Растопить сердце Льва - Татьяна Кошкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лев
Это еще кто такой? Отошел на пару минут, а к Рите уже прилип какой-то непонятный субъект. Нахмурился, закинул на плечо тяжелый рюкзак – как только эта хрупкая блондинка его таскает? – и подошел к увлеченно болтающей парочке.
Постарался снизить градус внутреннего недовольства и сохранить каменное лицо. Тут борода спасла – поджатых губ никто не заметит.
– Лев, знакомься, это Камиль. Вместе учились фотоделу у Вольского, сейчас он работает с Германом. Будет сегодня помогать мне на съемках. Брат переживает, что я перенапрягусь. Камиль, это Лев, мой парень. Подожди, я его проинструктирую.
Сразу две пометки. Большое спасибо Герману за предусмотрительность и возможность присмотреться к этому Камилю. Вольский. Слишком часто его имя звучит вокруг Риты в последнее время. Так ли просто этот парень перебежал из одного стана в другой?
Паранойя крепчала с каждой минутой. Залила фундамент и начала возводить надежные стены в его голове. Рита целых двадцать минут шепталась с парнем около гардероба. Камиль стоял слишком близко, как-то даже прижимался: то плечико тронет, то улыбнется.
Лев смотрел на этот ужас с каменным выражением лица, стирая в крошку зубы. Вот еще раз он в ее сторону дыхнет – убью.
– О, Лева! – из-за угла вырулил счастливый Кравцов. – А где твоя фотографиня?
– Дает вводную новичку, – рыкнул Залесский, забывшись.
– Воу, полегче, Лев. Меня волной твоей ревности сейчас в соседнюю комнату выбросит. Сломаем стену – Маринка мне голову оторвет.
– Чушь. Я не ревную, – отмахнулся. С чего бы ревновать?
– Ну-ну. Должен будешь, Лева, – хмыкнул и отправился к заболтавшимся фотографам.
Рита
Немного увлеклась. Ладно, она много увлеклась, как и всегда, когда дело касалось любимой работы. Можно не заметить ни улыбочек Камиля, ни того, что кто-то явно нарушил ее личное пространство.
Главное, донести суть. Инструктировала, как ребенка, по каждой мелочи. Кого снимать, кого нет. Какие ракурсы нужны и что именно должно быть на снимках согласно договору.
– Все понял? Улыбки и сладости. Если есть возможность сделать кадр с логотипом ресторана, элементами интерьера – делай. Но ненавязчиво, гости пришли отдыхать. Ты начинай на пресс-волле, а как только все гости прибудут, можешь перемещаться ко мне в зал.
– Рита, по-моему, ты слишком переживаешь, – улыбнулся Камиль и тряхнул гривой темных волос. Напомнил немного Вольского. – Я редко снимаю репортажи, но не совсем уж зеленый.
От нового витка путаных объяснений, как важно отснять «Ассорти» по полной программе, Риту отвлек ураган «Кравцов». Сегодня, к счастью, баллов на пять, не больше, но вечер только начинается. Взлохмаченный и ужасно довольный собой, Максим поправил подвернутые рукава черной рубашки и выдал:
– Ребят, тут еще момент по поводу съемки. Лиля просила передать. Сегодня приедет Лозовский, фотографиня моя, будь хорошей девочкой, поснимай мистера Форбс побольше. Светская хроника со слезами просит, – не выдержал и все-таки добавил смешок на десерт.
– Значит, вырвался к нам с туманного Альбиона. Хорошо устроился, там Рождество отметил, тут Новый год и второе Рождество захватит.
Рита после достаточно тесного общения с миллионером, последние два года активно карабкавшегося по топ-строчкам небезызвестного рейтинга, не могла воспринимать его серьезно. А как можно серьезно говорить о человеке, который перед крестинами дочери Никитиных умудрился вынести мозг батюшке своей дотошностью. Тот ему о высоком, а этот: «Помедленнее, я записываю!». Потом еще десять раз уточнил всю процедуру, чуть не полез проверять срок годности у кагора и потребовал, чтобы вода в тазике была не просто освященная, но еще и проведена через трехступенчатую очистку.
В тот день Рита впервые в жизни видела, как батюшка изобразил фэйспалм. Жаль, фотоаппарата под рукой не было.
– Лозовский коварен, – пожал плечами Макс. – Ну, я пошел. Через полчаса начинаем. Леву у тебя забрать?
Только сейчас Рита глянула на застывшего у противоположного конца гардероба Залесского. Он с задумчивым видом изучал что-то на экране смартфона. Рюкзак с ее техникой лежал на столе рядом.
– Нет, минуточку подожди.
Почему ей кажется, что Лев чем-то недоволен? Вроде просто стоит себе тихо и никого не трогает. Но интуиция… или это опять повышенная тревожность? А вдруг ему что-то прислали про Джокера? Вдруг его люди ездили в галерею и есть информация? Фантазия пошла в разнос.
– Все в порядке?
– Да, нормально. Закончила?
Каждое слово медленно сцеживает, как яд из змеиных желез. Да что не так? Хотелось стукнуть его по руке и потребовать правды. Но не скажет ведь ничего.
– Придется его весь вечер контролировать. Переживаю за результат, – шепотом, чтобы не слышал второй фотограф. – Камиль, конечно, хорохорится, но в репортажке он не профи. Точно все хорошо? Ты напряженный. Макс тебя хочет утащить.
– Не люблю я эти сборища, – повел плечами. – Ну, раз хочет, пусть утаскивает. Ты здесь под присмотром.
Рывок, и она прижата щекой к широкой груди. Сквозь плотную ткань Рита слышала, как бешено стучит сердце Льва. То самое, мифическое, которого, согласно шуточкам друзей, у него не было. Мгновение. Прикосновение руки к волосам. И больше ничего не имеет значения. Важно только сердце. Сердце, которое бьется.
– Будь осторожна. Я рядом и всегда тебя услышу.
Запутавшаяся в мыслях Рита не заметила, что к карману платья Лев прикрепил маленький портативный жучок.
* * *
– Ничего себе тут компания собирается, да? – восхищенно шепнул Камиль, рассматривая гостей.
Вольский точно держал его столько лет в черном теле и никуда не выводил, ни с кем не знакомил. Рите стало очень обидно за старого приятеля: жалко так много времени потерять из-за одного старого, помешанного на собственной гениальности козла.
– Хорошая. Почти семейная атмосфера.
– Рит, а Лозовский, который приедет, это вот тот самый?
– Тот самый. Не переживай, возьму его на себя. Чтобы от этого миллионера чего-то добиться, приходится конкретно побегать. Мы с Лилькой его прижмем, фото будут, – злорадно усмехнулась. От нее Владимир точно не убежит. В крайнем случае всегда можно позвонить его бабушке, та быстро разберется с тем, кто должен позировать на камеру и в какой позе.
Тем временем дверь в ресторан очередной раз открылась, и друг за другом в нее вошли сразу два гиганта. Они громогласно что-то обсуждали.
– Я говорю, выкупай. У тебя, почитай, конкурентов в городе не останется! – громыхал первый в небрежно расстегнутой теплой куртке и с сединой на аккуратно подстриженных висках. На носу прямоугольные очки, он раздраженно их снял, когда запотели, и поморщился.
– Куда ты
