Золотой камертон Чайковского - Юлия Владимировна Алейникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну а потом дело просто закрыли, а отравителя так и не нашли, – сообщил Семен Михайлович.
– И подозревали только тех, кто был в гостях у Щеголевых? – уточнил Максим.
– Вы представляете? А ведь там собрались самые близкие друзья, наш привычный круг.
– А сколько примерно человек было у Щеголевых в тот вечер?
– Не помню. Человек двенадцать, наверное, – пожала плечами Анна Ивановна. – Немудрено, что убийцу не поймали, искать его среди нас, это надо такое придумать!
– Действительно, – поддакнул Семен Михайлович.
– Значит, Щеголева отравили, а убийцу так и не поймали? А отравление Гудковского признали несчастным случаем? – уточнил Максим. Супруги Альт были бесценным источником информации.
– Именно так!
Домой Максим возвращался задумчивым. Между смертью Щеголева и смертью Гудковского прошло около десяти лет. На момент смерти оба были успешными, признанными, состоявшимися людьми. Оба считались талантливыми композиторами. Семен Михайлович считает, что творчество Гудковского было вполне оригинально и не являлось плагиатом умершего друга. Максим был склонен ему доверять.
Что полученные сведения дают Максиму? Пока неясно. Ведь если милиция не смогла раскрыть эти преступления по горячим следам, каковы шансы Максима разобраться в случившемся спустя годы? Да и надо ли это ему? Какое отношение давние отравления имеют к нему?
Да, в его дом забрались, но вполне возможно, что это были мелкие воришки. Да, на Олю напали, но ведь не отравили же? Или это только пока? И отравить должны не Олю, а его?
Бред. Он не имеет отношения к тем людям, никогда их не знал, у них нет ничего общего. Ничего, кроме камертона, в очередной раз протикало в голове.
Опять камертон. А может, стоит наконец обследовать дом, чердак, библиотеку, поискать тайники или какие-то записки бывших владельцев? Изучить доставшееся ему имущество, может, тогда он лучше поймет, что происходит?
Хоть не хотелось Максиму в это верить, но все сводилось к камертону.
Глава 14
Сентябрь 2019 года. Санкт-Петербург
– Я не могу представить, кто бы мог убить такого светлого, доброго и неконфликтного человека, как Павел, – мягко проговорила Анна Алексеевна, глядя на капитана. – Да, я знаю о том, что сын вам рассказал, но он по своей молодости и горячности несколько сгустил краски.
– Что вы имеете в виду?
– Павел, как я уже сказала, был человеком крайне неконфликтным. Он был мягким и уступчивым, и самое страшное, что грозило Марине, это увольнение. Причем без каких-либо карающих мер. Самое страшное, на что мог пойти Павел, это отказать ей в рекомендациях, – с едва заметной улыбкой пояснила Анна Алексеевна. – И я думаю, она это прекрасно знала.
– Допустим, ну а жена?
– Это, конечно, другое. Но все же, как мне кажется, развод не такая трагедия для молодой образованной женщины, к тому же не любящей своего мужа, чтобы пойти на убийство. Я, разумеется, не знаю условий развода, но не удивлюсь, если Павел назначил Эме приличное содержание или единовременную сумму.
– Даже после доказанного факта адюльтера?
– Даже после него. Если, конечно, юристы не отговорили его от подобного шага. Главным для Павла было творчество, и я полагаю, он был согласен потратиться, лишь бы избежать длительных переговоров.
– А кто же тогда убил вашего мужа? – стараясь сдержать раздражение, спросил Александр Юрьевич. Эта приятная интеллигентная женщина с подтянутой фигурой и мягкими выражением глаз только что попыталась отнять у него двоих подозреваемых.
– Не знаю, – покачала она головой. – Я много думала об этом, но у меня нет никаких подозрений. В начале карьеры у Павла были недоброжелатели, завистники, как у каждого талантливого человека, стремительно идущего вверх. Но это время давно прошло, он признанный мастер, его авторитет в музыкальном мире непререкаем, у него не было соперников, были коллеги, ученики, поклонники.
– А как же Михаил Баскин? Вы слышали о нем?
– Ну, конечно, ведь мы тогда еще были женаты, – слабо улыбнулась Анна Алексеевна. – Павел был ужасно расстроен этим скандалом, даже подавлен, если бы не музыка, не знаю, как бы мы справились с такой напастью. Михаил Баскин страшный, бессовестный и очень агрессивный человек. Он нападал на Павла при встречах, в прессе, по телевидению, не стеснялся в словах и выражениях и лгал, лгал, лгал. Я неоднократно предлагала Павлу нанять юристов и засудить этого мерзавца за клевету. Но Павел каждый раз отказывался. И это при том, что даже нам с Даней приходилось несладко, на меня косо смотрели коллеги, а Даньку травили в школе. И тем не менее Павел остался верен себе, – с едва сдерживаемой гордостью проговорила Анна Алексеевна. – Он не дал втянуть себя в грязный скандал и не словами, а делом доказал, что он талантливый, даже гениальный музыкант. Про Баскина и тот безобразный скандал все давно забыли, Баскин остался в дураках, а Павел получил заслуженное признание.
– А вам известно, что Баскин недавно предпринял еще одну попытку получить с вашего бывшего мужа компенсацию за украденную музыку и даже выступал по телевидению?
– Нет. Да, признаться, мне это и неинтересно. Теперь Павел для него недосягаем, а мне, как бывшей жене, это и вовсе безразлично, – пожала плечами Анна Алексеевна.
– Вам – да. Но так ли это безразлично самому Баскину, вы как полагаете?
– Мог ли Баскин убить Павла? – сообразила, куда клонит капитан, Анна Алексеевна. – Не знаю. Я не была лично знакома с этим человеком, а Павел всегда высказывался о нем сдержанно.
– Ясно, – разочарованно проговорил капитан. – Ну что же, больше вы ничего не желаете мне сообщить?
– Нет.
– Если вдруг всплывут какие-то факты, странности, что-то вас насторожит, непременно звоните, вот мой номер.
– Александр Юрьевич, можно?
– Давай, – кивнул Никите Локтеву капитан.
– Мы тут с ребятами поработали и вот что нарыли, – стараясь скрыть самодовольство, сообщил лейтенант. Потом достал флешку и вставил ее в ноутбук. – Это запись с камер слежения из дома Ившина. Целые сутки возились, пока отсортировали жильцов дома от гостей, и то спасибо мужику одному, такой глазастый. На пенсии уже, а раньше работал в отделе кадров крупного секретного завода, со всеми вытекающими странностями, – усмехнулся Никита. – Но суть не в этом. Мы отсортировали жильцов дома, потом составили список приходящей прислуги, выделили в отдельную графу сотрудников службы доставки, побывавших в этот день в подъезде, и наконец гостей. Затем я пробежался по квартирам с распечаткой списка гостей и сотрудников доставки и опросил всех жильцов подъезда. Слава тебе господи, в доме всего семь этажей, – вытер воображаемый пот со лба Никита. – В общем, судя по всему, вот эта вот гражданка приходила именно к убитому. – И он протянул капитану черно-белый, не очень качественный снимок пожилой женщины в плаще. Лица женщины видно не было, но ее одежда и походка наводили на мысль о возрасте.
– Так. И кто это такая?
– Александр Юрьевич, ну откуда я знаю? Я сегодня целый день убил на то, чтобы выявить ее среди кучи народа. Никто из соседей ее не признал, вывод: она приходила к Ившину. Вот тут у меня еще ее снимки, но этот самый четкий, – обиженно проговорил Никита.
– Ладно. Молодец. Завтра предъявим
