Клуб смертельных развлечений - Фридрих Незнанский

Х о м я к. Да каких еще двух человек?!

Ч е б о т а р е в. Официанта из «Распутина» и еще одного человека, который там раньше работал. Их фамилии Богомолов и Мартынов. Вы пытались сжечь их тела в котельной на улице Берзарина.

Х о м я к. Да это же чушь какая-то! Это полный бред!

Ч е б о т а р е в. Я бы не стал торопиться с такими заявлениями. У меня есть свидетели. Пять человек.

Х о м я к (севшим голосом). Пять… человек?!

Ч е б о т а р е в. Вот именно. Их показания дополняют друг друга. Они видели, как вы привезли в котельную два свертка. А потом мы нашли тела Богомолова и Мартынова в топке. Они, конечно, обгорели, но мы сумели их опознать. Вы перестарались с углем, навалили его слишком много, и огонь перестал получать доступ к кислороду. С неопытными кочегарами это случается.

Давно уже Гордеев не получал такого удовольствия от посещения Генеральной прокуратуры. Он сидел в кабинете старшего следователя Управления по расследованию особо важных дел государственного советника юстиции 3-го класса Александра Борисовича Турецкого и пил холодное пиво. Между прочим, в присутствии хозяина кабинета. Да-да! Для полного счастья неплохо было бы еще дозвониться Жене, но отчего-то не получалось застать ее дома.

Турецкий ничего не пил, потому что был на работе. Вот именно, Турецкий отныне снова был на работе, а не в камере следственного изолятора. Там теперь сидели господа Игнатьев, Хомяк и прочие, а Александр Борисович трудился на благо отечества. По крайней мере, так он заявил, хотя Гордеев застал его в самой что ни на есть американской позе: ноги на столе, руки на затылке, взгляд задумчиво устремлен в потолок.

Гордеев расхохотался и сказал:

— Тебе, Сан Борисыч, сейчас только сигары не хватает для полноты картины.

— Дорогое удовольствие, — рассеянно пробормотал Турецкий, протянув тем не менее руку за пачкой сигарет.

— Не скажи, — возразил адвокат, усаживаясь и доставая бутылочку «Туборга». — Я давеча даже бомжа видел, который сигару курил.

Турецкий помолчал, пуская дым затейливыми сизыми колечками. Потом все же спросил:

— Ничего не путаешь?

— Да нет, как же тут спутаешь-то? Толстенная такая штуковина, длиной сантиметров пятнадцать, а то и двадцать. Чай, не сигарета, натуральная сигара. А мужик — сущий бомж. Это, скажу я вам, было зрелище.

— Могу себе представить. А где это было? — заинтересовался почему-то Турецкий.

— Возле Ярославского вокзала.

— Очень интересно, — пробормотал Турецкий, берясь за телефон и набирая, как заметил Гордеев, номер начальника МУРа. — А ты его узнать при случае сможешь, этого бомжа?

— Шутишь? Как же бомжа узнаешь?

— А что, бомжи уже у нас и не люди, Юра? Или ты привык, что раз всякие хомяки их в котельных сжигают, то…

Тут Турецкий дозвонился, и педантичный Гордеев не успел возразить, что, во-первых, ничего такого он не имел в виду, а во-вторых, Хомяк сжигал в котельной как раз не бомжей, а вполне цивилизованных людей — официанта и бывшего менеджера ночного клуба.

— Славка, привет, — сказал в трубку Турецкий. — Слушай, тут у меня Гордеев сидит и рассказывает, что на Ярославском вокзале бомжики сигары курят… Сам видел, собственными глазами, да. Вот и я о том же. Нет, опознать он не сможет. Ну пошли кого-нибудь туда, ладно?

— Ладно-то ладно, — проскрипел Грязнов, — только я вот не понимаю, ты что, опять неприятности на свою задницу ищешь? Оставил бы бомжей в покое, они к твоему делу отношения не имеют. Вот скажи, Саня, лучше, охота тебе было самому рыпаться и лезть в этот гадюшник, который они называют ночным клубом? Глядишь, и не сидел бы на нарах вообще! Скажешь, я не прав?

Турецкий немного помолчал.

— Я тебе вот как отвечу. Когда Черчилль был еще всего-навсего министром печати, то есть когда он еще не был толстым, но уже любил армянский коньяк, он как-то стал свидетелем охоты полиции за преступником. И что же он сделал?

— Да, вот именно, что же он сделал?

— Он сам бросился в погоню. А потом, когда уже все закончилось, он, разумеется, услышал от журналистов: «Ну как же так, вы же министр, это несолидно…» «Плевать, — сказал Черчилль. — Знали б вы, как это было интересно!» — Турецкий положил трубку и уставился на Гордеева. — Ну и что ты на меня так смотришь, любезный моей печени адвокат?

— Надеюсь, что любезный моим почкам следователь расскажет хоть что-нибудь наконец, — буркнул Гордеев. — Кажется, я этого заслуживаю. Почему вас бомжи вдруг заинтересовали? Да нет, это мне до лампочки, конечно. Но меня по-прежнему волнует история с «Распутиным». И мне по-прежнему ничего не понятно. Мое дело, конечно, маленькое: клиента из «гестаповских застенков» вытаскивать, но все же нет-нет да и любопытство просыпается, а что же на самом деле вокруг него происходит? Я понимаю, что победителей не судят, причем на тебе это выражение работает в буквально смысле, но все-таки, может, сжалишься над бедным тупоголовым адвокатишкой?

— А бомжи, значит, тебя не интересуют?

Гордеев покачал головой.

— Даже те, кто сигары курит?

— Подумаешь, украл где-нибудь, вот и курит. Колоритно, конечно, не спорю, но не более.

— Напрасно ты так категоричен в своих выводах, Юра. Такой бомж, не исключено, мог бы стать для тебя отличным клиентом, гораздо более платежеспособным, чем я, к примеру.

— С тебя Александр Борисович, я денег в любом случае не возьму, обязуюсь защищать бесплатно, так что совершай себе преступления на здоровье и во благо отечества. Но позволь заметить, но ты у нас такой один во всей мыслящей вселенной, а вот чем бомжи смогут мне платить, интересно? Пустыми бутылками? Так я побрезгую, не возьму.

— Ты напрасно шутишь.

— Ну, извини, если обидел.

— Насчет бомжей, я имею в виду. У тебя время есть, надеюсь? Тогда хлебай свое пиво и мотай на ус. Пожалуй, я могу тебе кое-что рассказать.

— Ты уже знаешь, кто тебя подставил?

— Пока нет.

— А Игнатьев?

— Он ни при чем. То есть, я хотел сказать, к моим делам он отношения не имеет, — пояснил Турецкий.

— Что же он тогда делал в «Распутине», когда мы с ним там встретились? Я думал, он удалял файлы с информацией на Богомолова и Мартынова…

— А я думаю, эти файлы удалил сам Богомолов по распоряжению Хомяка. Впрочем, это еще нужно будет прокачать. Верным было твое первое предположение — Игнатьев удалял другую информацию, гораздо более опасную для него. Он контролировал это злачное заведение (уже есть доказательства), и, видимо, там была какая-то опасная для него бухгалтерия. Но к черту этого урода. Ты хочешь знать, что меня туда привело или нет?!

Гордеев активно закивал.

Выяснилось, что Александр Борисович принял к своему производству довольно громкое дело — убийство нефтепромышленника Максакова. Гордеев помнил об этом случае, еще бы, ведь умер один из богатейших людей страны! Средства массовой информации тогда объявили, что Максаков скончался в результате сердечного приступа, но, оказывается, — ничего подобного! Версия о несчастном случае была оглашена по настоятельной просьбе его близких. На самом деле президент компании «Дальнефть» пятидесятилетний Станислав Максаков семнадцатого апреля был убит ударом ножа в шею в закрытом клубе «Березка», постоянным членом которого являлся. По подозрению в убийстве был арестован охранник клуба Кирилл Столбов.

— Елки-палки, Александр Борисович! — подскочил Гордеев. — Бейсбол?!

— Что — бейсбол? — прищурившись, поинтересовался Турецкий.

— Я вспомнил, Максаков — это тот олигарх, который купил бейсбольную команду, да? В газетах писали, числа четырнадцатого, кажется, этого же месяца!

— Пятнадцатого, — поправил Турецкий.

— Да-да, а еще я помню, как в Лефортово ты читал спортивную газету и что-то бормотал про бейсбол, верно? Это ты мне подсказывал тогда, да?

— Молодец, — похвалил Турецкий с видом Наполеона, отдающего должное своему маршалу. — Хотя и тугодум. Поезд ушел. Теперь я и сам тебе все расскажу…

Бейсбол к этой истории отношения вроде бы не имел, по крайней мере, версии, что Максакова заказал владелец другой бейсбольной команды, какой-нибудь техасский миллионер, у Турецкого не было. Зато у Турецкого был информатор по фамилии Локтев.

— Секундочку, — не унимался Гордеев, — но ведь получается, что Максакова убили буквально через два дня после того, как он купил бейсбольный клуб. Это странное совпадение.

— Вот именно, что совпадение.

— А кто наследник Максакова? Он же был, как писали, одним из самых богатых людей России. Так кто теперь займет его место, кто получит денежки?

— Есть завещание, согласно которому все состояние должно быть поделено между женой и дочерью в пропорции один к двум.

— То есть жене — в два раза меньше? А сколько лет его дочке?

— Семнадцать. Очень милое создание по имени Сашенька, — сухо сообщил Турецкий.