Книжный клуб на краю света - Фрида Шибек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все эти годы Патрисия сдерживала свое горе, вытесняла его, откладывая на то время, когда ей хватит сил разобраться со случившимся. Но и сейчас, тридцать лет спустя, она все так же до отчаяния слаба. Мысль о том, что Маделен пропала и никто не знает куда, кажется невыносимой. Мириться с этим она не готова.
Патрисия закрывает лицо ладонями. Зачем она ругалась с сестрой перед ее отъездом в Юсшер? Разве можно быть такой глупой и не понять, что управление семейным фермерским хозяйством – слишком большая ответственность для Маделен? И почему было не выкроить время, чтобы написать ей?
А вдруг она сама виновата в исчезновении Маделен?
Вдруг сестра уехала в неизвестном направлении, думая, что Патрисия злится на нее и не хочет больше видеть в Мил Крик?
23
Вторник, 23 июня 1987 года
Пастор Линдберг, как обычно, занят, и попросил Маделен подождать. Она сидит на стуле напротив него и рассматривает фотографии на стенах, пока пастор печатает на машинке. На столе перед ней стоит банка «пепси» и два бумажных стаканчика.
Маделен обхватывает себя за плечи. Это уже четвертая встреча с пастором, и она рада приглашению. Иметь духовным наставником руководителя Свободной церкви – большая честь.
Каждый раз при виде других адептов, которые заходят в канцелярию прихода, у Маделен встает ком в горле. Хочется показать пастору Линдбергу, что она старается изо всех сил и благодарна за его выбор, даже если иногда с ним нелегко разговаривать. Маделен не склонна раскрываться и делиться сокровенным, ей проще держать свои чувства глубоко внутри – там, где их легче контролировать.
Девушка поправляет убранные в высокий хвост волосы и сжимает накрашенные блеском губы. Она решила хотя бы немного последовать примеру Дезире, увидев, как та прихорашивается перед беседами с пастором.
Все их предыдущие встречи получились разными по времени. В первый раз они беседовали понемногу обо всем, а на второй и третьей встречах пастор попросил ее подробнее рассказать о детстве и взрослении. Он сказал, что хочет углубиться в жизнь Маделен, и, несмотря на внутреннее сопротивление, она в конце концов рассказала о смерти родителей.
Непонятно почему, Маделен становится стыдно всякий раз, когда приходится делиться чем-то личным. Глупо верить, что кого-то заинтересуют ее банальные переживания, да и облекать их в слова она не привыкла.
Пастор Линдберг отрывает глаза от машинописного листа. Он тепло улыбается, а когда его пронзительный взгляд прожигает ее насквозь, Маделен будто оживает.
Она понимает, почему им все восхищаются. В нем есть нечто особенное, необъяснимое. Заразительная энергия, излучаемая пастором, обеспечивает ему неоспоримое лидерство – Маделен замечала, что стоит ему зайти в помещение, как все обращают взгляды в его сторону.
Девушка смущенно кутается в свитер, а пастор откидывается на спинку стула.
– Добро пожаловать, – доверительно приветствует он Маделен. – Пришло время побеседовать вновь.
– Да.
– Хочешь попить?
– Да, спасибо, – отвечает она, хотя вообще-то не любит «пепси».
Пастор открывает банку, которая издает глухое шипение, и разливает на двоих. Маделен берет свой стаканчик и быстро отпивает глоток сладкого, липнущего к нёбу напитка. Почему-то она всегда нервничает, сидя перед пастором.
Линдберг тоже делает глоток «пепси» и причмокивает.
– Как поживаешь? – спокойно спрашивает он.
– Хорошо.
– Помнишь наш прошлый разговор?
– Да.
– Ты рассказывала об отце.
Маделен кивает, отводя взгляд. Обычно встреча начинается со светской беседы, они шутят о поступках пастора или обсуждают песенный репертуар хора, но сейчас его голос звучит совсем по-другому, строже.
– Я хочу, чтобы ты продолжила с того места, на котором остановилась в прошлый раз.
Последнее слово повисает в воздухе, девушка делает глубокий вдох. Она не знает, что сказать.
– Маделен, – продолжает пастор. – Если ты не поделишься со мной, я не смогу помочь тебе. Развиваться можно, только двигаясь вперед, а ты по-прежнему прикована к тому, что было. Прошлое тяготит тебя, тянет назад, словно якорь. Пора отпустить переживания и идти дальше.
Слова пастора Линдберга вызывают душевное смятение. Маделен знает, что он прав: она все еще носит горе в себе, но выплеснуть наружу свои чувства не получается. Маделен не хочет рассказывать о том, что произошло. Пастор просит от нее невозможного.
– Как умер твой отец?
Маделен отставляет бумажный стаканчик. К такому вопросу она не готова. Внезапно ее охватывает желание встать и уйти. Глаза сами косятся на дверь, но она закрыта.
– Маделен, – снова обращается к ней пастор. Голос звучит низко и требовательно. Она чувствует себя в западне, но, несмотря на растущую в душе панику, хочет угодить пастору. Ведь он стремится помочь ей. Как бы ни сопротивлялось все внутри, она должна довериться ему.
– Я… – начинает Маделен, но голос не слушается.
– Не бойся, – говорит пастор, усаживаясь поудобнее, так что стул под ним начинает скрипеть.
Глаза Маделен наполняются слезами, вырвавшиеся из глубины души чувства застигли ее врасплох.
– Он умер от сердечного приступа, – шепчет она, закрывая лицо ладонями.
Пастор поднимает голову, подчеркивая, насколько он внимательно слушает.
– Хорошо, – бормочет он. – Продолжай.
– Он не болел. Или, скорее, мы не догадывались, что у него проблемы с сердцем.
Маделен сглатывает слезы. Она не хочет вспоминать. Говорит медленно, потому что с каждым словом ей приходится преодолевать себя.
– В течение многих лет он жил в стрессе. Цены на зерно падали до минимальных значений, а процентные ставки и цены на бензин взмывали вверх. Вы, наверное, слышали про сельскохозяйственный кризис в США? Вечерами папа смотрел новости по телевизору и вздыхал. Он работал чуть ли не круглые сутки и все равно с трудом сводил концы с концами. Не знаю, стал ли стресс всему виной, но вряд ли он пошел его сердцу на пользу.
Маделен прерывается ненадолго и смахивает слезу.
– Я нашла его в стойле, у коров. Вернувшись домой, удивилась, что там горит свет, и зашла проверить. Вначале ничего не заметила. Коровы иногда ведут себя шумно, мычат и бьют копытами. Но потом увидела отца – он лежал за кормушкой. Я подумала, что его лягнули.
Маделен замолкает.
– Сколько тебе было лет?
– Семнадцать.
Поднявшись с места, пастор Линдберг огибает письменный стол. Приближается к Маделен, берет за руки и заставляет встать со стула. Девушка по-прежнему не может поднять на него глаза и смотрит в пол.
Пастор осторожно обнимает ее. Маделен застывает на месте, но потом разрешает себе расслабиться и всхлипывает, уткнувшись в его плечо.
– Вот так, – говорит он. – Не сдерживай свои чувства.
Они
