Нищий Король (СИ) - "Феликс Неизвестный"

— Молчать, холоп! — разгневался Его Величество — Это по твоей вине мы здесь оказались! Так что машину потянешь на себе! Верёвка в багажнике.

— Откуда ты знаешь, что она там есть, — пытался отделаться от работы Заяц.

— Ну ты и болван, — подметил Его Величество — машина чья? Тайного полицейского. А в этой профессии связать кого или повесить по — тихому, это первейшая необходимость, так что верёвка обязательно должна быть.

— Может мы, лучше, канистру с бензином купим у кого — нибудь, — предложила Зайчиха — всё же проще принести бензин к машине, чем дотолкать машину до бензоколонки.

— А я для того и король, что бы вам не было просто, — монарх был непреклонен — так что выбирайте, либо вы тащите автомобиль на верёвке, либо будете сами на ней болтаться, — и Король властно топнул ногой.

Зайцы, не осмеливаясь больше препираться, покорно нырнули в траву, и за секунду исчезли с королевских глаз.

Величество же двинулся вдоль обрыва, выискивая место, где можно спуститься, вдалеке он различал узенькую тропинку, ведущую в лощину, но растояние до неё было довольно приличным, а сухие полевые травы больно кололись, даже, через новый спортивный костюм, к тому по обочинам тропинки возвышались густые заросли репейника, а Его Величество, уже, предостаточно набрался репяхов в свою густую, как у гнома, бороду, потому Король выбрал наиболее покатый склон и, сев на задницу, поехал по нему вниз, как с ледяной горки. Благодаря крупномасшабности королевского седалища, спуск Его Величество смог преодолеть без существенных травм, камни и коряги попадавшиеся на пути, были безжалостно вдавлены в песчаник и священная королевская особа благополучно достигла заветной лощины.

Король встал, отряхнул песок с седалища и вошёл в посёлок. Тут же ему встретился тот самый трамвай, рога которого он видел с вершины. Вагон одиноко стоял, посреди узкой улочки меж двориков, красная краска на нём давно облупилась и ржавчина укрывала его до самой крыши, да и ходить трамваю было не по чем, рельсы были сорваны и увезенны в неизвестном направлении пункта приёма металла, остались, только, деревянные, почти полностью ушедшие в землю шпалы.

— Транспорт бедняков, — Король постучал ладонью по изъеденному ржавчиной вагону — и раз эта сволочь больше не ходит, значит здесь не осталось бедняков. Видать все стали богачами. Всё благодаря мне. Моему царствованию, — похвалив себя, Король и пошёл дальше.

Его Величество брёл по шпалам, что бы не заплутать в узких проулках, абсолютно, схожих между собой, с одинаковыми маленькими домиками, укрытыми листвой деревьев и обнесёнными, давно не крашенными, дощатыми заборами. Королю становилась подозрительна царившая тишина, за всю дорогу он не то что не встретил ни одного человека, но даже не услышал ничьего голоса, хотя не однократно останавливался возле заборов и, встав на ципочки, заглядывал через них во дворы, но никто ни попался ему на глаза и, даже, не прикрикнул из дому, что бы отогнать любопытного Короля.

Что бы окончательно убедиться в абсолютном безлюдии, Король подобрал увесистый булыжник и запустил им в окно. Стекло, со звоном, разлетелось вдребезги, но этот звук тут же растворился в шелесте, волнуюшихся от лёгкого ветерка листьев и птичьем щебете.

Тогда Король набрал полные карманы камней и, идя по шпалам, швырял их в окна всех встречаюшихся домов. Никто не реагировал.

— Что — то мне подсказывает, — сказал самому себе Король — что вряд ли мы сможем разжиться здесь качественным бензином.

У Его Величества жалобно заурчало в животе и он подумал, что неплохо бы было перекусить и тут, выйдя на перекрёсток он увидел продуктовый магазин.

— А я боялся, что в эдакой глуши и пожрать будет нечего, — обрадовался монарх и поспешил к магазину, совершенно не учитывая, что денег у него не копейки, но, в конце концов, как они посмеют заикнуться самому королю об оплате, туташние смерды никогда не могли видеть такую высокую особу, так что августейший думал взять их величием и титулатурой. Но не сложилось. Магазин оказался закрыт, вернее его двери были, наоборот, распахнуты настежь, но внутри никого и ничего не было, только старая ветрина — холодильник, окутанная паутинной, таращилась на Короля своей пустой, покрытой толстым слоем пыли, полкой.

Величество огорчённо вздохнул и выйдя из магазина, побрёл дальше, совершенно бесцельно, разбивая на пути окна домов, он, уже, уверился, что посёлок совершенно пуст, а значит, никакой дозаправки автомобиля произвести они не смогут, ведь, если, нет населения, то и бензоколонке быть, тоже, незачем. Можно, конечно, попытаться обыскать дома с гаражами, может в них найдётся хоть немного топлива, но это дело хлопотное, так что пусть его делают Зайцы, когда притянут автомобиль.

Так, в раздумьях, Король не заметил, как наткнулся на садик, усаженный аккуратными подстриженными деревцами. На ветках висели зрелые, краснобокие яблоки, большие, как пушечные ядра, невероятно красивые, идеально круглой формы, без малейших щербатостей или других изъянов.

Напрочь лишённый излишней скромности, Король подошёл к ближайшему дереву и сорвал плод. Яблоко источало сладкий фруктовый запах. Король повертел его и, признав годным, откусил почти до самой сердцевины. Яблочный сок потёк по королевской бороде, пропитывая её и слепляя жёсткие чёрные волосы.

Король жадно зачавкал, но тут же скривился и выплюнул, яблоко оказалось на вкус горьким, как полынь. Величество поглядел на оставшийся в руках огрызок и понял причину — сердцевина яблока была сплошь чёрной, да к тому же из неё наполовину вылез толстый червяк и подмигнул августейшему. Король выругался и зашвырнул остатки яблока, как можно дальше.

— Не может дерево худое приносить плоды добрые, — решил Король и перешёл к другой яблоне.

Здесь уродили яблоки тёмно — красные, а пахли они, даже, сильнее и слаще предыдущих. Величество сорвал сразу два и откусил от каждого, но и в этот раз его постигла неудача, оба яблока оказались прогорклыми, и у обоих была чёрная сердцевина.

— Год что ли такой? — удивился Его Величество — Все яблоки погнили, то — то их никто не рвёт, хотя здесь и некому наверное. Но с другой стороны сад — то ухоженный, даже трава ровно скошенна. Нет, здесь кто — то должен быть, без холопа само по себе ничего не делается, это — закон природы, но сам по себе холоп — это лентяй и бездельник, и что бы заставить его трудиться на то поставлен над ним господин, а значит, точно, люди здесь имеются!

Король смело двинулся вглубь сада, путаясь волосами в ветках деревьев, он долго шёл, но так и не повстречал ни одной живой души, когда выбрался на маленькую полянку. В королевский нос ударило цветочным ароматом, полянка была вся усеянна цветушими ландышами, их крошечные белые колокольчики, словно бисер усыпали, нежно — салатового цвета травку и будь Король поболее искушён в ботанике, подобное цветение в середине августа вызвало бы у него большие подозрения, но, увы, Величество был чужд подобной ерунды. Да и, собствено, ландыши не особенно — то и привлекли внимание Величайшего. Нет, там оказался объект поинтересней.

В центре полянки рос высокий платан и с одной из его веток, терявшейся в зелени клиновидных листьев, словно лиана свисала качеля, мастерски сплетённая из длинной шёлковой верёвки, в кресле качели, выполненном в стиле макраме, сидела златоволосая девушка, лет двадцати, в лёгком ситцевом платьице, свисив одну ножку, а вторую поджав под себя, она увлечённо читала томик Шиллера в чёрном переплёте — «История тридцатилетней войны». Книга была напечатана на родном языке автора, и то как легко девушка перелистывала страницы указывало на совершенное владение ею языком Гёте и Шиллера. Но, впрочем, Короля Многоземельного такие подробности мало интересовали, сейчас его беспокоили гораздо более приземлённые вопросы — как — то поесть, поспать и дозаправиться. Величество зашагал по полянке, беспощадно топча хрупкие цветы, от тяжёлой королевской поступи задрожала земля, колокольчики ландышей затряслись, зазвинели и отвлекли девушку от книги, она подняла голубые глаза на подходящего к ней Короля, но, будто бы, совсем не удивилась ему, словно и ждала его прихода.