Исход (СИ) - Виктория Гетто

— Сюда, дяденька.

Моё недоброе предчувствие усиливается до звона. Незаметно от него сую левую руку в карман. Поднимаемся на площадку последнего этажа, он стучит в обитую мешковиной дверь и делает шаг назад:

— Сейчас, дяденька.

А в следующее мгновение мне в спину бьёт длинное шило… Увы, парень. Ты ошибся. На мне под армяком бронежилет… Да ещё титановые накладки. Шило ломается, а я выпускаю пять пуль по периметру двери, затем разворачиваюсь, поганец ещё не понял, что произошло и с недоумением рассматривает обломок лезвия, торчащего из деревянной ручки.

— Ай-ай. Нехорошо обманывать взрослых.

Я улыбаюсь. Парнишка бледнеет, делает было шаг назад, но поздно. В следующее мгновение он вылетает в окно площадки, вынося раму головой. Дикий, быстро затухающий крик. Сочный шлепок. Можно не смотреть. Ещё хлопок выстрела, выносящий засов. Маленький цилиндрик светодиодного фонарика- карандаша вспыхивает, освещая внутренности блат-хаты. Значит, ловили добреньких дядей и тётей и убивали? И, как я вижу, успешно. Больно профессионально удар был у пацана поставлен… На полу в лужах крови лежат двое странных мужчин. Чем странных? Да тем, что они абсолютно лысые, без малейших следов растительности на голове и на лице. Словно евнухи. Повинуясь какому наитию, тыкаю глушителем пистолета в промежность… А ведь точно, скопцы! Кастраты, по нашему… Много разной одежды со следами крови. Мужской, женской детской… Отдельно находится большая шкатулка с драгоценностями и даже парой медных монеток… Хорошо попировали евнухи… Это я удачно зашёл. Но меня не оставляет ощущение, что здесь ещё кто-то есть. И — из их компании. Потому что смотрят на меня с такой лютой злобой… Снова останавливаюсь посередине почти пустой комнаты и внимательно обвожу взглядом стены. Потом вдруг резко выключаю фонарик, и успеваю уловить короткий и очень слабый отблеск то ли фонаря, то ли свечи. Буквально на миг. Этого хватает. Тайная комната. Попадались… Подхожу к стене. Сделано на совесть. Ни щели, ни грязи. Ничего. Тук-тук. Тук-тук. Тук-бум. Бум. Бум. Тук-тук. Вот она, дверь. Нащупываю рукой рукоятку пистолета. И внезапно слышу тяжёлое дыхание за тонкими фанерными листами. Чпок. Чпок. Чпок. Чпок. Меняю обойму. И тут пол вздрагивает, что-то. Или кто-то тяжёлый валится на пол за стеной. Булькание. Хрип. Лихорадочное свистящее дыхание, переходящее клокотание. Тишина. Бах. Лист фанеры с наклееными обоями вываливается внутрь тайника — на полу лежит ещё один евнух. Только совсем голый и здоровенный. Не меньше меня. Только куда более жирный. Килограмм под сто пятьдесят, если не больше. Остекленевшие глаза, вылезшие из орбит. Два аккуратных отверстия. Одно в горле. Второе, в подъярёмной впадине. Это я удачно попал… Всё? Кажется, да. Пора домой. То есть, в особняк. Всё. что я хотел увидеть — увидел. Немного навёл порядок на улице. Эта компания больше никого не убьёт. Неторопливо спускаюсь по лестнице, держа руку в кармане на рукояти пистолета. Где мой особняк, я примерно, знаю. Ориентировки я не терял, так что пройду спокойно. Если, конечно, опять приключения не найдут меня по пути…

Глава 14

…Вот и мой особняк. Странное дело, в прихожей меня встречает напряжённый, словно струна, Грон, и, принимая армяк, шепчет мне в ухо:

— Ваша светлость, у вас гости.

— Гости?

Сказать, что я удивлён — мало. Интересно, кто? И почему мой мажордом осмелился нарушить приказ никого не пускать в особняк? Наплевав на конспирацию, я прямо в камуфляже и бронежилете вхожу в гостиную и… С дивана, стоящего возле пылающего камина поднимаются двое. Молодая, очень красивая дама лет тридцати, стройная, словно тростинка. С ней — девочка лет десяти на вид, в скромном, но добротном тёплом платьице. Обе мне совершено незнакомы. Я бесцеремонно разглядываю их, потом прохожу мимо и присев на корточки, протягиваю к огню руки. Представляю, как выгляжу со стороны — нелепая на их взгляд пятнистая одежда серого цвета, сверху жилетка непривычного фасона, доверху набитая чем-то непонятным. На шее — кожаный шнурок, где при помощи блестящего приспособления висит ружьё неизвестной конструкции с толстым стволом. По мышками — две кобуры, из которых торчат ручки пистолей, и чёрный, словно ночь, нож в ножнах. Не оборачиваясь, я негромко произношу:

— Слушаю вас, дамы.

Мгновение тишины, которую нарушает мягкий голос:

— Я — баронесса Аора ун Ангриц. А это — моя дочь, Юница.

— Гражданин комиссар милиции, случайно, не ваш родственник?

— Муж…

И спустя чуть-чуть времени, добавляет:

— Был.

Опять пауза.

— Его убили во Дворце. Мятежники.

Машу рукой, всё ещё не поворачиваясь:

— Или законная власть. Кто удержался наверху — тот и прав, госпожа баронесса. Но почему вы уверены, что ваш супруг мёртв?

Опять негромкий голос:

— Я слышала. В трубку аппарата связи. Он велел нам бежать к вам, а потом…

Словно ей тяжело говорить:

— Стрельба. Потом его стон. Довольные крики убийц. Дальше связь прервалась…

…Она не лжёт. Я видел чрезвычайного комиссара. Точнее, то, что от него осталось. Тела членов Совета Республики висели на деревьях парка… Стоп! Я выпрямляюсь и оборачиваюсь:

— Постойте, баронесса! Вы сказали, что ваш муж, простите, покойный муж, велел вам найти именно меня?

Она удивляется моему вопросу:

— Но ведь это же вы эрц Нуварры Михх Брум?

— Да, баронесса.

— Значит, я попала туда. куда было надо. Мой… Покойный супруг велел идти именно к вам.

Пожимаю плечами и со скучающим видом задаю вопрос:

— Интересно, зачем? Я не имел никаких дел с покойным, и ничем ему не обязан. Зачем он послал вас ко мне?

Женщина испугана не на шутку:

— Я… Я не знаю… Позавчера, перед тем, как всё началось…

Она судорожно глотает слюну, а девочка просто молчит, глядя в огонь неподвижными глазами.

— …Мой… Покойный супруг… Не знаю, что произошло — мы никогда не были особо близки… Вдруг явился со службы очень взволнованным, собрал все ценности, что были в доме… Велел мне зашить их в одежду… И если что-то с ним случится, то бежать к вам, эрцу Нуварры Михху Бруму… А вчера, когда всё началось, позвонил по слуховой связи и приказал, как только на улицах чуть утихнет, идти, не откалывая к вам в особняк…

— И вы…

Она опускает голову, и я вижу, что женщина с трудом удерживает спокойствие.

— Мы едва успели выскочить через задние ворота дома. Почти сразу же дом окружили рабочие гвардейцы и… Мы направились к вам. По пути несколько раз пришлось прятаться от мародёров. Но нам повезло… Мы смогли добраться, и Горн впустил нас в дом…

— Вы знаете моего мажордома?

Дама опускает голову, увенчанную короной светлых волос.

— Раньше он был слугой у моего отца. Пока я не вышла замуж…

И что мне с ними делать? Впрочем, человек, знающий мою тайну, мёртв. И, думаю, не успел её разболтать. Или не захотел, надеясь оставить себе и своей семье путь к бегству. Но покойный просчитался. Не учёл того, что я ему ничем не обязан, а разглашение местоположения Новой Руси ничего не даст ни одному их существующих здесь государств…

— Что же, баронесса… Соболезную вашему горю…

Мне показалось, или в её глаза мелькнуло что-то? Этакое?..

— Но, как я уже сказал, я ничем не обязан вашему мужу. Поэтому вы зря пришли. Но, естественно, я не стану выгонять вас на улицу прямо сейчас. Можете переночевать, разделить ужин, а утром, после завтрака, будьте любезны покинуть мой дом.

Она растерянно озирается:

— Но… Как же так… Почему…

— Откуда мне знать?

Снова пожимаю плечами, затем разворачиваюсь и вижу выглядывающего из коридора Горна. Ну, с ним я ещё разберусь… Маню его рукой. Тот стремглав, насколько ему позволяют годы, подбегает ко мне. Я показываю рукой на дам, так и застывших у камина:

— Приготовь им гостевую комнату, ванну, найди что-нибудь на ночь. Да, ещё ужин. И — завтрак. После него они покинут нас. Всего хорошего, дамы.

Кивок. Поднимаюсь по лестнице, чувствуя на спине три взгляда. Причём два из них умоляющих… В кабинете скидываю разгрузку, жилет, меняю камуфляж на спортивный костюм. Затем достаю принадлежности для чистки оружия, раскладываю их на столе и принимаюсь за чистку. Надо привести в порядок пистолеты, снайперку, дозарядить магазины. Больше я не из чего не стрелял. 'Калашников' и 'крупняк' уже выдраены сразу после возвращения из рейса…

— Ваша светлость, ужин подан. Просим к столу.

— Иду.

Быстро облачаюсь в местный наряд, моё занятие уже давно закончено и убрано, а руки отмыты от смазки. Так что это не занимает много времени. Спускаюсь вниз, прохожу в столовую. Поскольку у меня гости, пусть и незваные, то Грон решил накрыть стол там. А вот я это помещение никогда не любил. Но ладно. Раз мажордом когда-то был слугой у семьи ун Ангриц, ради старой памяти прощу самоуправство. Появляются Сола и Золка. Моя повариха расстаралась, пахнет изумительно. И, как я вижу, то ли Грон сагитировал, то ли женщина решила показать гостям, что их принимает иностранец, но сегодня у нас на ужин настоящий борщ, картофельное пюре с беф-строганом, салат из свежих овощей, которые мне подкинули пилоты вертолёта, и — кофе, судя по доносящемуся запаху. Дамы уже сидят за столом, почтительно дожидаясь хозяина. Кстати, выглядит баронесса куда лучше, чем два часа назад — сразу видно, что приняла ванну, а слуги, мои, кстати, привели её платье в порядок…