Тайная сторона дела Пеньковского. Непризнанная победа России - Анатолий Максимов

В ретроспективе: задумка госбезопасности (КГБ) и Минобороны (ГРУ) по стратегической дезинформации, реализация которой была начата в конце 50-х годов, была завершена полностью. С большой степенью вероятности можно констатировать факт: защита Кубы и создание «ядерного щита» стали результатом акции «большого блефа» Хрущева и «великой ракетной дезы» (реалия первая).

Почему такая уверенность? Разрешение Кубинского кризиса сыграло значительную роль в установлении стабильных отношений между Востоком и Западом: после и в результате Карибского кризиса США были вынуждены считаться с СССР как с великой ядерной державой (реалия вторая).

БЫЛ ЛИ РАССТРЕЛ?

Итак, кажется, удалось в определенной степени найти доказательства, что Пеньковский мог быть «инструментом» — одним из средств в масштабной дезинформационной акции советской стороны в отношении Запада. Но нужно было разобраться еще в том, что стало с ним после… И был ли расстрел?

И автор снова засел за публикации и книги. Первое, что бросалось в глаза, — это в десятках статей, особенно после 1991 года, не было в личных показаниях или воспоминаниях свидетельств о факте присутствия при расстреле Пеньковского. Вот о расстреле Берии имеются, и не одно, других приговоренных — также, а о казни фигуранта по столь громкому судебному процессу — ни полслова. Нет таких упоминаний и в зарубежных изданиях, хотя бы со слов бывших сотрудников ГРУ, перебежавших на Запад.

Пускай косвенные, но все же имеются свидетельства о встрече Пеньковского с матерью в тюрьме. Тогда якобы он сказал ей: «Не сомневайся, мама, так было нужно!» Мать до самой своей смерти не верила в предательство сына.

Все эти неясности настраивали на оптимистический лад. Особенно когда стало ясно, что появление «Записок Пеньковского» инспирировалось западными спецслужбами — СИС и ЦРУ. Причем сразу же после судебного разбирательства. В основе «Записок» лежали устные беседы с агентом Алексом в Лондоне и Париже.

Один из участников «дела», бывший сотрудник ЦРУ, объяснял: «Если книга выйдет, пройдя цензуру ЦРУ, читатели скажут, что она сфабрикована…» Директор ЦРУ Дик Хелмс назвал впоследствии «Записки Пеньковского» «черной пропагандой». Так оно и случилось: содержание книги — это открытый антисоветизм, чрезмерная атака на Хрущева, Кеннеди в Карибском кризисе, пасквиль в отношении Сирии и Египта, венгерских событий и т. д.

Справка. Эта книга стала не только «черной пропагандой» и прикрытием дезинформации западной общественности. Правда, временно. Вот несколько слов из нее о личности Пеньковского: он обижен и возвел личную неудовлетворенность в политический принцип, ему не удалось стать генералом в Советской армии, но он мог бы стать полковником в армии США и Англии — это якобы восстанавливало уверенность в себе. Все это — мотивы для работы с Западом плюс дворянское прошлое отца.

Но вот что характерно: парадокс с моментом появления Пеньковского в поле зрения западных спецслужб. Это было время, когда хрупкое равновесие периода холодной войны между США и СССР нарушилось, и чаша весов склонилась в сторону ядерной войны — сначала в связи с Берлином, а затем — с Кубой.

В международных делах с острыми периодами требуется присутствие возможностей разведок. И такое присутствие было: Пеньковский — у Запада. А кто же у СССР? Или решение партии по стратегической дезинформации можно было не выполнять?! И это при значительном опыте в таких делах советской госбезопасности.

По мнению психиатров, изучавших «дело» как объект клинического анализа, Пеньковский был чрезмерно самоуверен: «Он не мог представить, что его поймают. Простых смертных могут поймать, но не его, баловня судьбы, обладающего такой проницательностью…» Или: «Он походил на юнца, ведущего автомобиль по наклонной дороге со скоростью 140 миль в час и воображающего, что он контролирует ситуацию». Инфантильность в разведывательной работе? У профессионала и в прошлом боевого офицера?

Жизнь Пеньковского до прихода в стан спецслужб Запада — это военная косточка с юных лет, война, военные академии, интересная работа в разведке под прикрытием. Все это говорит о том, что он не мог быть расхлябанным и самоуверенным человеком. Даже если он предатель.

Так что же случилось с Пеньковским после суда? Одна из версий — грубая дезинформация с нашей стороны: советский представитель в ООН Федоренко довел до сведения западного дипломата, связанного с ЦРУ, информацию о том, что Пеньковский якобы жив и работает против американцев.

Связник Пеньковского Винн в своей книге утверждал, что смертный приговор не был приведен в исполнение в 1963 году, о чем он узнал два года спустя. Якобы в целях дальнейшего расследования Пеньковского содержали в заключении в маленькой деревушке, где он покончил жизнь самоубийством.

В 1990 году представитель КГБ во время беседы с Дж. Шекгером — одним из авторов книги о Пеньковском «Шпион, который спас мир» — сказал: приговор привели в исполнение в Бутырской тюрьме 6 мая 1963 года. Была показана копия свидетельства о смерти, подлинник которого хранится у вдовы Пеньковского. Но ведь судебный процесс над Пеньковским проходил с 7 по 11 мая 1963 года?! Известна и другая дата — 16 мая. Почему так? Пока ответа нет.

В 1997 году в газете «Совершенно секретно» было напечатано: «Однако о нем пишут и как об агенте КГБ, которого всемогущественное ведомство подкинуло простодушному Западу Процесс над ним и расстрел стал всего лишь эпилогом поставленного на Лубянке спектакля. Пеньковский живет себе припеваючи под чужим именем…»

Итак, есть версия о «шпионе», либо оставленном в живых для работы с ним в оперативных целях, либо исчезнувшем из поля зрения общества после успешной работы для Родины и мнимого расстрела.

Когда автор давал интервью еженедельнику «Век», журналист спросил меня, почему КГБ не придало гласности все обстоятельства «дела», особенно после 1991 года. И тогда, отвечая, автор не отмстил особо о том, что одним из участников «дела» было ГРУ, которое весьма не охотно говорит о своих операциях. Если ГРУ выступает против гласности в отношении «дела Пеньковского», то с этим нужно считаться — главный фигурант «дела» был их человек.

Ранее уже говорилось об операции внешней разведки «Центр». И несколько слов об этой операции должны помочь проиллюстрировать следующую мысль: почему все еще скрываются деликатные особенности «дела Пеньковского».

Время работает на дезинформацию. Почти в тот же период, когда шла операция с «делом», в 1961–1963 годах, нашей разведке удалось проникнуть в планы НАТО. Это сделал агент Джонсон, фельдъегерь пересыльного почтового пункта вооруженных сил США и НАТО в аэропорту Орли под Парижем. Сотни секретных документов попали в наши руки.

Однако сам Джонсон не был в курсе дела, что конкретно он передавал. И сегодня американцы и натовцы не знают, что же попало в руки русских. Мы же храним молчание и очень бережно используем материалы в тайной войне против Запада и по сей день.

Но тогда уже было ясно: документы должны были быть использованы при подготовке Хельсинкских соглашений. В частности, для давления на союзников США по НАТО в пользу СССР.

Не по этой ли причине американцы не раскрывают (и англичане также) всего списка полученных от Пеньковского документов, считая, что в них содержатся сведения по концепции стратегической оборонной доктрины СССР, а затем — России. Естественно, они исходят из того положения, что Пеньковский был честным агентом. Американцы и англичане не хотят, чтобы русские знали, что именно он передал на Запад.

Но если Пеньковский работал в контакте и под контролем нашей госбезопасности, советской стороне также невыгодно признаваться в этом, ибо среди переданных документов «информационного шума» была дезинформация — все по той же концепции и доктрине советской стороны.

Вот почему в интервью газете «Век» я ответил, что «дело» будет раскрыто, по моему мнению, лет через пятьдесят. Правда, я чуть-чуть лукавил, завышая сроки, так как надеюсь дожить до той поры.

Чтобы более конкретно разобраться с «делом», необходимо было подобрать методику оценки известных фактов с позиции двух сторон — советской и западной. А сами факты отобрать в изложении каждой из сторон — либо из книги «Записки Пеньковского» (1965), которую на Западе назвали «черной пропагандой», либо из советского издания «Судебный процесс» (1963). Автора интересовали только факты — в описании судебного процесса их было предостаточно.

ТРИАДА ИСТОЧНИКОВ АНАЛИЗА «ДЕЛА»

В конце концов выбор пал на три группы источников по «делу»: 1) «Судебный процесс»; 2) все другие издания — книги, статьи, очерки; 3) личное мнение автора, который в 60—70-х годах выступал в качестве «московского агента» западной спецслужбы под личиной предателя Родины.