрел на Нестерова и скомандовал:

– Поехали.

– Куда?

– К нам.

– А что случилось-то?

– По дороге расскажу. Все, рванули мотор ловить…

За то время, пока Нестеров и Серпухов добирались до базы розыскников, Дима Травкин, с которым они не так давно расстались, носился по конторе, как раненный в жопу олень. Сначала он не без труда, но отыскал следователя. Как раз вовремя – тот уже складывал бумаги в портфель, собираясь уходить. Дима влетел в кабинет и заискивающим тоном, вкрадчиво поинтересовался:

– Анатолий Анатольевич, а вы уголовное дело уже возбудили?

– Уже возбудил… а обещанных пирожных не наблюдаю.

– А кто знает?

– Про пирожные – никто.

– Да нет, я про то, что вы, мол, возбудили?

– Во-первых, не «мол», – назидательно ответствовал майор. – А во-вторых – жена.

– Так я же холост!

– М-да, Травкин… Что-то ты сегодня малость того, тупишь. Моя жена. Она звонила, спрашивала, когда явлюсь. Я ответил, что возбужден и «под утро»…

– И больше никто? – нетерпеливо перебил его Дима. Майор удивленно посмотрел на него поверх очков:

– М-да, действительно, слава богу, Дима, что ты не женат.

– Слушай, Анатолий Анатольевич, а можно без процессуальных действий? А? Ограничимся регистрацией, а постановление об отказе я сам вынесу.

– Оно, конечно, можно все. Вот только хотелось бы выяснить, с какого такого перепугу следовало меня силком волочить на край города, сулить бакшиш, убеждать в несомненной победе ленинского принципа неотвратимости наказания, а затем, в принципе, посылать куда подальше. Я ведь могу и осерчать, и что тогда?

В ответ на это Травкин наклонился и стал что-то громко шептать на ухо майору. Закончив свой монолог, Травкин выпрямился и, ребром ладони картинно перерезав себе гортань, застыл в просительно-выжидательной позиции.

Следователь переваривал услышанное минут пять, после чего констатировал:

– Да, дела-а!.. Жалко, что ты не женат. Удивительная порода человеков могла бы пойти.

– Анатолий Анатольевич, христом-богом! – взмолился Травкин.

– Черт с тобой! Добро… Но есть одна закавыка! Я «предмет, напоминающий огнестрельное оружие» с сопроводительной уже направил эксперту. Справки-то из лаборатории – нет.