Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный - Эван Хантер

— Но… это предательство, Сиксто.

— Нет.

— Ведь ты настучал на Пепе!

— Да.

— Почему? Почему ты это' сделал?

— Потому, что он плохой.

Несколько секунд Папа молчал. Затем, почесав затылок, сказал:

— Если Пепе плохой, то почему Зип говорит?..

— Просто Зипу хочется быть великим. Он думает, что если он пустит в ход кулаки, то он — уже большой человек. Но ведь у каждого — своя собственная жизнь и не надо в нее вмешиваться. Папа, послушай, пожалуйста. — Он вдруг почувствовал, как к горлу подкатил ком. Сильно сжав руку Папа, он произнес — Если мы это совершим, то можем уже не остановиться, слышишь меня?

— Слышу. Si, si.

— Сейчас мы идем за Зилом, а кончим, как Пепе. Мы еще больше опозорим наш barrio[24] и сделаем хуже только себе. 

— Si, si, comprendo[25]. .

— Рарй, quien anda al reves anda el camino dos veces. Если мы пойдем не по той дороге, она окажется в два раза длиннее.

— Но… Зип — плохой!

— Да, да.

Одолеваемый сомнениями, Папа произнес:

— Но он покупал мне мороженое. — Все еще озадаченный, он сморщил лоб и, немного помолчав, произнес — А Пепе тоже плохой?

— Да. .

— Сиксто, ты так думаешь один или все так думают?

— Все, Папа. Абсолютно все.

— Мне, Сиксто, хочется быть таким же, как все. Но Зип говорит…

— Папа, мы будем сильны только тогда, когда будем делать добрые дела.

Папа опять задумался. Пожав плечами, обернулся к Сиксто:

— Знаешь, мне совсем не хочется быть плохим.

— Конечно, нет.

— Я хочу быть хорошим.

— Si, si.

Он опять пожал плечами:

— Не знаю, как это правильно сказать по-английски.

— Так ты со мной, Папа?

Засияв от радости, тот ответил:

— Si, я с тобой, Сиксто. — Помолчав, добавил — Значит, мы оба хорошие парни?

— Да', Папа, — радостно ответил Сиксто. — Мы хорошие парни. .

В это время по улице шли еще двое хороших парней. Один из них — лейтенант Питер Бирнс, другой — Стив Карелла в одежде священника.

Сейчас Карелла был не в своей тарелке, чувствуя себя по-дурацки. Точно так же он чувствовал себя в церкви, споря с отцом Донованом, который вполне справедливо старался доказать, что задуманный ими план есть не что иное, как издевательство над верой человека в Бога.

— У этого человека нет никакой веры в Бога, — старался опровергнуть его Бирнс. — Ему нужен священник лишь по одной причине. Он хочет воспользоваться им как прикрытием, чтобы улизнуть из квартиры.

— Откуда вам это известно?

— Я это точно знаю, — поручился Бирнс. — Поверьте мне на слово. Последний раз Пепе Мирандо был в церкви, когда его крестили.

— Может, он хочет заключить мир?

— Отец, я ценю ваше расположение, поверьте мне. Я думаю, мне известно о нем (дольше, чем вам. А теперь я попросил бы у вас позаимствовать вот эту черную… как там она у вас называется…

— Рясу.

— Да, рясу. Или мы будем вынуждены искать точно такую же в другом месте. Это займет немало времени, и Мирандо может застрелить еще кого-нибудь. Решайте, отец, слово за вами.

— Ну а все-таки, допустим, его просьба видеть священника — законная? — спросил отец Донован.

— Тогда я быстро возвращаюсь назад, отдаю вам вашу рязу…

— Рясу.

— Рясу, и вы идете к нему сами. Думаю, это будет справедливо и в рамках законности.

— Это справедливо только на словах. — Отец Донован внимательно посмотрел на Бирнса. — Кроме того, она вам не подойдет, лейтенант.

— Постараюсь как-нибудь втиснуться в нее.

Отец Донован покачал головой:

— Полагаю, у нас с вами разница где-то тридцать фунтов. Такая одежда шьется точно по фигуре.

— Отец, мы ужасно торопимся. Нельзя ли?..

— И, кроме того, Пит, — сказал Карелла, — г тебе в ней нельзя показываться.

— Почему?

— До сих пор ты вел с ним переговоры. Если кто-то другой возьмет в руки мегафон, это может насторожить Мирандо. Тебе лучше, как и раньше, продолжать вести с ним переговоры.

— Пойду я, — сказал Бирнс. — У меня нет никакого права посылать своих людей на такое…

— Ты не влезешь в рясу, — предупредил Карелла.

— К черту… извините, отец.

— Мирандо сразу почует, что здесь что-то не так, — продолжал Карелла.

— Мне наплевать, что…

— И все же лучше пойти мне. У нас с отцом Донованом примерно одинаковый размер.

— Стив, ты не можешь…

— Решено, — твердо сказал Карелла.

— Стив…

— Что?

— Ничего. — Помолчав, добавил — Ведь он убийца.

— Знаю.

— Это была моя идея…

— Это была наша идея. Мы подумали об одном и том же одновременно. Вспоминаешь?

— Если тебя застрелят, глупая твоя…

— В меня стреляли не раз.

Оба пристально посмотрели друг другу в глаза.

— Ну хорошо, — вздохнул Бирнс. — Отец, где ряса?

И вот сейчас, шагая по улице, Карелла чувствовал себя по-дурацки. Если Пепе Мирандо не был в церкви со дня своего крещения, то нога Кареллы не переступала порог церкви со дня конфирмации[26]. Это было давно, очень давно. И вот теперь, вышагивая в черном длинном одеянии священника, чувствуя у своего живота холодное прикосновение дула кольта 38-го калибра и стараясь изо всех сил выглядеть набожным и благочестивым, ему было не по себе. Его правую руку обвивали четки. Он быстро поменял их на левую, чтобы правая была свободна и готова к отражению удара.

— Каков будет план? — спросил он Бирнса.

— Я скажу Мирандо, что привел священника. Чтобы удостовериться, он, вероятно, выглянет в окно. Затем ты поднимаешься наверх.

— А дальше?

— Если он вдруг захочет исповедоваться или что-то в этом роде, дай ему такую возможность. Действуй по обстановке. И, если он повернется к тебе спиной, сбей его с ног.

— Но ты сказал отцу Доновану…

— Да, я лгал в церкви, — признался Бирнс. — Но ведь Мирандо на самом деле не собирается исповедоваться. Как только ты войдешь к нему, он постарается схватить тебя и использовать как прикрытие при отходе.

— Что я должен делать? Ждать удобного случая и затем…

— Ничего не делай. Пусть он отходит вместе с тобой. Я поставлю людей по обеим сторонам входной двери. Как только он выйдет на улицу, постарайся вывернуться и убежать, — Бирнс сделал паузу. — И все-таки, Стив, было бы намного лучше, если бы мы поменялись ролями.

— Зачем? — усмехнулся Карелла. — Потому что меня могут убить? Господи, нашел, о чем волноваться.

— А тебя что, это мало волнует?

— Пит, разве ты не слышал, что сказал репортер?

— Что ты имеешь в виду?

— Жизнь — дешевая штука, — напомнил Карелла.

Они подошли к дежурной машине, и Бирнс достал мегафон.